Стивен Эриксон - Увечный бог

Дестриант повернулась: - Вам так кажется, волшебница? Я ощущаю вашу радость.

- Почему бы нет? Вот всё, чего они заслуживают.

- Если это всё, чего они заслуживают... то и мы заслуживаем не большего.

- Так используйте их, Дестриант! Выжмите досуха!

Финт почему-то расхотелось заходить в шатер. Она кивнула, указывая на него: - Что там происходит?

- Кругхева, бывшая Смертным Мечом Напасти, говорит с принцем Брюсом. Предупреждает об измене. Серые Шлемы Напасти поклялись в верности Адъюнкту Таворе. Но теперь они поднимут мечи против нее. Будут драться под знаменами Форкрул Ассейлов.

- Боги подлые! С чего бы?

Наперстянка захохотала.

Келиз вздохнула: - Вот вам истина: знамена правосудия могут поднимать многие, и каждый считает себя правым. Как взвесить притязания? Геслер нашел бы простой ответ: на поле брани. Но... я не уверена. Напасть уверяет, будто поклоняется древним богам войны, и эти...

- Каким богам войны? - спросила Финт.

- Их называют Фандерай и Тогг, Зимние Волки.

Финт быстро оглянулась на Наперстянку, потом снова посмотрела на Келиз. - Кругхева была Смертным Мечом. Кто сейчас командует?

- Надежный Щит Танакалиан.

- А Дестриант? Ведь среди них должен быть Дестриант?

- Говорят, он умер во время странствия. Должность еще вакантна.

- Нет, занята.

- Брось, Финт, - подала голос Наперстянка. - Ты не можешь...

- Не будь дурой. Ты видела ее глаза - глаза волчицы. Слышала ее разговоры о призраках, старых грехах и так далее.

Келиз сказала: - Не понимаю. О ком вы?

"Дерьмо". Финт повернулась к шатру. - Кажется, мне все-таки придется войти.

- Искупительные объятия следует заслужить, - сказал Надежный Щит Танакалиан. - Я столь ничтожен, что трусы и глупцы среди вас смеют ТРЕБОВАТЬ благословения? - Он оглядел россыпь лиц, увидел утомление. Ощутив лишь досаду. - Вы приходите ко мне снова и снова. Спрашиваете: не пора ли избрать нового Смертного Меча? Нового Дестрианта? Возможно. Возможно, я жду лишь... того среди вас, что поднимется над прочими, явит свое достоинство. Увы, я всё жду и жду.

Из под ободков шлемов смотрели на него усталые, унылые глаза. Лагерь за спинами офицеров потерял порядок. Дисциплина уступила место звериному равнодушию, и трудности похода были всего лишь отговоркой. Они два дня как пересекли границы Центрального Колансе, они шли по заросшим дорогам, мимо городков, ставших пятнами пепла. Земля возвращалась к дикости, но все еще смердела смертью.

- Должно быть, - продолжил Танакалиан, - следует ныне одному человеку нести бремя трех титулов. Я не просил об этом. Я не желал этого. Амбиции - яд. Мы видели это на примере Кругхевы. Должны ли мы вернуться ко времени ее безумств? Я не...

Он замолчал, потому что ощутил ледяное дуновение. Смотревшие на него офицеры дрогнули; он видел, как расходятся некие волны по рядам войска. Со всех сторон дымка поднялась над почвой, закружились туманные вихри.

"Что такое? Кто идет к нам?" Он вздрогнул, уловив что-то самым краем зрения. Всплеск, движение. И еще. Над землей блеск шкур, тусклые отсветы горящих глаз. Внезапные выкрики из рядов солдат, роты рассыпались. Оружие со свистом вылетало из ножен.

Танакалиан ощущал давление чего-то незримого. Силуэты скользили у ног; он чувствовал, что сейчас упадет. Развернулся, сверкнул глазами, глядя во тьму: - Покажись!

