Виталий Вавикин - Эта короткая счастливая жизнь

Стефани закрыла руками лицо, заранее проклиная свою сговорчивость.

– Если бы ты дала мне шанс объясниться, – голос Фелиции показался чужим и далёким. Прежде, читая её письма, она представляла его другим. Более детским. Более нежным. А сейчас, здесь…. Неужели это её сестра?

Стефани заставила себя посмотреть на Олдина. Мальчик запрокинул голову, прищурился, вглядываясь в её зелёные глаза, и неожиданно улыбнулся.

– Ну, хорошо, – согласилась Стефани, тронутая детской доверчивостью.

Отель, где остановилась Фелиция, находился на окраине города и стоил довольно дёшево, по сравнению с ценами в Чикаго. Управляющий долго препирался, не желая пускать цветного ребёнка, но, получив десятку и многообещающий взгляд Фелиции, нехотя согласился.

– Как сильно ты изменилась, – сказала Стефани, не одобряя поведения сестры. – Этот твой взгляд… – она смутилась своих собственных мыслей. – У вас в Чикаго все так себя ведут?

– У нас в Чикаго? – Фелиция наигранно рассмеялась, меняя тему разговора. – А разве я уже не принадлежу Хайфилдсу?! – она открыла дверь в номер и распаковала вещи. – Отец сильно постарел?

– Поседел немного, – Стефани невольно улыбнулась, вспоминая человека, перед которым готова была преклоняться.

– Ну, а ты?

– Я?! – её щеки залил румянец. «Как она похожа на меня, когда я только приехала в Чикаго?» – подумала Фелиция.

– Что, совсем никого? – решила по-детски поехидничать Фелиция.

– Ну, ты же знаешь, как строго ко всему этому относится отец! – Стефани покосилась на Олдина, встретилась с ним взглядом, увидела, как он улыбнулся ей, и смущённо покраснела.

– Ну, ты же уже не маленькая девочка! – продолжила подначивать Фелиция. – Неужели совсем никого?

– Ну, не то, чтобы…

– Значит, есть?

– Я же говорю…

– Есть, да? – Фелиция рассмеялась и начала разбирать чемоданы. – Расскажи мне о нём.

– Я не могу, – Стефани снова посмотрела на Олдина, но тут же спешно отвернулась, боясь, что мальчик снова вгонит её в краску своей улыбкой. – Может быть, позже… – она пытливо прикусила губу. – Ну, а ты? У тебя кто-то есть? – Она снова покосилась на Олдина. Все письма, полученные от сестры, как-то сразу вылетели из головы. – Его отец… – Стефани почувствовала, как снова краснеет. – Он… он, правда, умер?

– Умер? – Фелиция посмотрела на сына и отослала в соседнюю комнату. – Его убили, Стефани, – сказала она, понизив голос.

– Убили?! – Стефани вздрогнула, почувствовав, как по спине пробежали мурашки. – Потому что он чёрный?

– Потому что он предал тех, кто ему доверял.

Почти месяц Фелиция провела в родном городе. Самым сложным оказалось договориться с управляющим отеля, чтобы можно было оставить Олдина.

– Но ведь ему всего лишь шесть! – возмутилась Стефани, признавая, что не сможет целые дни проводить с мальчиком, и что большую часть дня, а тем более ночи, ему придётся быть одному.

Фелиция вздохнула и напомнила ей о том, в каких условиях он жил в Чикаго.

– Да. Это просто ужас, – согласилась с ней Стефани, успевшая привязаться к мальчику. Далёкая жизнь начала казаться ей чем-то вроде ночного кошмара. И Фелиция! Насколько правдивой была рассказанная ей история собственной жизни?

Стефани вглядывалась в глаза сестры, но ни разу не смогла усомниться в услышанном. Неужели жизнь смогла так сильно изменить её? В сознании мелькнуло мимолётное чувство неприязни. Как можно пасть так низко?!

Пару раз Стефани пыталась заговорить об этом, надеясь уговорить сестру вернуться в родительский дом, но то ли Фелиция слишком хорошо меняла темы разговора, то ли решимость Стефани отступала в самый последний момент, но результатов эти разговоры не принесли. Наоборот, рассказы о большом городе проникли в молодое сознание Стефани и оставили неизгладимый, неоднозначный отпечаток.

«Смогла бы я выжить, оказавшись на месте сестры?» – думала Стефани. В памяти невольно вставал образ Фрэнка. Молодой и застенчивый. Как часто он пытливо заглядывал ей в глаза, пытаясь отыскать ответные чувства? Никогда-никогда он не позволил бы себе ничего из того, о чём рассказывала Фелиция. И этот красавчик, который увёз её сестру. Как хорошо, что Фрэнк ни капли не похож на него. Фелиция назвала Фрэнка грубоватым и прямолинейным. Но разве это плохо?

Стефани кусала губы, жалея, что поддалась на уговоры сестры и познакомила её с Фрэнком. Какие странные спутанные чувства. Фрэнк. Её милый скромный Фрэнк. Как же он робел перед открытостью и какой-то подсознательной доступностью Фелиции!

– Кажется, я очаровала его! – рассмеялась сестра без тени смущения.

Стефани снова подумала: «Та ли это Фелиция, с которой они выросли рука об руку?». А родители? Смогла бы она так легко расстаться с ними, а потом, вернувшись, отклонить предложение о встрече? Особенно с матерью. Разве она не смогла бы всё понять?

– А как быть с Олдином? – спросила Фелиция, снова ловко сглаживая углы.

– Какой же ты стала! – воскликнула Стефани, не то злясь из-за внимания Фрэнка к сестре, не то из-за её изворотливости.

– Можешь поехать со мной, – добродушно предложила Фелиция. – Посмотришь, что к чему, познакомишься с людьми. А то Фрэнк, как бы это сказать…

– Прямолинеен? – Стефани облегчённо выдохнула, убедившись, что её избранник ничуть не интересует сестру. Но вечером поняла, что это отсутствие интереса передалось и ей. Каждая история, которую рассказывала Фелиция, холодила кровь и волновала сердце.

«Как же она молода, но как много уже пережито!» – думала Стефани, невольно огорчаясь, что у неё впереди долгая и совершенно неинтересная жизнь. Но потом она видела Олдина, вспоминала не слишком приятные части историй, и зависть исчезала, словно её и не было.

Особенно противоречивые чувства вызывали пикантные подробности некоторых встреч.

– В церковь, я думаю, ты давно уже не ходишь? – кисло спросила Стефани, заранее зная ответ. Всё, абсолютно всё в жизни сестры противоречило тому, что говорили им о жизни в детстве. Но как можно было отказать?!

Стоя на перроне, Стефани так и не решила, любит ли она по-прежнему свою сестру, или же испытывает к ней острую неприязнь. А, может, всего помаленьку?

Она вернулась в оплаченный Фелицией на два месяца вперёд номер и рассказала Олдину о том, как проводила его мать.

– Она плакала? – став серьёзным, спросил мальчик.

– Плакала? – Стефани растерянно пожала плечами. – Ну, конечно, плакала, – она улыбнулась, пытаясь сделать свою ложь более правдоподобной. Олдин долго вглядывался ей в глаза, пытаясь увидеть ложь. «Ну, уж ребёнка-то я смогу обмануть!» – думала Стефани, невольно пытаясь представить, как бы Фелиция повела себя сейчас.