Стивен Эриксон - Увечный бог

"Камень?", спросил умирающий, улыбаясь кровавыми губами. "Металл, друзья. Доспехи. Дар Тел Акая".

"Откуда ты?"

"Лишенный клана, я блуждал, друзья, и нашел армию".

"Нет тут армии".

"Джагуты. Тел Акаи. Другие".

Они замолчали. Джагутов презирают. Боятся. Но армия Джагутов? Невозможно.

Они вступают в войну? Ее клан, ее народ? Если так, им конец. Армия Джагутов... эти речи вонзились в душу, словно лед Омтозе Феллака.

"Я присоединился к ним", сказал мужчина и поднял изувеченную руку. "Не считайте меня преступником. Ибо, видите ли, я последний. Они мертвы. Все. Джагуты. Тел Акаи. Жекки. Все... мертвы".

"Что за враг крадется к нам?" спросил брат, широко распахнув глаза от страха.

"Лишь тот, что давно среди нас, друзья. Обдумывайте мои слова. Убивая зверя, охотясь и проливая кровь, смыкаясь вокруг загнанного, разве не видите вы его дерзость? Его борьбу - до самого последнего мига? Ноги дергаются, голова пытается подняться, пусть кровь пузырится в ноздрях?"

Они кивнули. Все это видели. И каждый раз ощущали, как что-то заполняет сердца, сдавливает глотки. Но нужно от этого избавляться. Так уж повелось...

"Благословите Джагутов", сказал чужак. Голова его упала на траву. Смех был коротким, слабым. "К чему бросать вызов смерти, если вы неизбежно проиграете? Нет. Они вам показали бы, зачем - если бы вы имели смелость встать рядом, увидеть, понять, кто истинный враг жизни". Его взор нашел ее, ее одну. И он снова улыбнулся. "Сейчас я умру. Я... проиграю. Но прошу у тебя", и тут глаза его заблестели, и она увидела, что они прекрасны, особенно сейчас, "поцелуй. Многие женщины меня проклинали в юности, хотя и любили. Я был... знаменит".

Она увидела, как жизнь покидает эти глаза, и склонилась, чтобы поймать улетающую душу. Нежным поцелуем. Он пах кровью. Губы его были сухими, но теплыми.

Она целовала, сохраняя тепло. Она терпела, стараясь дать ему как можно больше.

Брат ее оторвал, сжал в объятиях - как делал часто, когда она была молода и беззащитна.

Они забрали доспехи, оставив тело дикости. И она потребовала их себе. За тот поцелуй.

И теперь она хочет их обратно.

Зашипев от разочарования, Апсал"ара осмотрела пустую комнату далеко внизу под дворцом. Когда ее в первый раз поймали в гуще Тисте Анди, доспехи и палицу положили здесь. Они были лишь озадачены, как и всегда - словно в Харкенасе не было ничего, достойного кражи, словно сама идея кражи слишком нелепа для понимания.

Но кто-то украл ее доспехи!

Кипя от ярости и негодования, она пошла на поиски.

Все признаки разума покинули лицо вождя. Пена текла из углов рта, когда он вопил от злости, посылая ряды в пасть врат. Поистине пасть - Арапал Горн видел истину. Клыки опускаются снова и снова. Пережевывают его народ, оставляя кровавые ошметки и расщепленные кости. И аппетиту нет предела...

Они не могут сделать и треклятого шага - легионам не хватает места, плацдарма, за которым владыки-Солтейкены сумеют перетечь и разбить наконец врага.

Арапал смотрел, как вытаскивают искалеченные тела из кипящего мальстрима врат, как тела плывут обломками кораблекрушения по волнам рук, чтобы оказаться в уже полных ямах. Кроме элитных рот, бойцов не осталось. "Железная пасть сожрала население целого города. Глядите же, собратья-Солтейкены, и задавайтесь вопросом: над кем вы будете владычествовать? Кто будет служить в ваших поместьях? Кто будет растить пищу, собирать урожай, ткать роскошные одежды? Кто будет выносить ваши ночные горшки?"

