Фергус - Ворон

Но Корникс не чувствовала по отношению к себе никакой несправедливости, хоть Брен и не мог этого понять. Она знала, что когда-нибудь должна стать верховной жрицей храма вслед за своей матерью, а значит, должна пройти все ступени храмовой службы, начиная с самой низшей.

Княжеская семья уже прибыла. Сам князь Каприко ещё не спустился, но его супруга, княгиня Жасмина де Монтиум, уже сидела на специально приготовленном для благородной четы возвышении. Корникс редко видела её в храме, только по крупным праздникам и на особо важных церемониях, которые супруга князя де Монтиума обязана была почтить присутствием. Поговаривали, что леди Жасмина не чтит ни Некс, ни Триаду и втайне поклоняется степным богам своих предков. Но если это и было правдой, Корникс её не винила. Сложно отречься от родной веры.

Рядом с матерью стояли два её сына: княжич Квинт де Монтиум и княжич Брен де Монтиум, самый вспыльчивый и бестолковый брат Корникс.

- Ты только посмотри! - внезапно прошептала Люцена, одна из послушниц, хватая Корникс за руку. - Вот он! Тот мальчик, о котором мы тебе рассказывали!

Позади княжичей стояли их оруженосцы. Корникс задержала взгляд на оруженосце Брена.

Слухи о неистовых любовных похождениях младшего из княжичей бродили по всему Горнему Гнезду, по деревни у его стен и, конечно же, докатились и до храма. Брен успел переспать почти со всеми служанками, парочкой пастушек, и даже одна из послушниц Некс не избежала его постели. Однако череда его бурных романов на одну ночь неожиданно оборвалась, и причиной тому был, как говорили, маленький оруженосец.

- Мне рассказывали, княжич Брен без ума от него! - захихикала Люцена. - Ни на шаг от себя не отпускает. Они проводят вместе чуть ли не каждую ночь.

- Как его зовут? - рассеянно спросила Корникс, разглядывая неожиданный объект привязанности Брена. То-то она гадала, почему брат стал реже навещать её...

- Вроде бы Амице. Говорят, до того как господин Брен сделал его своим оруженосцем, он служил на конюшне.

Мальчик выглядел приятно, темноволосый, сероглазый, стройный. Типаж его лица показался Корникс смутно знакомым. Кого же он ей напоминает? Но вот он широко, почти по-детски, улыбнулся, и призрачное сходство рассеялось.

Пожалуй, она была даже довольна тем, что Брен нашёл себе увлечение. С тех пор как они вернулись домой, он впал в тоску. Бродил повсюду неприкаянный, как будто искал что-то и не мог найти. Постоянно приставал к Корникс, не понимая, что, когда они покинули школу, их отношения безвозвратно изменились, и здесь, вне леса Сильвы, они должны вести себя так, как принято в обществе. Больно было смотреть.

Корникс казалось, что она даже знает точную причину его тоски.

- Чудный вечер, не правда ли, красавица? - тягучий голос за спиной заставил Корникс подпрыгнуть. Она резко обернулась.

- Здраствуйте, ваше высочество.

На тонких, будто края раны, губах принца-змея блуждала уже знакомая ей игривая улыбка. В глубине красных глаз, глядевших на неё сверху вниз с точёного, словно маска, покрытого чешуёй, лица, плясали искорки.

- Вам кто-нибудь уже сказал, леди Корникс, что сегодня вы особенно хороши? В этой одежде вы похожи на голубую розу.

- Это повседневный балахон послушниц, - засмеялась Корникс. - И я не привыкла, чтобы меня называли леди.

- Ну как же, вы же дочь сьерда Мамерка де Лапидиса, если я не ошибаюсь.

Тут он её удивил. Обычно при знакомстве чаще всплывало имя её матери, а не отца. Жрицы Некс, в отличие от священников Триады, могли вступать в брак и заводить детей. Это даже считалось почётным - жениться на жрице, настолько почётным, что многие аристократы дрались за руку и сердце старших жриц, а Стелла де Лапидис пользовалась в княжестве де Монтиум куда большим влиянием, чем её супруг-сьерд.

Конечно, то обстоятельство, что верховная жрица не может никуда отлучиться из своего храма, привносило в семейную жизнь определённые неудобства. Корникс всё детство, до того как её отправили к Охотникам, разрывалась между отцом в его родовом замке и матерью.

- О чём вы думаете, моя дорогая? - мягко спросил принц Секст. Корникс подняла на него глаза, запоздало сообразив, что её размышления о запутанных родительских отношениях перед лицом собеседника выглядят неучтиво.

- Простите, ваше высочество. Должно быть, пока жила в лесу, я подрастеряла манеры.

Принц тягуче рассмеялся.

- О, вы просто изумительны, леди Корникс! Знаете, когда-то я был близко знаком с одной колдуньей, которая училась у Беспалых, совсем как вы. Вы даже чем-то на неё похожи, - его голос вдруг погрустнел.

- И что с ней стало? - заинтересовалась Корникс. Принц вежливо улыбнулся.

- Не знаю. Мы давно не встречались.

Корникс не знала, что на это ответить. Отведя глаза, она заметила, что Брен смотрит на них, и гримаса на его губах не предвещает ничего доброго. Похоже, его ревность под воздействием тоски обострилась.

Недалеко от Брена стоял второй змей, прибывший в княжество де Монтиум вместе с принцем. Толстая зелёная чешуя вместо кожи, ядовито-зелёные глаза, длинные зелёные волосы, так же, как у Секста, забранные в хвост. Аспид, кажется, так его звали. Корникс слышала, что он занимает высокое положение среди змеев.

И он тоже, как и Брен, не отрываясь, смотрел на них с принцем. Только его взгляд выражал не ярость, а нечто иное, неодобрение или тревогу.

- Пожалуй, мне надо вернуться к своему верному спутнику, - принц усмехнулся, как показалось Корникс, сам немного встревоженно. - Тем более, церемония сейчас начнётся.

И действительно в зал спустилась её мать под руку с Каприко. Разговоры среди собравшихся тут же смолкли. Верховная жрица прошла к алтарю. Жертвенный козёл разразился испуганным блеяньем.

К сожалению, Корникс не довелось посмотреть церемонию. Зал на втором этаже был набит под завязку, благородные вперемешку с простолюдинами, и ей вместе с другими послушницами под присмотром одной из старших жриц пришлось встречать внизу тех, кто пришёл слишком поздно или и вовсе не собирался присутствовать на церемонии. Корникс подносила каждому зажжённую свечу и лист плюща, благословляла и принимала дары для богини. Старшая жрица пела под статуей Серпенса священные гимны.

На ночь все жрицы храма выпили зелье из плюща, белены и цветов папоротника, чтобы получить во сне от богини видение грядущего. Корникс, как послушнице, напитка не полагалось. Она и не ждала от этой ночи ничего особенного.

Готовясь ко сну в своей скромной комнате, которую она делила с Люценой, Корникс заметила на туалетном столике зеркало, и неожиданное чувство ностальгии затопило её с головой. Это зеркало ей подарил Урсус, точно такое же, как и Вульпес, чтобы сёстры всегда могли присматривать за своими братьями. И Корникс пользовалась подарком. Хоть Брен и называл её холодной и чёрствой, она тоже иногда поддавалась тоске по старым денькам, проведённым под сенью леса Сильвы.