Ксения Лазорева - Сильмистриум

"Карон... сын магистра Северны. Что им здесь нужно?"

В душе адмирала родились смешанные чувства страха и ненависти к тем, кто поставил его в такое положение. Клавир сам нарушил законы в этом году.

-Что вам нужно? - наконец, сумел выдавить Натанель.

- Как ты смеешь разговорить так с моей матерью? - в руке Карона оказался зажат кинжал, вынутый из-под плаща.

Северина сделала легкий жест, даже головы не повернув к сыну, но он остановился.

- Не стоит, я отвечу. Но сначала ответь на мой вопрос, что нужно тебе самому?

Натанель покосился на стоящего чуть позади него побелевшего словно мел генерала, чувствуя, как лоб покрывается капельками испарины.

- Я не понимаю вас, ваше... величество,- подумав, добавил он.

В глазах Северины зародилось веселое лукавство.

- А я понимаю, кажется, ты считаешь, что я поступила несправедливо с Габриэль, засчитав победу вашим противникам.

Натанель молчал.

- Отвечай, когда к тебе обращается Магистр,- вновь вмешался Карон.

Адмирал сглотнул вставший в горле ком и резко кивнул. Она сама спросила, ей что-то нужно от него ли или от кого-то, кого он знает. Но Магистр пришла первой, а значит он мог говорить откровенно.

- Быть может ты и прав. Но я объясню, почему я так поступила. Вы побеждали год за годом, и с каждым годом становились самонадеяннее и увереннее в собственной неуязвимости. Но гордыня - это великий грех.- Северина погрозила пальцем.- Кроме того, разве справедливо, что половина мира год за годом становится все менее способной противостоять вам. Должны быть равные шансы, только тогда все будет честно. Однако, я хорошо знаю цену того чувства мести, которое теперь владеет тобой.

Адмирал выглядел так, будто у него из-под него выбили почву. Она видела его насквозь. Что за страшная женщина.

- Ты мечтаешь о том, чтобы отомстить только одному человеку.

Натанель начал дрожать мелкой дрожью. Если она решила... взгляд его заметался с одной фигуры в капюшоне на другую. Неужели ловушка?

- Стой где стоишь,- резкий приказ Карона пригвоздил к месту пытавшегося выскользнуть за дверь Адаля Минно. Натанель не мог обвинять его в трусости в эту минуту.

- Я хочу сделать возможным исполнение этой мечты. Ты ведь хочешь отомстить адмиралу Наразмату, не так ли? - голос Северины искрился весельем.- Я не могу пересмотреть итоги Арены, это было бы нарушением закона,- Северина приложила руку к груди, но кто помешает тебе просто отомстить лично, ведь это дело не касается обоих государств.

- Отомстить Наразмату? Это то, чего я хочу,- Натанель колебался только миг, а потом сделал шаг вперед. Глаза его загорелись, руки сжались в кулаки.- Да, хочу.

Северина откинулась на спинку кресла.

- На что ты готов пойти ради того, чтобы я вновь подняла в воздух твои корабли? - медленно спросила она.

Плечи Натанеля затряслись от беззвучного смеха, он опустил голову, и улыбка заиграла на губах.

- Я выполню любой ваш приказ, если вы даруете мне право уничтожить его.

- Хорошо, это хорошо,- вздохнула Северина.- Карон, будь любезен,- она слегка повернула голову к сыну.

- То, что ты должен найти, выглядит примерно так,- она протянула Натанелю тонированную, почти непрозрачную пластину, на которой были изображены двое. Изображение выглядело нечетким, рядом виднелись размытые силуэты других людей.- Этот снимок сделан во время поединков Воздаяния.

- Я должен их найти?

Через плечо Натанеля заглянул генерал, глаза Адаля расширились.

- Что-то не так? - тихо спросила Северина.

- Нет. Все в порядке. Где они могут находиться сейчас?

-Полагаю, будет смысл, если ты поищешь их на корабле предателя.

- Миллифьори?!

- Ты получишь все последние данные о том, где его видели в последний раз,- закончил Карон.

- Подождите,- генерал впервые заговорил.- Эти девочки, они... я знаю их,- неуверенно сказал он.

-Это имеет какое-то значение? -Северина вновь набросила капюшон, как и Карон.

- Нет, никакого,- тихо закончил Адаль и, опустился на одно колено. Поколебавшись, Натанель сделал тоже самое. Оба стояли так до тех пор, пока Северина со свитой не покинула штаб.

Часть 2

- Мой адмирал, вы уверены, что это подходящее время, мы проиграли, и теперь обязанность кораблей - помогать в переселении всему народу. Вы...- короткая вспышка света и оборвавшийся крик. Все присутствующие, включая Адаля Минно, бывшего первого генерала флота Габриэль, молча уставились на обуглившийся силуэт на полу рубки. Еще минуту назад он был Вилмой Теллой, первым адъютантом адмирала, его правой рукой.

- Ну, у кого еще найдется что сказать на этот счет? Может кому-то еще честь не позволяет поднять флот в воздух во имя великой цели? - невозмутимо Натанель спрятал излучатель в кобуру, обведя всех присутствующих немигающим взглядом. Этот излучатель, как и множество других полезных вещей и сведений час назад ему доставили посылкой высшего класса секретности.

Безумие последних дней наложило отпечаток на Натанеля, пометив его виски серебром. И это же безумие едва заметно теперь таилось в уголках его глаз.

- Мой адмирал, я с тобой,- шагнув вперед, рядом с Натанелем встал Адаль.

- Я знал, что могу рассчитывать на тебя,- на генерала Натенель даже не взглянул. Пальцы его судорожно вертели потерявшую свой блеск брошь-розу, которой он заменил ненавистную простую брошь. Он знал, что еще заставит ее засиять с новой силой. Данамир потонет в огне собственного предательства. В последнем послании Магистр поведала ему секрет их победы. Нарушение закона Арены - непростительное преступление. Наразмат осмелился просить о дополнительных привилегиях уже после начала сражения. То, что Клавир дал разрешение, дело другое.

Великое переселение уже началось, он не сможет остановить его. Император вместе с двором, вероятнее всего, как и раньше, останется в Сонате, которую спешно укрывали куполом. Но Натанеля все это мало заботило. Он лишился звания адмирала, но не своего влияния на флоте. Пусть на его стороне оставалась едва ли четверть кораблей, но с благословения Магистра, этого будет достаточно. Он вернет все, что потерял. Император сдался слишком легко. Теперь, после поединков воздаяния, он сумел, надо отдать должное, мастерски перевести гнев народа на одну единственную фигуру. Галина... Герцогине суждено было стать символом поражения, пусть даже она не была виновна в той мере, в которой определил трибунал. Но этим актом император добился сразу двух целей - указал на виновника всего произошедшего и отвел недовольство от себя.

- А теперь вы слышали все, если у кого-то еще осталась сомнения, можете высказать их сейчас, или уйти. Тех, кто уйдет немедленно, я просто забуду. Но если кто-то колеблется и потом решит, что зря присоединился ко мне, я лично убью его.