И. Беров - Пламя и лёд

«Он же не всегда будет вампиром», — рука Велмы нежно гладит молодого мальчугана, машущего растущими за спиной крыльями в ночных сумерках, и тихо говорит своему мужу: «Ты посмотри в эти большие изумрудные глаза. Они такие добрые и проницательные. Смотри, мальчик напуган своими новыми способностями больше тебя. В этой молодой душе не будет никогда зла, в кого бы он ни превратился, и я верю в то, что из этого мальчугана вырастет хороший боец за добро и справедливость». Слова красивой Велмы молотом стучали в голове наемника, заставляя его сердце биться в десятки раз быстрее. «…Я верю в то…. что в этой молодой душе никогда не будет зла, в кого бы он ни превратился». «Молодец, Ники! Ура! Никс умеет летать!»

Наемник Летаврус плавно погружался в мир иллюзий и воспоминаний. Где-то в глубине души наемник знал, что всплывавшие в памяти слова Велмы — ни что иное, как результат обильной кровопотери. Летаврус отчаянно пытался не закрывать глаза и не попадать в руки зловещего сна, но никакие ухищрения ему не помогали — его тело словно растворялось в воздухе, а на рассудок ложилась тяжелая пелена незнания, с силой давящая на крошечные проблески ускользающей реальности.

Никс все глубже и глубже проваливался в сон, теряя контроль над своим измученным телом. Просматривая свою недолгую жизнь, Страж Леса не замечал, как его душа падает куда-то вниз. Сначала медленно и плавно опускаясь, пробегая мимо застывших картинок из пережитых мгновений жизни, затем падение постепенно стало набирать ускорение, жадно унося сущность наемника в бездну вечности. Смешные картинки из теперь уже прошлой жизни с неимоверной быстротой сменяли друг друга, превращаясь в кошмарный трехмерный калейдоскоп красок. Никс уже был готов закричать, когда его полет в никуда резко прекратился. Раскрытые в крике губы судорожно выдавили: «Ах!», когда кошмарный полет резко прервался. Вокруг поднялся гул и свист, словно голодное жерло вечности протестовало против такого неожиданного поворота событий. Летаврус словно застыл в теле свистящего потока Вселенной. Никс только теперь мог разглядеть ступни своих ног, болтающихся в пустоте. Одинокий наемник ощущал себя игрушкой в руках мироздания. Неожиданно что-то вздернуло Стража Леса за шиворот, сотрясая при этом все его тело. Никсалорд вслепую опустил ладони себе на затылок и почувствовал, как его пальцы ложатся на чьи-то сильные руки. Наемник шире открыл глаза, стараясь разглядеть своего спасителя. И он увидел…. Пара широких изумрудных глаз с едва заметными голубыми прожилками смотрела на него, а на белом, как мрамор, лице расплывалась широкая улыбка, украшенная двумя длинными и острыми, как сабля, клыками. На Никса смотрел его двойник — второе «я» в ипостаси существа, восставшего из пыли и праха. Мощная жилистая рука вампира крепко держала падающего в бесконечность наемника; в изумрудном взгляде смешалась целая гамма эмоций — сочетавшая укор, насмешку, азарт и даже испуг — одновременно. Наемник поймал себя на мысли, что его чудом спасло собственное отражение в извращенном магическом зеркале. Только всклокоченная грива длинных бело-голубых волос на голове отражения выдавала в нем что-то иное, какую-то непохожесть на своего оригинала.

На какую-то толику времени два существа с интересом разглядывали друг друга. Две половинки одного целого наконец-то встретились: человек и его неявный союзник, стоявший по другую сторону границы между жизнью и смертью. Никс всегда мечтал узнать как можно больше о другом себе, но страх за жизнь окружающих сдерживал порывы любопытного юнца, а его ипостаси очень хотелось вырваться на волю и вновь обрести себя, вдохнуть полной грудью глоток жизни и ощутить прикосновение прекрасных дланей мира. Они, наконец, встретились потому что в этот момент их объединяло одно и то же — страсть к жизни. Изумрудные глаза смотрели сами в себя и видели там свое продолжение. Угасавший огонек жизни в израненном теле наемника разгорался с новой силой, давая начало огненной буре.

Когда душераздирающий крик вампира сотряс все здание магов Мудрахана, наемник почувствовал себя снова самим собой — сильным и крепким; нанесенные оборотнем раны затягивались, не оставляя за собой ни ниточки шрамов. Летаврус ощущал проснувшиеся в нем силы, струящиеся по всему его организму, и был готов к любым неожиданностям.

Забыв все уроки Кантра и наставления Белвара об осторожности и полной внутренней гармонии, Летаврус поддался настоящему звериному инстинкту.

Обратив свой взгляд в сторону удаляющегося оборотня, вампир ехидно улыбнулся.

— Стой! — безобидное слово, предназначенное для остроконечных ушей зверя, само собой обрело повелительный тон и сказано было с довольно необычной для человеческого голоса интонацией.

Оборотень продолжал медленно шагать в сторону Густава, притаившегося где-то среди полок с книгами; но в последний момент волчья морда все же повернулась на неожиданно прозвучавший в ее адрес приказ.

Никс не стал ждать, когда наступит его час расплаты — ему не терпелось ответить на дружеское приветствие, оказанное ему зверем.

Быстро подскочив к оборотню сзади, вампир Летаврус крепко схватил зверя за загривок, погружая свои когти в звериное тело. Оборотень взвыл от чудовищной боли.

Оборотень жалобно заскулил, когда его черное волосатое тело легко поднялось вверх. По давившей на руки силе, вампир прикинул, что вес оборотня составлял больше двух сотен килограммов. Сильное звериное тело большого волка отчаянно дергало лапами, пытаясь избавиться от чудовищного захвата, но вампир лишь присел, напрягая ноги, и следующим движением опрокинул оборотня на пол, ударив зверя спиной о крепкий камень.

Полетевшие в разные стороны осколки камня и прошедший по всем залам гул опровергали надежды Густава на прочность здания.

Звук трескающейся деревянной палки, сопровождавшийся тихим писком оборотня, являлся последним отголоском сломанного хребта.

Никс улыбнулся своей чарующей улыбкой, когда блеск изумрудных глаз поймал страх опрокинутого зверя.

Противник, причинивший много неприятных моментов, был остановлен, но пробужденное сложным лечением и трансформацией естество вампира требовало своей доли от общей победы.

Наемник знал и понимал это. Именно поэтому в этот раз его мощная рука не дрогнула, вспарывая горло оборотня.

Голодный ночной хищник быстро утолил свой голод, осушив все вены и артерии большого волка. Ему не нужна была информация, и не требовались никакие магические фокусы — просто хорошо слаженный организм вампира нуждался срочно в подпитке своих сил. Да! Сила зверя, таящаяся в его крови, быстро входила в тело своего нового обладателя.