Ксения Лазорева - Фрактал

...Какой-то звук вывел Мизара из состояния полусна. Инстинктивно он поднял руку, направив ее в сторону источника звука. Быстрая тень мелькнула по направлению к нему:

- ...Структура... - но рука, затянутая в черную кожаную перчатку закрыла его губы.

- Не нужно, это всего лишь я, - тотчас же Мизар увидел над собой склонившееся лицо Грейслейна. И прежде чем он успел что-то сказать, тот вновь запечатлел долгий поцелуй на лбу брата. - Я заставил тебя скучать? - спросил он выпрямившись.

- Я вспоминал о прошлом, - рассеянно ответил Мизар, поднимаясь. Прикосновение губ Грейслейна не вызвало в нем никаких эмоций, он вообще не ощущал ничего, потому, что в поцелуе его также не было никакого чувства, кроме прихоти.

- Все так же холоден? Действительно, словно хрупкая фарфоровая кукла, - добавил Грейслейн, роняя что-то в руки Мизара. Это нечто оказалось королевским кольцом с желтым, оливкового цвета камнем. Мизар узнал его, даже в полумраке он заметил темные пятна, покрывшие его ободок.

- Этого достаточно? - спросил Грейслейн, скидывая плащ и усаживаясь в большое кожаное кресло. Вынув свою тонкую трубку, он зажег в нее маленький огонек с помощью нехитрого заклинания.

- ... - не отвечая, Мизар продолжал смотреть на кольцо.

- Ты не веришь мне? - понял Грейслейн. - Может, мне нужно было притащить сюда тело брата? Но ты всегда неплохо относился к нему, даже поставил на этот высокий пост. Я подумал, что тебе будет неприятно смотреть на него.

- Дело не в этом, - Мизар вытер кольцо своим платком и отбросил его, спросив: - Ты...

- Да? Что такого во мне? - поинтересовался Грейслейн, откидываясь на спинку кресла и уставившись в потолок.

- Ты никогда не пользуешься магией.

- А, ты говоришь про это? - Грейслейн помахал трубкой. - Но я ведь человек, и человеку свойственно менять свои привычки, разве нет? В отличие от тебя, Мизар.

Мизар напрягся, уловив в голосе брата нечто странное. Но затем расслабился. Нет, должно быть, ему просто показалось. Его брат был живым воплощением длани смерти в этом мире. Хотя и был всего лишь человеком, как и сказал. Если бы дело дошло до открытого противостояния, Мизар бы не мог с точностью сказать, кто выйдет победителем. Мастер холодного оружия против Силы Хаоса. Пока у Мизара не было причин сомневаться.

Поднявшись, Мизар накинул свою верхнюю одежду и направился к выходу.

- Постой, куда ты направляешься? - когда он проходил мимо кресла, рука брата задержала его. Он опустил взгляд.

- У меня еще остались незаконченные дела здесь.

- Да? А я-то подумал, что ты собираешься бросить меня одного. Мне не терпится увидеть короля Астала - этого, как говорят, великого человека, обладающего ореолом власти. Кто сумел всего за несколько месяцев поднять Астал из руин и превратить его в одну из самых мощных держав на континенте.

- Ты слишком нетерпелив, - Мизар подождал, пока рука Грейслена не отпустит его, и продолжил путь. - Когда вернусь, мы отправимся в Астал, как ты того и хотел, - холодно произнес он.

- Действительно, фарфоровая кукла, - казалось, в голосе Грейслейна послышалось разочарование. - Женщины куда более лояльны ко мне, чем мой собственный брат.

-Тогда ищи их для своих развлечений, мне некогда заниматься еще и твоими прихотями, - с этими словами Мизар покинул комнату. - Да, осталось разобраться с последней проблемой, - прошептал он, вглядываясь вглубь леса, стремясь разглядеть за ним башни Торквемады. Досадная проблема, столь незначительная, что о ней не стоило и упоминать. Но это было то, что решить мог лишь он один. Пора оборвать эту последнюю цепь, связывающую его с домом Фон Грассе. После этого он сможет целиком и полностью посвятить себя его величеству Саю Валентайну.

Часть 4.

- Ты здесь? Ты здесь.

Кальвин поднял голову. В нос ударил аромат цветов. Оглядев свои руки и тело, он увидел, что лежит на бесконечном поле цветов. Цветы простирались во всех направлениях. Сейчас он вспомнил, что видел это место уже десятки раз, и каждый раз по пробуждению не мог вспомнить его. И всегда он был на этом поле совершенно один. Мерзкое чувство - одиночество. Такое чувство, что кроме этих цветов он никогда не видел ничего. Не то, чтобы он ненавидел цветы, но эти казались молчаливыми стражниками, связавшими его цепями, которые он не смог бы сбросить, как бы ни пытался.

-Проклятие, и куда бы мне направиться? - Кальвин оглянулся с тоскливым видом. - Везде одно и тоже. Эй, эээй! - позвал он. Но услышал только собственный голос в ответ. Ни ветра, ни звука, даже шороха травы...

- Ты здесь?

- Кто это? - Кальвин резко обернулся. Теперь этот голос больше не казался иллюзией.

- Вот где ты спрятался, я нашел тебя...

Внезапно небо над его головой раскололось надвое, и вниз обрушилась молния, ударившая едва ли не рядом с ним.

- ДА ЧТО ЭТО ТАКОЕ! - Кальвин бросился на землю, успев откатиться в сторону. - Оно что пытается меня убить? - он потряс головой и взглянул туда, куда ударила молния. На месте удара слабо поблескивало небольшое озерцо. Озеро? Вода? Но как?

- Не стоит прятаться от меня. Ему тебя не спасти, ты сам своими руками оттолкнул его, этого глупца.

Снова этот голос. Где же ты? И вновь небеса раскололись. На этот раз молний было три.

- Вы что, серьезно!?

Они устремились к земле, и Кальвин побежал. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как ударная волна бросила его на землю. Он вновь покатился по ней.

- Ты стал слабым, таким слабым, и это называется 'сильнейшее оружие', что они вырастили за все эти столетия?

- Что это за голос? Где ты, черт тебя побери?! - Кальвин понял, что лежит с ногами, наполовину погруженными в озерцо. Вода была ледяной, и он ощутил, как ноги начали медленно неметь. Но если он вновь побежит, это будет сигналом для этих молний и того, кто наблюдал за ним. Это он уже усвоил. Но лежать и ждать когда тебя поджарит - еще более верный признак смерти.

- Ты боишься? Нет, ты ничего не боишься. Но зачем ты запер его в клетке? Ты хочешь все сделать сам? Что это за чувство? Неужели ты стал его другом? Хаха.... - смех раскатился над полем цветов, и волна из молний устремилась по направлению к Кальвину, сметая все на своем пути.

- Проклятие, проклятие! - она уже слишком близко, он должен бежать, но... взглянув вперед, Кальвин увидел, как вторая такая же волна направляется к нему... Они окружали его! Выставив руку вперед, он закрыл глаза. - Я не вижу этого, я не вижу... не хочу видеть, не желаю... - Кальвин понятия не имел, что означали этим слова. Однако, повинуясь им, молнии исчезли. Мир начал осыпаться осколками, в которых танцевал голос, и отчего-то порхали бабочки с тонким отчаянным звоном разбитого стекла. Мир осыпался сам в себя. А в этих осколках мелькали какие-то образы, обрывочные картины событий, которые были слишком чудовищны и непонятны.