Фигура, идущая со стороны дороги. Девушка в рваных мехах. Но теперь он смог увидеть текучие силуэты, окружившие ее призрачные формы. "Волки. Она идет по морю волков". Но они не реальны. Не живы. Не дышат. Эти звери давно мертвы. На них видны раны. Пятна в меху, разрезы на боках. Глаза их мерцают светом иного мира - словно дыры пробиты в стене, и за ней лежит ярость. "Раскаленная ярость".

Она подходила ближе, и глаза ее были такими же. Пробоинами гнева. Один сверкал желтым, другой походил на озерцо ртути.

Ужас объял Танакалиана в миг понимания. "Волки Зимы - они с ней. Они там, в ней... эти глаза! Они смотрят на меня с Трона Зверя. Фандерай. Тогг. Наши боги среди нас".

Вся твердость ушла из тела, когда страшные очи уставились на него, впиваясь в череп подобно клыкам, заставляя пасть на колени.

Она тут же оказалась рядом. Клыки впились глубже, разрывая мозг, отнимая все тайны, все скрытые желания. Насилуя с холодной беспощадностью, как будто он - добыча. Что-то омыло его, теплое как кровь и полное презрения. Еще мгновение - и его отпустили, лишив всякого значения. Взор скользнул мимо, на Серых Шлемов - он знал, что они тоже пали на колени, устрашенные, беспомощные - смелость утекла, души похолодели от страха.

Когда она заговорила в их разумах, голос стал множеством завываний. Такого ужасного звука не доводилось еще слышать никому.

- Я глас Зимних Волков. Внемлите моим словам. Нас НЕ БУДУТ СУДИТЬ. - Она поглядела на Танакалиана сверху вниз. - Ты готов нести мой меч, смертный? Ты тот, кто опустошит тысячу королевств во имя мое? Не думаю. Ничтожность пожирает твои мысли. Тщеславие управляет каждым твоим видением.

Хорошенько посмотрите на сие дитя. Она Сеток. Дестриант. Она наш глас. Она наша воля.

Девушка снова подняла глаза и сказала всей армии: - Ваши сородичи склонились перед Форкрул Ассейлами во дворце Колансе. Ассейлы прикажут Серым Шлемам служить себе, они жадно ждут вашего появления, момента, когда вы так же преклоните колени в покорности.

Это... противно нам.

Когда сестра Почтенная призовет Дестрианта Сеток, когда пожелает вырвать у нас нашу армию... она познает гнев Волков.

Кто-то из офицеров вдруг набрался смелости и воззвал: - Благие Волки, вы хотите, чтобы мы уничтожили Форкрул Ассейлов? Смертный Меч говорила верно?

- Вокруг нас, смертные, лишь враги. Но ныне мы среди вас, и в миг битвы поднимутся духи, число их будет несчетным, и все армии падут пред нами. Все города будут пылать пред нами. Нас ждет резня во имя восстановленного равновесия.

Подумайте о вере вашей, дети мои. Хорошенько подумайте о равновесии. Тысячи лет ваши руки, руки людей, вели резню. Мы дадим ответ. В каждом из миров мы дадим ответ!

Танакалиан склонил голову пред мощью своих богов. Чтобы скрыть глаза. Он кипел негодованием, ведь у него украли славу, похитили мечты о власти. Его возвышение пало руинами по милости этой... этой девчонки.

Она прошла мимо, в гущу его солдат. Но нет, они уже не его солдаты. Правильно? - Так не будет, - шепнул он. - Так не может кончиться!

Она отшатнулась, исходя кровью из ран.

Грантл пытался встать, вновь поднять громадную форму - но воли не хватило. Боль затихала, на смену ей сочилось онемение; залитые кровью ноздри чуяли лишь горелый мех, жженую плоть. Его окружило время, медленно сжимаясь, становясь невообразимой силой. Оно казалось густым, неподатливым, он видел, как оно простирается во все стороны - но не вперед. Нет, там, почти рядом, оно пропадает в черном тумане.