Роберт Говард - МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов

Люди у костра поднялись и вопросительно уставились на англичанина и его эскорт. Лежащие на полу завозились, начали приподниматься и протирать глаза, а из самой широкой двери появился высоченный широкоплечий головорез и остановился перед пришедшими, возвышаясь над ними почти на полголовы. Засунув руки за кушак, он оглядел прибывших недобрым взглядом.

— Кто этот европеец? — прорычал он. — Где Эль Борак?

Двое из эскорта опасливо отступили, а Хода-хан решительно ответил:

— Это саиб Уиллоби, с которым Эль Борак встречался в Ущелье Минарета, Яр Али-хан. Мы спасли его от Бабера Али, который хотел убить саиба и загнал нас в пещеру, где Яр Муххамед три лета назад застрелил волка. Из пещеры мы выбрались по потайному ходу, но канат упал, и Эль Борак остался на утесе в пятидесяти футах над нами…

— Аллах! — раздался леденящий кровь вопль Яр Али-хана, совершенно обезумевшего от ярости. — Псы! Вы оставили его умирать! Проклятье на ваши головы! Будьте вы все забыты Аллахом! Я…

— Он приказал нам уходить и доставить этого англичанина в Замок Акбара! — оправдывался Хода-хан. — Мы рвали на себе волосы и рыдали, но не посмели ослушаться приказа!

— Аллах! — продолжал бушевать Яр Али-хан, хватая винтовку, патронташ и уздечку. — Приведите лошадей и оседлайте их!

Десятка два человек заметались по залу.

— Поторапливайтесь! Сорок человек пойдут со мной спасать Эль Борака! Остальным — охранять Замок! Командовать будет Хода-хан!

— Оставь дьявола командовать адом! — обозлился Хода-хан. — Я поеду с тобой спасать Эль Борака или выпущу в тебя все свои пули!

Трое товарищей Хода-хана не менее рьяно поддержали его. После схватки с Бабером Али и пробега длиной в ночь они совершенно взбесились и были готовы на любой риск ради своего вождя.

— Идите! Оставайтесь! Делайте, что хотите! — неистовствовал Яр Али-хан. — Если Эль Борак погиб, я тебе отомщу, клянусь бородой пророка! Сгнои меня Аллах, если я не всажу все содержимое моей винтовки в ваши глотки, вы, шакалы! Поторопитесь с лошадьми!

— Яр Али-хан! — раздался пронзительный крик, и в двери появился высокий африди. — По долине кто-то скачет, очень быстро скачет!

Размахивая винтовкой, Яр Али-хан с воем бросился в дверь, а за ним и все остальные. Лишь те, кто готовил лошадей, остались в пещере.

В суматохе совсем забыли про Уиллоби, и он, хромая, поплелся к выходу, припоминая истории, которые рассказывали об этом мрачном великане и его внезапных приступах ярости. Туннель, по которому орда пролетела не менее ста футов, заканчивался отверстием, в которое пробивался серый свет зари. Африди, а за ними и Уиллоби, выскочили на вершину огромного утеса, шириной футов в сто и высотой не менее пятидесяти. Эта естественная площадка очень напоминала галерею перед домом.

Вдоль ее полукруглого края возвышалась высокая, массивная, сооруженная человеческими руками каменная стена, с проделанными в ней бойницами. В стене были оставлены ворота, закрывающиеся тяжелыми бронзовыми створками, и от этих ворот, теперь открытых, широкие ступени из сплошных каменных плит вели вниз к тропке, которая серпантином спускалась примерно футов на триста на самое дно ущелья.

Гора, в которой находилась пещера, замыкала западный конец долины. Над ней еще висел густой туман, и из этого тумана появился человек на огромном белом коне, летящий в сумраке утренней зари, как призрак.

Яр Али-хан мгновение пристально всматривался, затем судорожно рванулся вперед, высоко взметнув над головой винтовку.

— Эль Борак! — взревел он.

Наэлектризованные его истошным криком, люди мигом взлетели на стену, а те, кто седлали коней внутри, бросили свое занятие и выскочили наружу. Вскоре вся стена была усыпана африди, напряженно сжимающими винтовки и глядящими в белый туман, из которого, как они полагали, в любой момент могли появиться преследователи их вождя.

