Антон Емельянов - Новый мир. Начало

Я-сознание огляделся по сторонам. Я-половинка потянулась ко мне и излучает тепло и радость. Я-брат тоже крутится рядом, большой Я ушёл, но оставил его помогать мне. Дальше – ещё живые существа.

Страх, ярость, ненависть, самовлюблённость, хитрость, предательство. Не предашь ты, предадут тебя. Иваныч – сильные чувства, сильные эмоции, но нет воли, чтобы заставить признать их. Начинает двигаться в мою сторону, с раздражением отмахиваюсь от него. Эгоизм, наивность, покорность, тщеславие и верность. И огонёк воли, медленно разгорающийся среди этого. Вика. За внешностью и поступками девушки скрывается настоящая сильная личность. Тянется ко мне, пускаю её в наш круг, теперь мы горим вчетвером.

Несколько бледных теней, пустых, только отражающих чужой свет, медленно поплыла за Викой. Присмотрелся – юристы и медички. Четыре клубка всевозможных чувств, очень разных, но очень слабых. Ни в одном не разгорелась воля. Отмахиваюсь от них, и тени отлетают.

Кто дальше? Одиночество, осторожность, сила, недоверие и опять верность. И опять среди сильных чувств разгорается огонь, ещё одно рождение воли. Эля. Интересно, что она предпримет дальше? Летит ко мне, впускаю её к нам, будет пятой. Я доволен.

Я-половинка перестала быть частью меня, теперь это просто Миса, но она тоже довольна. Внутри неё горит самый сильный очаг воли. Интересно, а как я выгляжу со стороны?

Кто ещё остался? Слабость, мечтательность, вера в других, наивность, верность и справедливость. Внутри справедливости вспыхнуло пламя воли и поглотило одну из теней, сила проснулась в Петьке. Он двинулся сначала в угол к непроснувшимся теням, потом повернулся и поплыл к нам. Шестеро.

В голове возник образ. На голом холме стоит огромный деревянный истукан, его губы вымазаны кровью, и я знаю, что это кровь людей. Рядом с ним стоит князь. Я знаю! Кольчуга, шлем, в руках – меч, у ног валяется щит. Только что закончилась славная битва, враг повержен, и те, кто защитил родной дом, сейчас рядом. Воины. Русичи. Перун видит, кто из них достоин этого пути, кто понимает красоту битвы и братство воинов. Те, кто на это не способен, останутся у подножия холма, им нет пути наверх, их удел – быть простыми людьми: пахать, сеять, заниматься ремёслами. Но государство держится не на них. Исчезнут те, кто хранит его, те, что стоят на вершине холма, те, в чьих сердцах горит Перуново пламя, и падёт государство, как будто его и не было…

Чьи это мысли? Сосредоточенность, увлечённость, неуверенность, надежда и педантичность. Саша-историк. В нём тоже проснулась воля, его небольшой огонёк вырвался из круга теней и ворвался к нам наверх. Семь. Хорошее число.

Я улыбнулся и очнулся. Рядом подымалась на ноги Миса. Пошатнулась, я вскочил, чтобы поддержать её, и сам чуть не упал. Хорошо, что малыш поддержал. Я посмотрел на огромную кошку, подставившую мне свое плечо. Неужели всё, что я только что видел, это не сон? Посмотрел на Мису, она тут же поймала мой взгляд. Шагнула вперёд и… поцеловала. Наверное, самый короткий поцелуй в моей жизни. Меньше секунды, и вот она уже стоит рядом и делает вид, что ничего не произошло. Ага, конечно, а мне тогда просто так голову снесло. Что-то изменилось, и в ней и во мне, пропало всё наносное и внешнее, точнее не пропало, а просто перестало хоть что-то значить. И эти новые мы нравились друг другу гораздо больше, чем старые.

Захотелось сделать что-нибудь шутливое, я оттопырил правый локоть и весело посмотрел на Мису. Ни секунды не сомневаясь, она взяла меня под ручку, и, немного опираясь на Малыша, мы отправились к остальным.

При взгляде на них чудесное настроение начало улетучиваться. Невооружённым взглядом было видно разделение отряда на две части, с одной стороны Вика, Эля, Петька и Саша-историк, все, в ком в моём видении проснулась воля, и остальные. Иваныч носился вокруг юриста со сломанной рукой, разыгрывая из этого драму. И куда делся тот спокойный и рассудительный мужик, на которого я раньше мог положиться? То, что смыло с меня все условности, заработанные за мою жизнь нерешительность и мягкотелость, смыло с него все те положительные качества, что пришли в его характер с опытом. Как говорит Соня, если гном наступил в дерьмо, то, каким бы мудрым и образованным он ни был, рано или поздно ты это обязательно учуешь.

– Антон, вы вернулись! – вроде довольный голос, может, зря я про него плохое думаю? – Вы не ранены? Я же видел, как вас задело! Ты вылечил себя и Мису?

– Нет, – зачем спрашивает, знает же, что у меня так и не получились лечебные заклятья. Только обстановку накаляет, учитывая рану юриста. Или это он специально?

– Ты вылечил себя и Мису, – полностью проигнорировал он мой ответ. А эти слушают с открытым ртом. – Вылечи и его!

– Не могу, – совсем нет желания с ним общаться и тем более поддерживать этот глупый разговор.

– Не хочешь? Девку остроухую вылечил, а человека, который тебе доверился, не хочешь? – интересно, к чему он ведёт? – Антон, ты изменился! Нам больше не по пути, мы уходим. Петька? Вика? Эля? Вы со мной или останетесь с этим бесчеловечным ублюдком?

Студенты явно за него, этих троих он рассчитывает переманить своей последней речью. Просчитал меня, я ведь раньше дал бы им всем уйти. Хотите – идите. Но теперь я изменился, впрочем, не будем форсировать события.

Я отошел в сторону, поднял руку вверх, прямо как в видении, и зажёг в ней пламя воли. Малыш переместился за мной, поднял голову вверх и завыл. Мне кажется, до этого его просто никто не замечал. Сюрприз, теперь не заметить его было невозможно. Подошла Миса, подняла руку, и над ней тоже появилось светло-золотистое пламя. Следующими одновременно шагнули Вика и Эля. Руки вверх, и теперь в небо устремлены четыре огонька.

– Да что вы творите? –Иваныч начал понимать, что что-то пошло не так. – Уходим быстрее отсюда!

– Стоять! – И все замерли. Сейчас, рядом с алтарём воскрешённого бога, подымая над головой и являя миру свою волю, я мог повелевать.

Взгляд останавливается на Саше-историке.

– Как во сне, – шепчет он и идёт к нам. Теперь Петька?

– Прости, Иваныч, ты не прав, – слова звучат как приговор, и вот нас уже семеро. А где-то дальше ждет Соня, пусть сейчас его нет, но он все равно свой. Я знаю.

Наши огоньки тем временем слились в один большой, потом сжались в одну точку и, наконец, взрывом сверхновой разнеслись по округе.

– Родовая клятва с них снята, – глядя в никуда, сказала Миса. Но про кого она говорит, всё было ясно и так. – Бог возродился, и мы возродили его богом воинов. Вы отказались или были недостойны пути воина. Надо забрать у них оружие.

Естественно, надо, теперь у меня были на них другие планы. В глазах у ребят тем временем появился страх, а вместе с ним и оружие в руках. Но воспользоваться им никто из них не успел. Подготовленные заранее закладки в заклинаниях были разрушены, и они остались совершенно безоружными.