Все это не реально. Уже нет. Размеренная точность вселенной стала рухлядью, кровавой кашей. Нечего обсуждать, нельзя перебрасываться аргументами, прерываясь на любование древними гобеленами и моля героических предков о помощи.

Саренас уничтожен. Когда всё кончится, он будет таким же пустым, таким же заполненным призраками, как Харкенас. "Свет нашел лик Тьмы и глядите! Это его лик! Этого ты желал, Кадагар? Но когда ты, наконец, достигнешь желаемого, о Лорд Призраков, кто будет мести тебе полы?"

Но теперь элитные войска идут к вратам - весь прежний "фураж" истрачен. Наконец начинается финальная битва.

Арапал прошел к траншеям, туда, где сложили и бросили без ухода раненых. Хор стонов наводил несказанный ужас; прийти сюда - все равно что напроситься на безумие. Он почти рад был подобной возможности. Пробираясь мимо шатающихся, отупело глядящих лекарей и целителей, он выделил одного мужчину. Тот сидел, баюкая обрубок левой руки - от почерневшего конца еще шли струйки дыма. Мужчина этот не стонал, не рыдал, еще не стал убогой развалиной.

- Солдат. Погляди на меня.

Голова поднялась. Казалось, мужчина внутренне содрогнулся.

- Ты был за вратами?

Неуверенный кивок.

- Сколько осталось врагов? Сколько их?

- Я... не могу быть уверенным, Лорд. Думаю... мало.

- Мы только это и слышим, но сколько именно? Пятеро? Пять тысяч?

Солдат качал головой: - Мало, Лорд. И, Лорд, там СМЕХ!

- Оружие Хастов, солдат. Одержимые клинки. Скажи, "мало" - это сколько?

Мужчина вдруг оскалил зубы, подумал - и плюнул под ноги Арапалу.

"Вернувшиеся с той стороны уже не слуги. Помни, Кадагар!" Арапал указал на толпившиеся у бреши легионы. - Больше, чем этих? Смотри, чтоб тебя!

Тусклые глаза завращались, прищурились.

- Этих, солдат, семь тысяч. Может, восемь. На той стороне больше или меньше?

Когда солдат попросту опустил голову, Арапал выхватил меч: - Ты был на той стороне. Ты видел. Оцени силы врага!

Мужчина ухмыльнулся, глядя на оружие в руке Арапала: - Ну, давай.

- Нет, не тебя, солдат. - Он помахал мечом, указывая на десятки раненых. - Буду убивать одного за другим, пока не ответишь.

- Не видишь, лорд, почему мы вас не слушаем? Вы уже нас убили. Всех нас. Если раны исцелят - без разницы. Погляди на меня. Уже мертвый. Для вас. Для всего мира. А теперь вали прочь. Нет, лучше иди на ту сторону. Погляди своими...

Арапал сам не понял, откуда в нем столько ярости - но удар снял голову с плеч солдата, послав кувыркаться, отскакивая от почвы. Наконец голова попала в другого раненого - который поднял голову, поглядел и тут же отвернулся.

Дрожа, пугаясь того, что учинил, Арапал Горн ушел прочь.

Услышал с обочины слабый смех, слова: - Едва тысяча, лорд. Им конец.

Он повернулся, пытаясь определить, откуда донесся голос. Перед ним была траншея, полная трупов. - Кто говорит? Мертвец?

- Почти что, - донесся ответ. - Не понимаешь, да? Мы не говорим, потому что уважаем врага. Они не Тисте Анди. Они люди, но дерутся словно демоны.

Он видел этого бойца. Только верхняя половина тела выступала над трупами. Кто-то счел его мертвым. Кто-то ошибся. Но тут Арапал заметил: половина его черепа снесена, виден мозг. - Легион Хастов...

- О, ты тоже, правда? Нет никакого легиона. Один человек. Один меч Хастов. Убийца драконов и убийца гончих, убийца тысячи Лиосан... один муж. Когда проломитесь, наконец, молюсь, чтобы он убил вас - Солтейкенов, предателей... Всех и каждого.