Стивен Эриксон - Увечный бог

- Они весьма неохотно расставались со своими ужасными масками, но воля матери в конце концов возобладала.

Шерк нахмурилась. Маски?

Матросы смешались было, но Младшая водраза, впав от боли в панику, использовала магию голоса и приказала нападать на служанку. Не сразу удалось ей пробиться сквозь обезумевшую толпу. Бешенство озверевших, потерявших всякий инстинкт самосохранения моряков сделали ее положение опасным... на некоторое время; однако их усилиям не хватало простейшего тактического мастерства. Когда служанка переступила, наконец, груду окровавленных тел и приблизилась к инквизитору, она тяжело дышала, пот заливал глаза.

Водраза поддерживала сломанную руку, плечо было выбито. Взглянув на служанку, она спросила дрожащим, свистящим голосом: - Что ты за демоница такая?

- Ищешь ответа? - Служанка слегка улыбнулась. - Спроси у кого другого.

Инквизитор выбросила вперед ногу. Служанка высоко подпрыгнула, взмахнула клинками, отрубив ногу выше колена. Второй тесак вошел женщине в лицо, рассекая лобный сустав. Приземляясь, служанка вогнала рукоять первого тесака в висок, проломив череп инквизитора.

Тело шлепнулось, разбрызгивая кровь. Служанка огляделась. Ни одного движения. "Как мама учила". Поглядев на клинки в руках, она бросила их, позволив упасть со стуком. "Два куска дерьма". И пошла на поиски своих ножей.

Худ вернулся на палубу, встретив их у люка. Бывший бог смерти оглянулся и наморщил лоб, видя горящий за кормой корабль.

- Потушила бы, - буркнула Шерк Элалле, - будь хоть малейшая возможность.

- О, и зачем бы, капитан?

- Ну, колонна дыма видна издалека.

- Воистину. - Худ повернулся к ней и улыбнулся.

- Сейчас я должен вас оставить.

Аблала хмыкнул: - Так и знал. Ты не друг.

- Уверяю тебя, - сказал Драконус, - я друг. Но события ныне диктуют мне свою волю. А тебя ждет иная судьба.

- Ненавижу судьбу.

- Ты понимаешь смысл этого слова?

Аблала глянул на Релату. Та скривилась. - Разумеется. Это место, где тебе конец. Все знают.

- В некотором смысле это так. Боюсь, ты путаешь судьбу с "предназначением". Аблала, судьба - это участь, которую ты находишь для себя. Многие держатся веры, что судьба предопределена, будто будущее уже готово и ты ничего не сможешь сделать, чтобы его избежать. Но я верю иначе. Каждый свободен выбирать.

- Тогда я иду с тобой. А жена может идти куда хочет. Начала болтать о детях, а я не люблю детей - они мешают веселиться. Те, кто заполучил детей, говорят и говорят, как это здорово, но выглядят жалкими даже когда улыбаются. Хуже того, есть такие, что думают - их ребенок сам возродившийся Бог Гениальности и даже пук у него пахнет цветами, и они говорят и говорят и это так скучно что хочется сбежать или сломать им шеи или утопить в помойном ведре.

- Довольно немилосердная точка зрения, Аблала.

- Я за такое ничего не дам, будь уверен. Люди целиком пропадают, когда родятся дети. Пуф! Куда делись? О, знаю - ползают вокруг детей и как дети сюсюкают. А меня тошнит. - Он присел, спасаясь от брошенного Релатой камня. - Так что иду с тобой, и раз ты настоящий друг, ты меня берешь, ведь если я сделаю ребенка, мне конец! Конец!

- А летать можешь, Аблала?

- Нечестно!

- Тем не менее. Нет, я тебя не понесу. Теперь слушай. Мы шли на восток, сколько было нужно. Теперь ты должен идти на север.

- Зачем?

Драконус отвернулся, глаза его сузились. Затем он вздохнул. - Твоя невинность - дар, Аблала Сани. Редкий дар. Он должен выдержать. Надо бы его хранить, но я уже не смогу. Иди на север, вот всё, о чем прошу.

- А куда я иду?

- Не могу сказать точно, - признался Драконус. - Сейчас вообще все неточно.

- Ты вернешься?

Драконус запнулся, покачал головой: - Не думаю, что мы встретимся. Нет. И искренне о том скорблю.

- Ты уходишь чтобы умереть?

- Не надо плакать, друг. Не знаю, что меня ждет. - Он шагнул к Аблале. - Я оставил тебе пищи и воды на неделю пути. А дальше... ну... - Он пожал плечами, протянул руку. - Давай соединим ладони.

Вместо этого Аблала яростно обнял бога.

Не сразу Драконусу удалось освободиться. - Ты даешь причину для усилий, друг. Если волшебству суждено погибнуть, сохранится магия смертных душ - во всяком случае, хочу в это верить.

Релата прошипела: - Убей его, Аблала! Сейчас - ты сможешь! Сломай шею! Схвати меч!

Аблала поморщился, пошевелил плечами. - Всегда она так. Но она ничего такого не хотела, Драконус. Честно. - Он вытер глаза. - Прощай. Никогда тебя не увижу. - С этими словами он разразился рыданиями, завыл, закрыв лицо руками.

Релата прыгнула к нему, пытаясь вытащить нож; Аблала отмахнулся, не переставая всхлипывать. Баргаста, размахивая руками и ногами, взлетела в воздух и тяжело шлепнулась наземь, замерев.

Драконус озабоченно нахмурился, подошел, склонился: - Без сознания. Ну, думаю, это даже хорошо.

Аблала пропыхтел: - Женщины вечно ревнуют к друзьям мужчин. Иногда говорят о них плохое. Иногда пытаются зарезать. Иногда сексуются. Иногда с ними сбегают. А иногда так бесятся, что помирают. Но всё это одна глупость.

Драконус выпрямился, отошел. Оглянулся, чтобы снова увидеть Аблалу. - Счастливо, Аблала Сани.

- Не умирай, Драконус.

Бог улыбнулся: - Постараюсь.

Аблала смотрел, как друг исчезает в бутоне черной, призрачной темноты, смотрел, как темнота обретает форму - простертые крылья, длинная змеиная шея, тяжелая голова с рядами клыков длиной с саблю каждый, тускло-желтые глаза.

Дракон поднялся в небо; широкие крылья издавали звук холодной воды на раскаленных камнях. Существо развернулось и улетело.

Тартенал с печальным вздохом подобрал тюк с едой, тяжелые бурдюки. Вместе с доспехами и палицей получилась такая тяжесть, что он закряхтел, выпрямляя спину.

Схватил Релату за лодыжку и пошел.

В таком вот виде, ну, такая жена не лучше ребенка.

Брат Старательный прибыл задолго до своей свиты. Стуча сапогами, прошел по длинному тронному залу. Там до сих пор оставались следы крови - пятна и брызги на мраморных плитах, на колоннах и стенах, даже на троне, который занимала сестра Почтенная.

Воздаяние началось здесь, в этой палате, о чем и следовало напоминать возможным гостям. Встав перед Почтенной (больше внутри никого не было), он сказал: - Нужно заключить, Сестра, что они для нас потеряны.

- Чую дым, Брат.

- Верно.

- Превосходно. - Она чуть помедлила. - Потеряны. Какое забавное слово. Они мертвы или они изменили нашему великому делу?

- Если первое, Сестра, придется переоценить собравшихся против нас врагов.

- А если последнее, придется переоценить верность своих.

- Заводилой тут Сестра Тишина, - заявил брат Старательный. - Равная только следует за ней.