Роберт Говард - БРАТ БУРИ. Сага Медвежьей реки

— Вот тебе расписка на оплату твоей шутки! — проворчал я, с мрачным удовлетворением созерцая, как мой подлый братец скачет вокруг пня на одной ноге, плача и рыдая и сотрясая всю долину Медвежьего Ручья невыразимо отвратительными ругательствами.

Досыта насладившись столь восхитительным зрелищем, слегка покряхтывая, я вновь влез в седло, ласково потрепал по холке Капитана Кидда и, несколько воспрянув духом, тронулся дальше, размышляя о том, насколько велико мое нравственное превосходство над этим вконец опустившимся типом, который всего лишь пару минут назад пребывал в таком великом восторге от своей идиотской выходки, что даже позволил себе позабыть: подлинные Элкинсы завсегда возвращают все долги.

Неукоснительно и в самый короткий срок!

Тот самый проклятый фургон свернул с тропы и остановился перед нашим домом вскоре после восхода. Все мое семейство вышло полюбопытствовать, кто же это такой сюда пожаловал, потому как чужестранцы редко попадали к нам на Медвежью реку, а еще того реже — оказывались здесь желанными гостями. На козлах восседал какой-то долговязый, изрядно отощавший старый хрыч, а из фургона торчали вихрастые головы не то четырех, не то пяти мальчишек.

— Приветствую вас, люди добрые! — Старый хрыч снял шляпу. — Меня зовут Джошуа Ричардсон. Я веду караван с иммигрантами, которые ищут место, где можно поселиться. Осталь-ные сейчас остановились временным лагерем недалеко от тропы, примерно в трех милях от-сюда. Но с кем бы мы ни встречались здесь, в горах Гумбольта, всякий указывал нам, что разрешение осесть где-то поблизости мы должны испросить у мистера Ревущего Билла Элкинса. Не с этим ли джентльменом я и имею честь беседовать сию минуту?

— Совершенно верно, — ответил папаша с легким подозрением в голосе. — Билл Элкинс — это я!

— Отлично, мистер Элкинс, — с воодушевлением произнес старый хрыч Ричардсон, описывая своей бороденкой в воздухе самые наипочтительнейшие круги. — Мы были бы просто в восторге, когда бы ваша община не стала возражать, если бы мои люди поселились бы где-нибудь здесь, поблизости. Бы!

— Гхм-м-мм! — промолвил папаша и пару раз дернул себя за бороду. — А откуда, собственно, вы пожаловали?

— Из Канзаса! — жизнерадостно сообщил старый Ричардсон.

— Вот как? — переспросил папаша. — Ну что ж. Драгоценная моя! — обратился он к моей мамаше. — Будь ласкова, подай-ка мне мой любимый дробовик!

— Не стоит, драгоценный мой! — откликнулась мать. — К чему все это?! Да не будь же ты, в конце концов, таким упрямым, Уильям! Ведь война давным-давно закончилась!

— Замечательные слова! — поспешно воскликнул старик Ричардсон. — Вот и я частенько говорю в точности то же самое. Кто старое помянет, тому глаз вон!

— В таком случае, — потребовал отец, все еще с некоторой угрозой в голосе, — каково будет ваше честное и непредвзятое мнение о генерале Стерлинге Прайсе?

— О! — Старый хрыч Ричардсон всем своим видом выразил бурный восторг. — Вне всякого сомнения, то был истинный джентльмен и благороднейшей души человек!

— Гхм-м-мм! — повторил отец. — Для выходца с Востока вы обнаруживаете поразительное чувство такта и незаурядный здравый смысл! Беда в том, что здесь, на Медвежьем Ручье, мы лишены возможности принимать новых поселенцев, даже ежели они истинные демократы. У нас на каждой жалкой сотне квадратных миль и так уже проживает по девять или десять семейств, а потому дальнейшего перенаселения местности нам допустить никак нельзя!

— Люди в обозе вымотались почти до предела! — возопил старик Ричардсон. — Как же нам теперь быть? Ведь куда ни глянь, старожилы захватили самые лучшие земли, а теперь мало того что они нас отовсюду гонят, но еще и заявляют, что будут и дальше гнать, хотя никаких законных прав у них на это нету!

— Законные права! Ха! — фыркнул папаша. — Ха и еще раз ха! Засуньте их себе в задницу! В этом краю все права, законные и незаконные, принадлежат тому, у кого больше патронов и кто умеет лучше стрелять! Но не горюйте! Есть тут у меня на примете одно местечко, в Аризоне. Совсем недалеко. Отсюда — дней десять — пятнадцать караванного пути, не больше. Оно называется Каньон Охотничьих Ножей и подойдет вам как нельзя лучше. Ведь, по моему разумению, все ваши люди скорее фермеры, нежели охотники, верно?

— Верно, — вздохнул старик Ричардсон. — Но как же нам туда добраться? Люди и скотина совсем притомились, припасы подходят к концу, дорога незнакомая…

— Мой сын, Брекенридж, как раз сейчас свободен. Он с огромным удовольствием проводит вас, — весьма благожелательно заверил его мой отец. — Разве не так, Брек?

— Нет! — правдиво ответил я. — Совсем не так. Какого, спрашивается, дьявола я должен тащиться хрен знает куда, да к тому же по дороге пасти все это чертово стадо молочных телят, у которых до сих пор ноги подгибаются? Вдобавок…

— Он доставит вас всех прямиком до самого места в целости и сохранности! — по-прежнему очень благожелательно сказал папаша, начисто пропустив мимо ушей мое последнее высказывание. — К тому же мой сынишка всегда сам не свой от радости, ежели только ему удается протянуть руку помощи попавшим в беду фермерам. Верно, Брек?

Поняв бесполезность дальнейших препирательств, я просто плюнул под ноги, проворчал себе под нос пару черных слов и отправился седлать Капитана Кидда. Я заметил, что старый хрыч Ричардсон, да и его мальчишки тоже, все время как-то странно поглядывают на меня. Когда же Кэп Кидд, по своему обыкновению дико храпя, брыкаясь, посшибав половину перекладин передней изгороди кораля (а он всегда именно так и делает), стрелой вылетел оттуда и замер как вкопанный на расстоянии ровно в семнадцать с половиной дюймов от чертова фургона, лица всех Ричардсонов отчего-то сделались землисто-серыми, а глава семейства слабо пробормотал:

— Нам бы очень не хотелось утруждать вашего сына против его воли, мистер Элкинс! А уж тем более — понапрасну. Потому как мы, перво-наперво, вообще не собирались ехать в тот каньон, а во-вторых…

— Ну уж нет! — окончательно взбеленившись, проревел я. — Теперь вы поедете со мной в Каньон Охотничьих Ножей, и сделаете это как миленькие! Может, вы и не собирались ехать туда до тех пор, покуда я не начал седлать своего коня, зато сейчас собираетесь, уж это я вам точно говорю! А ну, трр-рогай!

С этими словами я разрядил свой шестизарядный прямо под ноги Ричардсоновым мулам, чтобы как следует приободрить этих тварей, отчего они отчаянно заревели и во всю мочь припустили вниз по тропе. Фургон бешено скакал с кочки на кочку, а старый хрыч Ричардсон сначала висел в воздухе, цепляясь за вожжи, а потом исполнял джигу, резво перелетая с одного подпрыгивающего конца козел на другой. Его мальчишки вопили во всю глотку, катаясь взад-вперед по дну чертовой повозки.