Роберт Говард - ТЕНЬ ЯСТРЕБА. Сага призрачных замков

Линчемский и Бернемский колледжи всегда задавали нам хорошую трепку. Однажды их студенты насильно завладели половиной поля и вдобавок обстреливали киллемскую команду с трибун до тех пор, пока их успешно не остановил громоподобный голос нашего главного крикуна. После этого мы поднажали и одержали победу.

Да, это было великое соперничество. Помню, как-то на лекции по философии профессор выглянул в окно и воскликнул:

— Джентльмены, баррикадируйте двери и занимайте позиции у окон; на нас идет ботанический класс Каннибалийского колледжа. Девушки пусть заряжают винтовки, а мы постараемся побыстрее расправиться с непрошеными гостями и вернемся к разговору о догматах Золотого правила.

А в другой раз, когда мы возвращались после успешного набега на соседний колледж, старший курс Слотеремского университета неожиданно для нас ночью проделал марш-бросок и утром забаррикадировался в административном здании, захватив в заложники президента колледжа.

Когда мы отказались заплатить выкуп, они повесили президента на куполе, что нас всех немало позабавило. Однако вместо того, чтобы штурмовать здание, мы просто взорвали его, а потом собрали с соседних деревень средства на ремонт.

Киллемский колледж всегда отличался высокой посещаемостью, но состав студентов постоянно менялся, благодаря неугомонному характеру наших ребят, горячему соперничеству между братствами и бесчисленному множеству дискуссионных клубов.

Взяв в руки пожелтевшее от времени объявление, он прочел:

— «Сегодня вечером состоятся еженедельные дебаты между дискуссионными клубами „Бандитов“ и „Пиратов“ на тему: „Эффективнее ли британского пороха порох из кордита?“ Правила дебатов следующие: участники становятся спиной к спине, расходятся в противоположных направлениях на двенадцать шагов, поворачиваются и стреляют по команде. Судей будет семь, и в случае разногласий они могут сразиться между собой. Оставшиеся в живых смогут на следующей неделе принять участие в дебатах на тему „Что эффективнее в рукопашной схватке: штык или сабля?“»

Это была великолепная дискуссионная команда, — вздохнул он. — Как-то раз мы сожгли на костре президента новичков…

Немного помолчав, он пожал плечами.

— Боюсь, для нынешнего колледжа я чересчур старомоден. И все же, члены факультета приняли меня без должного почета. Мы с президентом собирались обсудить, как потратить кое-что из фондов колледжа — если не ошибаюсь, речь должна была идти о покупке пушки для мужского общежития. Тогда я впервые после нескольких лет пришел в колледж. В некотором смысле он совсем не изменился. Несколько свежих скальпов украшали столбы во дворе; из девичьего общежития доносились крики новенькой, с которой старшие девочки, наверное, сдирали кожу; два приятеля из соперничающих братств обменивались выстрелами из-за деревьев, росших на противоположных концах двора, а когда я вошел на территорию колледжа, ученики факультета изящных искусств, приняв меня за декана соседнего колледжа, открыли огонь из окон.

Перезарядив пистолет, я направился в административное здание. Но, должен сказать, встретили меня не так радушно, как следовало встретить человека, который некогда закончил этот колледж и который всегда делал все возможное для его процветания.

Я уж не говорю о многочисленных покушениях, совершенных на меня, когда я направлялся к дверям колледжа, ни о том, что, прежде чем войти, мне пришлось избавиться от привратника. Я считаю, что подобные пустяки лишь отражают прочные принципы лояльности, на которых держался колледж. Нет, я не особо возражаю против таких скромных знаков внимания и уж вовсе не против того, что мне пришлось разрушить три пулеметных гнезда, прежде чем я смог добраться до того крыла здания, где располагался кабинет президента. Но когда президент собственной персоной набросился на меня из-за угла с широким топором, я счел это нарушением этикета. Полагаю, должность президента до сих пор вакантна. Безусловно, я несколько спешу с выводами, но пока колледж не принесет мне свои извинения официально, я воздержусь от участия в его деятельности.

Поднимаясь по лестнице в доме братства, я встретил Тарантула Сунза, второкурсника с замкнутым характером и испуганным взглядом.

— Ищешь Спайка, да? — спросил он.

Получив утвердительный ответ, студент с любопытством посмотрел на меня и сказал, что Спайк в своей комнате.

Поднимаясь по лестнице, я все время слышал, как кто-то пел песню о любви голосом, побуждающим на убийство при смягчающих обстоятельствах. Как ни странно, но этот звериный вой доносился из комнаты Спайка, и, войдя, я увидел его самого, сидящего на диване и поющего о возлюбленных, их нежных красных губках и прогулках под луной. Глаза Спайка были мечтательно подняты к потолку, он вкладывал всю силу чувств в возмутительный рев, который, несомненно, считал самой прекрасной мелодией в мире. Сказать, что я был удивлен, значит ничего не сказать. Спайк прервал свою арию и спросил:

— Ну разве любовь не прекрасна, Стив?

Меня словно молотом ударило. Кроме того, что в Спайке было шесть футов и семь дюймов роста и более двухсот семидесяти фунтов веса, его сентиментальное, как у носорога, лицо могло запросто служить рекламой самого изысканного модника.

— Да неужели? И кто же она? — с нескрываемым сарказмом спросил я, но Спайк лишь томно вздохнул и… начал читать стихи.

— Так вот почему ты не пришел на тренировку! — возмутился я. — Большое толстое ничтожество! Завтра соревнования по боксу, а ты, старый морж, расчувствовался, словно трехлетний теленок!

— Ну хватит, — сказал он и с отсутствующим видом изо всей силы ударил меня в челюсть, — я и без тренировки уложу любого.

— Да уж, — усмехнулся я, поднимаясь на дрожащие ноги, — тебе не требуется тренировки, чтобы побить Монка Галлранана. Это вариант беспроигрышный.

— От бокса, — изрек этот влюбленный простофиля, — человек деградирует. Держу пари, она думает точно так же. Я вообще не уверен, стоит ли мне идти на эти соревнования.

— Ну ты даешь! — вскипел я. — И это после того, как я с таким трудом привел тебя в форму?! Тебе что, наплевать на честь колледжа?

— Ладно уж, разомнемся немного, — неохотно согласился Спайк, самым уродливым образом поджав губу.

— Ах ты, тупоголовый слон! — сказал я, всадив ему левую по самое запястье в солнечное сплетение, и поединок начался. Во всяком случае, когда мы закончили драться, я крикнул ему, стоя у подножья лестницы:

— Тебе только с грудными младенцами драться! В колледже для тебя еще рановато!