Уиллоби наблюдал за разыгрывающейся перед ним сценой и чувствовал дрожь в коленях, видя и слыша, с каким бешеным восторгом эти дикари приветствуют человека, завоевавшего их преданность. Гордон был не просто блефующим авантюристом, он был настоящим вождем, и это, понял Уиллоби, значительно осложнит его задачу.

Преследователи из тумана не появились, и Гордон, подгоняя своего коня, поднялся по широким ступеням и въехал в ворота, наклонив голову под аркой.

От такого бурного ликования кровь закипела бы даже у короля. Патаны столпились вокруг Гордона, нежно притрагивались к его рукам и одежде, воздавая хвалу Аллаху за то, что их любимец цел и невредим. Американец оглядел воинов с радостной улыбкой, развернулся и бросил удила человеку, стоящему ближе всех. Яр Али-хан тотчас же выхватил их, свирепо сверкнув глазами.

Уиллоби сделал шаг вперед. Он знал, что в своем испачканном, разорванном костюме похож на пугало, но и Гордон выглядел, как мясник, в окровавленных рубахе и штанах, о которые он, по-видимому, вытирал руки. Однако, судя по всему, ранен он не был. Взглянув на англичанина, Гордон впервые улыбнулся ему:

— Путешествие не из легких, да?

— Мы здесь всего несколько минут, — ответил Уиллоби.

— Вы сократили путь. Я выбрал длинную дорогу, но большую часть пути проделал на коне Бабера Али.

— Вы упомянули о засадах, которые могли быть расставлены в долинах…

— Да. Но верхом я мог рискнуть. В меня, конечно, стреляли, но… промахнулись. Ранним утром трудно целиться из-за тумана.

— Как же вам удалось выбраться?

— Подождал, пока зайдет луна, и решил прорваться. Пришлось убить одного. Мы немного поборолись, а потом мне удалось всадить в него нож. Пока оракзаи штурмовали пустую пещеру, я украл у Бабера коня и, убив охранника, разогнал его лошадей по каньону. Бабер, конечно, догадается, куда я ушел. Они бросятся за мной в погоню, как только сумеют поймать своих лошадей. Подозреваю, они скоро будут штурмовать Замок, но только зря потеряют время!

Уиллоби огляделся и поразился мощным укреплениям этой крепости. Вход через мост, по которому в Замок доставили Уиллоби, мог защищать всего один стрелок, потому что попытка пройти по совершенно открытому, узкому мосту через глубокую пропасть перед Замком была равносильна самоубийству. И никто на земле не смог бы пройти по долине с другой стороны и забраться по этой лестнице под прицелом винтовок людей Гордона. Гора, в которой находилась пещера, возвышалась над окружающими ее вершинами, как огромная каменная цитадель. Скалы, окаймляющие долину, были ниже укрепленного утеса; ползущий по ним мог служить хорошей мишенью для тех, кто затаился выше. С других направлений атаки ожидать не приходилось.

— Это действительно территория Афдал-хана, — сказал Гордон. — Замок был аванпостом монголов, что явствует из его названия. Сначала его укрепил сам Акбар. Прежде, чем им завладел я, его долго удерживал Афдал-хан. Отсюда я могу защитить Куррам лучше всего. Когда были сожжены близлежащие деревни, все мои люди спрятались в Курраме, а люди Афдала в Хоруке. Чтобы напасть на Куррам, Афдалу пришлось бы пройти через Замок Акбара и оставить меня у себя за спиной. Он не осмеливается пойти на это. Вот почему он хотел перемирия — думал, что я оставлю Замок. Если я попаду в засаду, буду убит — или окружен в Курраме, он сможет беспрепятственно нанести удар по Курраму, не боясь, что я сожгу Хорук или заманю его в ловушку на моей территории. Он слишком боится за свою шкуру. Я неоднократно вызывал его на поединок, но он ни разу не ответил. Пока не разгорелась вражда, он не выезжал из Хорука без сопровождения, по меньшей мере, сотни человек, а все мои силы состоят из ста человек, куда входят те, кто несет свою службу здесь, и те, кто охраняет женщин и детей в Курраме.