Роберт Говард - Черный камень. Сага темных земель

Они остановились возле машины. Грисвел с тошнотворным страхом вглядывался в зловещий дом. Пыльные окна были тусклы и пусты, но ему мерещилось, будто из темных проемов за ним плотоядно следят призраки. Бакнер повторил вопрос.

— Да. Осторожно, на сиденье змея. Была, во всяком случае.

— Сейчас ее тут нет, — проворчал Бакнер, привязывая коня и вытаскивая из седельной сумки фонарь. — Ну что ж, давайте поглядим, в чем дело.

Он так спокойно и деловито перебрался через разрушенную кирпичную ограду, будто шел в гости к друзьям. Грисвел не отставал ни на шаг, сердце его колотилось, как после пятимильной пробежки. Ветерок доносил запахи плесени и гнили. Грисвел почувствовал острую ненависть к этим черным лесам, источающим злобу, к старым плантаторским домам — свидетелям забытых трагедий рабства, проклятой южной спеси и жестокости. Раньше он считал Юг прекрасной землей — овеваемой легким ветром, покрытой пряными растениями и яркими цветами, где жизнь неторопливо течет под пение черных тружеников на залитых солнцем хлопковых полях. Но сейчас он видел другой Юг — таинственную, мрачную обитель ужаса — и чувствовал растущее отвращение к нему…

Как и в тот раз, заскрипела дубовая дверь. Шериф посветил фонарем в разбитое окно. Луч рассеял мрак в прихожей и пополз по лестнице. Грисвел, сжав кулаки, затаил дыхание. Тварь не показывалась. Ступая бесшумно, как кошка, с фонарем в одной руке и револьвером в другой, Бакнер вошел в дом.

Когда, миновав лестницу, пятнышко света скользнуло по комнате, Грисвел закричал и едва не потерял сознание.

По полу тянулся кровавый след. Кровь была на одеялах Браннера и на тех, что принадлежали Грисвелу. На них и лежал вниз лицом Джон Браннер, и луч света падал на его расколотый череп… Вытянутая рука мертвеца сжимала топорище. Широкое лезвие, разрубив одеяло, застряло в полу — как раз там, где прежде лежала голова спящего Грисвела.

Грисвел зашатался и упал бы, не подхвати его шериф. Когда зрение и слух вернулись, он обнаружил, что стоит прислонившись лбом к каминной полке. Его рвало. Бакнер направил ему в лицо луч фонаря. Голос шерифа звучал из-за слепящего круга, сам он при этом был невидим.

— Грисвел, в ваш рассказ трудно поверить. Я видел, как за вами гнался какой-то зверь, но это мог быть волк или бешеная собака. Не вижу связи между этим животным и тем, что я нашел здесь. Если вы что-нибудь скрываете, лучше сразу признайтесь, иначе никакой суд вам не поверит и вас обвинят в убийстве приятеля. Я обязан вас арестовать. Признавайтесь, Грисвел: этого парня убили вы? Не могло ли случиться так: вы поссорились, он схватил топор и швырнул его в вас, но вы увернулись и бросили топор в него?

Грисвел опустился на корточки и закрыл лицо ладонями.

— Я не убивал Джона! — Он застонал, качая головой. — И зачем, с какой стати мне его убивать? Мы дружили с детства, со школьной скамьи. Я сказал правду и не в обиде, что вы не верите. Но клянусь Богом, я не лгу.

Бакнер вновь осветил окровавленную голову, и Грисвел зажмурился. Через несколько секунд он услышал ворчание шерифа:

— Должно быть, вы убили Браннера тем топором, который у него в руке. На лезвии кровь, кусочки мозга и прилипшие волосы того же цвета, что и вашего друга. Плохи ваши дела, Грисвел.

— Почему? — тупо спросил уроженец Новой Англии.

