Юлия Панченко - Аннотация

Даже новая обстановка и красивые фотообои не вызывали приязни. У Алекса в спальне было куда уютней.

Он вышел из ванной в одном полотенце вокруг бедер. Я встала, чтоб искупаться следом, но Алекс перехватил меня поперек живота.

- Позже, - хрипло сказал он и толкнул меня на кровать.

Целовал меня жадно, до боли прикусывая нижнюю губу, а я руками зарывалась в его льняные волосы...

Горячие руки на теле - на груди, на спине, на бедрах. Где мои, а где его - не разберу. Жарко и сладко.

Ночевать осталась рядом с ним. Мастер заснул крепко, а когда и я стала проваливаться в сон, волос коснулся мягкий ветерок.

"Придешь?"

Сон с меня слетел моментально. Села на постели, замерла. Что делать? Как ответить, чтоб не разбудить Алекса? Общаться с Вельмиром ментально не пробовала. Что если Алекс услышит? Постаралась представить лицо эльфа и вытеснив все лишние мысли, подумала:

"Алекс вернулся"

Тот час ветер в волосах взметнулся, и в лицо ударило злое:

"Ясно"

Утром я предложила Алексу отправиться на пляж. Он взглянул с недоумением, но кивнул, соглашаясь.

Пока мы завтракали, Мэй собрала корзинку, а провожать нас отправилась Рыжая. Несла провизию, воду и подстилки, на шаг отставая от Мастера.

Я же шла чуть впереди, придерживая рукой широкополую шляпу - чтоб не снесло ветром.

Алекс устроился в тени, я у самого берега. Когда тело нагрелось до предела, подскочила и понеслась в воду. Нырнула, проплыла под водой, а вынырнув, увидела Алекса рядом.

- Бросишь? - во мне проснулось ребячество. Раньше он частенько кидал меня в воду, катал на спине и это было весело.

Алекс хмыкнул, а я забралась к нему на плечи. Взвизгнула, когда он нырнул, а потом резко выпрямился и швырнул меня в воду.

Мы дурачились целый день - то купались, то носились по берегу, и мне уже давно не было так здорово. Я смеялась, швырялась в него мокрым песком, а потом удирала от ответного броска. По лицу Мастера ничего нельзя было понять - весело ему или нет, но я очень надеялась, что все же весело.

К вечеру, уставшие, пропитанные солью и загоревшие до красноты, мы вернулись в замок.

За ужином я шепнула ему "спасибо" за прекрасный день. Алекс улыбнулся краешком губ, но от этой легкой улыбки внутри у меня потеплело. Даже Рыжая не раздражала как обычно. А сегодня обслуживала нас именно она. Мэй отправилась на рынок - к вечеру туда привозили свежие пучки специй и еще какие-то специфические травы, которые нужно покупать именно на закате. Сегодня горничная была одета более скромно - грудь видна только на половину, да и платье было сантиметра на три длиннее вчерашнего.

Убирая за Алексом посуду, она словно невзначай прикасалась к нему - то руки коснется, то плеча. Я только улыбалась. Все ее старания были прозрачны - Рыжая не стеснялась грубых методов.

Прошло еще несколько дней. Ночевала я у Алекса, и он был явно не против.

Дни тоже проводили вместе - ездили на ярмарку, катались верхом, подолгу занимались магией.

К эльфу я больше не ходила, и очень надеялась, что он уже выбрался из замка. В его способностях не сомневалась. Еще в колледже нас учили, что нет совершенных заклинаний - к каждому, даже самому сложному и недоступному, можно найти подход и обход - важно только найти правильный.

Дни летели и я уже перестала бояться - судя по всему Мастер к эльфу и впрямь заглядывал редко.

Я расслабилась, но оказалось - зря.

Всему хорошему рано или поздно приходит конец.

Глава двадцатая.

Был поздний вечер, я в гостиной читала книгу по стихии огня, Алекс засел в своем кабинете. Дочитав до незнакомой формулы - заклинания восстановления пепла, закрыла книгу, сунула ее подмышку и отправилась наверх - к Мастеру.

Привычно распахнула дверь, забыв постучать. И замерла на пороге.

Сердце ухнуло и провалилось куда-то вниз. А потом зачастило.

Как в замедленной съемке - неторопливо и неспешно, я рассмотрела происходящее.

До мельчайших деталей.

В комнате полумрачно и жарко. Пара пульсаров скользит у потолка, от чего комната наполняется неправильной формы тенями - они то вытягиваются, то наоборот сужаются.

У камина, что горит синим огнем, прямо напротив входной двери, в одном из кресел сидит Мастер.

Тело его расслаблено, руки безвольно свисают с подлокотников, голова запрокинута. Глаза закрыты, ресницы отбрасывают густые тени на щеки, а на лице - выражение удовольствия. Губы приоткрыты, грудь часто вздымается, как после долгого бега.

Он без рубашки, брюки расстегнуты.

У его ног сидит Рыжая. Голова ее ритмично двигается вверх-вниз. Глаза также закрыты, на лице блаженство. Ярко-алое платье спущено до пояса, на ней нет белья - большая грудь с твердыми сосками трется о колени Алекса. Руки скользят по его обнаженному торсу. Одна ладонь опускается, берет член, вынимает его изо рта, а потом проводит по нему языком - снизу вверх. Облизывает жадно, а потом снова кладет его в рот.

Губы Алекса приоткрываются шире и он еле слышно стонет.

И этот звук выводит меня из ступора.

Прислоняюсь к холодной стене спиной, закрываю глаза и закусываю губу.

Я и не думала, что это так больно. Больнее пыток. Больнее чем умирать.

Они так заняты, что не замечают моего присутствия. А мне кажется, что мой бешеный стук сердца слышен за милю.

Распахиваю глаза, убираю волосы со лба и перехватываю книгу. Затем медленно подхожу и сажусь в кресло напротив. Нет ни шума, ни даже скрипа, только еле слышный шорох одежды от соприкосновения с обивкой.

Мастер распахивает глаза. Мы встречаемся взглядами.

В его янтарных радужках горит огонь. Взгляд еще не осознанный, затянутый желанием и наслаждением.

Миг ничего не происходит. Он просто смотрит. Затем моргает и я замечаю, как на его скуле появляется красное пятно. Едва заметное, но я вижу. На шее бешено бьется вена.

Рыжая двигает головой. Все быстрее и быстрее. Кудряшки прыгают в такт.

Очень медленно Мастер берет ее за голову и отстраняет. Не отрывая от меня глаз.

Рыжая поворачивается, поднимается с колен. В ее взгляде торжество. Она вытирает рот, и присаживается к Мастеру на подлокотник кресла.

Сижу, замерев, и не совсем понимаю, а что, собственно, я тут делаю?

Не плачу, глаза сухие. Только жарко очень. И так больно, что сердце вот-вот разорвется.

Но голос мой на удивление спокоен. Я ли это говорю?

- Это было весьма волнительно. Я бы даже сказала - возбуждающе.

Ответа не жду, поднимаюсь и выхожу из кабинета.

Очень медленно иду к себе в комнату. Все так же держу книгу подмышкой. Спина прямая, только в руках дрожь и пульс в ушах грохочет.

Повторяю про себя как молитву - не плакать, не плакать.

В голове пусто - ни единой мысли, в горле ком, с трудом сглатываю. Глаза остаются сухими.