Катерина Цвик - Запретный город. Книга 2

К сожалению, данная прогулка не принесла мне и тени ожидаемого успокоения, поэтому, раздраженная и в конец издерганная, я все-таки решила вернуться в свои комнаты, и посмотреть трансляцию того, что же там происходит.

Однако, как только я покинула сад и вошла в дворцовый коридор, то услышала непонятный шум, вовсе не свойственный этому месту. За спиной тут же возник теперь уже мой охранник и по совместительству тюремщик немой Ротт. Он схватил меня за руку и поволок в противоположную сторону. Однако данный маневр оказался не верным, потому что нам тут же преградил путь отряд солдат, и один из офицеров, совсем юный, но такой серьезный, воскликнул:

- Именем истинного Императора Запретного города Васса 2, предлагаю вам сдаться!

Надежда наполнила мое тело до краев. Неужели не все еще потеряно, и я смогу когда-нибудь увидеть моего синеглазого?! Но эта надежда тут же истаяла, не успев обрести крылья, когда из-за наших спин раздались выстрелы и на груди говорившего расцвели красные цветы крови, а глаза полные недоумения начали закатываться.

Дальше все начало происходить слишком быстро, воздух наполнился стонами и криками, а Ротт подхватил меня за талию и впихнул в первую попавшуюся комнату. Меня всю трясло мелкой дрожью, перед глазами стоял умирающий паренек, и я слышала какой-то странный клацающий звук. Только после того, как немой Ротт меня встряхнул и указал на свой коммуникатор, чтобы я, наконец, прочла то, что он хотел мне сказать, я осознала, что это стучат мои собственные зубы. Но на коммуникатор я все же взглянула:

"Я тебя ненадолго оставлю. Ты сиди здесь и не высовывайся. Я скоро за тобой приду. Поняла?"

Прочитанные слова совершенно не затронули моего сознания, и я ничего не поняла, но все же зачем-то кивнула, и в то же время стальной хваткой вцепилась в манжеты его рубашки. Он укоризненно помотал головой из стороны в сторону, терпеливо отодрал мои пальцы, развернул к стене, открыл дверь гардероба, надо сказать довольно большого, и втолкнул внутрь. После чего снова указал на свой коммуникатор:

"Сиди здесь! Я скоро приду."

На некоторое время меня просто парализовало. Оставаться одной было жутко, и я пожалела, что все же не остановила Ротта и не попросила остаться со мной.

Время все шло, но никто не появлялся. И я даже не могла сказать хорошо это или плохо. Перед глазами все также стоял умирающий юноша, но истерика от увиденного понемногу улеглась, однако беспокойство начало набирать обороты. Я совершенно не представляла, что происходит за этими дверями и сколько прошло времени. Поэтому в конец извилась, и, наконец, решила, что нужно хотя бы войти в комнату, а там просто обязан быть телевизор и хоть какие-то новости смогут прояснить происходящую ситуацию.

С громко стучащим сердцем, я сдвинула немного дверь и прислушалась: однако вокруг не раздавалось ни звука. Немного так постояв, я осмелела и вышла. Оглядевшись, я обнаружила то, что здесь можно назвать нашим словом телевизором, и нажала на кнопку активации голограммного экрана.

Перед глазами тут же замелькало сражение, и я услышала резкий звук автоматных очередей. Совершенно сбитая с толку, я стала переключать каналы, однако на всех было почти одно и то же: выстрелы, бойня, смерть. Когда же я не выдержала и собралась выключить весь этот ужас, что-то заставило меня остановиться и вглядеться в экран повнимательнее. Камера засняла Ивара, который напряженно куда-то всматривался. Повинуясь приказу невидимого оператора, камера проследила за направлением взгляда правителя и как раз выхватила лицо человека, который находился в самой гуще сражения. Лицо этого человека было таким родным и любимым! И в какой-то миг мне даже показалось, что он смотрит прямо на меня, но в следующее мгновение его глазах мелькнула боль, и он скрылся в массе сражающихся, сминаемый противником.

Дикий вопль сорвался с губ и ноги подкосились, не в состоянии держать вес моего тела.

Я сидела на полу, время от времени чуть подрагивая всем телом, и не могла поверить в то, что увидела: Максима больше нет. Его убили. Ивар его убил. В душе воцарилась полнейшая пустота и апатия и я боялась даже пытаться выйти из этого оцепенения, потому что оно скрывало меня от волны невыносимой боли, а я не была уверена, что способна сейчас ее вынести.

Не знаю, сколько времени я так просидела, глядя в одну точку, но дверь резко открылась и на пороге появился Ивар, Император Запретного города. Он увидел меня сидящей на полу, тут же подскочил и сгреб в охапку, крепко прижимая к себе и вдыхая запах моих волос.

Некоторое время я как кукла позволяла себя обнимать и целовать, все еще не в состоянии выйти из шока. Однако, одна единственная мысль: "Он убил Максима!" - пробила трещину в коконе моего оцепенения и на меня нахлынула холодная ярость.

"Да как он смеет прикасаться ко мне! Как он смеет вообще находиться рядом! Как он смеет стоять здесь, когда повинен в гибели сотен людей! Как он смеет дышать, когда отдал приказ убить моего Максима, единственного человека, которого я по-настоящему любила!"

В одно мгновение я взвилась как дикая кошка и вцепилась ногтями ему в лицо. Он пытался меня остановить, схватить, даже оттолкнуть, однако, с непонятно откуда взявшейся силой, я нападала на него снова и снова. Пока, наконец, мы оба не повалились на пол, и он не придавил меня весом своего тела. Когда я поняла, что беспомощна и уже ничего не могу сделать этому чудовищу, силы оставили меня и я разрыдалась. Казалось, эти рыдания поднимаются из самой глубины моего естества, разрывая изнутри, не давая дышать.

-Ты...Убил...Его! Ты... Ты...Ты... Убил...Ты...

Ивар лежал сверху и уже не сжимал стальной хваткой мои запястья, а нежно гладил и говорил что-то успокаивающее, давая выплакаться. В одно мгновение я, вдруг, остро осознала, что этот человек не отпустит меня никогда, он выпотрошит меня изнутри своей любовью, он уже это сделал! Он мой персональный демон, от которого не скрыться.

В это мгновение я почувствовала себя пустой, действительно пустой, как та полая стеклянная статуэтка, которая разбилась в пылу нашей драки и осколки которой теперь валялись по всей комнате.

Я затихла, а поглаживания Ивара стали совсем другими, дыхание участилось. Он начал осыпать лихорадочными поцелуями мое лицо, шею. Попытался расстегнуть платье, но вместо этого просто рванул лиф, высвобождая грудь и сминая ее своими пальцами. Сил на сопротивление уже не было и мне стало так тошно, что слезы вновь навернулись на глаза. Я вдруг, с ужасающей точностью увидела всю свою оставшуюся жизнь: жизнь вдали от своих детей, жизнь рядом с этим чудовищем, который искажает мир согласно своим желаниям, жизнь, где нет даже призрачной надежды снова увидеть Максима. В это мгновение я осознала: я не хочу жить...