— О самообороне не может быть и речи. Не мог Браннер бросить в вас топор после того, как вы этим топором раскроили ему череп. Должно быть, убив приятеля, вы всадили лезвие в пол, а пальцы Браннера сомкнули на топорище, чтобы представить дело так, будто он напал на вас. Именно так все и выглядит…

— Я не убивал! — Грисвел всхлипнул. — И не собирался изображать убийство при самозащите.

— Это меня и сбивает с толку, — признался Бакнер, поднимаясь на ноги. — Какой убийца выдумает столь безумную историю, чтобы отвести от себя вину? Обычный преступник сочинил бы что-нибудь правдоподобное. Гм-м… Капли крови ведут к двери. Тело перетащили… Нет, похоже, не перетаскивали его. Кровь не размазана по полу. Наверное, вы убили его в другом месте, а потом перенесли сюда. Но если так, то почему на вашей одежде нет следов крови? Конечно, можно было переодеться и вымыть руки. Но этого парня зарубили совсем недавно. Я бы сказал, только что…

— Он спустился по лестнице и пошел ко мне, — сказал Гоисвел безнадежным тоном. — Чтобы убить. Я это сразу понял. Не проснись я вовремя, он зарубил бы меня на месте. Видите разбитое окно? Отсюда я выпрыгнул.

— Вижу. Но если мертвец ходил тогда, почему он не ходит сейчас?

— Не знаю! Мне очень плохо, и мысли путаются, боюсь, вдруг он поднимется и пойдет ко мне опять! Когда я услышал за спиной топот, то решил, что это Джон за мной гонится в темноте… С окровавленным топором, разрубленной головой и ухмылкой мертвеца. — У Грисвела застучали зубы, так ясно он представил эту картину.

Бакнер опустил фонарь.

— Капли крови ведут в коридор. Идемте туда.

— Они ведут к лестнице! — Грисвел съежился.

Бакнер нахмурился.

— Вы что, боитесь подняться со мной наверх?

Грисвел побледнел.

— Да. Но все равно поднимусь, с вами или без вас. Возможно, тварь, которая убила Джона, еще прячется там.

— Держитесь позади меня, — велел Бакнер. — Если кто-нибудь нападет, я с ним справлюсь. Но предупреждаю: я стреляю быстрее, чем прыгает кошка, и редко промахиваюсь. Если задумали ударить меня сзади, лучше выбросьте это из головы.

— Не говорите глупостей! — Возмущение пересилило страх, и взрыв негодования, похоже, убедил Бакнера больше, чем уверения в невиновности.

— Хочу во всем разобраться, — сказал шериф. — Я вас пока ни в чем не обвиняю и не осуждаю. Если хоть половина из сказанного вами правда, то вы побывали в дьявольской переделке. Но вы сами должны понимать, как трудно в это поверить.

Ничего не отвечая, Грисвел устало пошел следом. Они вышли в прихожую и остановились возле лестницы. Тонкая полоска алых капель, хорошо заметных в густой пыли, вела наверх.

— Следы человека, — пробормотал Бакнер. — Он шел медленно. Надо сразу разобраться, пока мы их не затоптали. Гм-м… Одни следы ведут наверх, другие вниз. Шел один человек. Не вы, а Браннер — он крупнее вас. И все время текла кровь… Кровь на перилах — видимо, идущий опирался окровавленной ладонью… Густое вещество, похожее… на мозг. Так. Теперь…

— Мертвец спустился по лестнице, — дрожащим голосом произнес Грисвел. — Одной рукой он касался перил, а в другой держал топор, которым его убили.

— Или его несли, — пробормотал шериф. — Но в таком случае где следы?

Они поднялись наверх, в коридор — просторное помещение, где не было ничего, кроме пыли и теней, где окна, покрытые коркой грязи, едва отражали свет. Фонарь Бакнера, казалось, стал светить слабее. Грисвел дрожал, как лист на ветру: здесь, во мраке и ужасе, умер Джон Браннер!