Роберт Говард - КОГОТЬ ДРАКОНА. Сага лунных башен

— Бедное дитя полагает, что мы обращаемся с ней жестоко, не позволяя ей остричь волосы, — говорила миссис Аллисон. — Мне тоже очень не по душе ей в чем-то отказывать: она такая хорошенькая, такая трогательная!

— Да, очень, — согласился Стив и поспешил покинуть комнату.

Несколько минут спустя Милдред, соскользнув из окна по веревке, связанной из простыней, попала прямо в объятия брата. Стив заглушил рукой ее испуганный крик, отчаянное сопротивление было мгновенно сломлено.

— Ради Бога, тихо, маленькая дурочка: никто тебя не похищает!

— Отпусти меня, — приказала Милдред, — откуда мне было знать, что это ты?

— Куда ты собралась идти? — поинтересовался Стив, выполнив ее требование.

— Не твое дело, — надулась она.

— Успокойся, ради Бога. Подозреваю, ты собиралась отправиться на бал к ван Дорну?

— Да.

— Неплохо для девушки твоего возраста! И с кем же?

Она рассерженно топнула ножкой.

— Перестань напоминать мне о моем возрасте! — гневно зашипела она. — Я иду с Джеком.

— Ты собиралась идти с Джеком, — поправил Стив.

— Как ты обо всем догадался? — удивилась девушка.

— Не в твоих правилах спускаться вниз, чтобы поцеловать брата Стива и пожелать ему спокойной ночи, — ответил он. — Тебе нужно было алиби. Ты хотела, чтобы все в доме знали, что ты легла спать. Веревку из простыней ты наверняка заготовила заранее!

Милдред молчала.

— Хорошо же ты поступила с братом. — В голосе Стива звучали непривычные для него нотки обиды. — Заставила отнести себя наверх и уложить в постель, чтобы посмеяться надо мной. Так и хочется схватить тебя в охапку и запереть в комнате!

— Что ж, давай, — равнодушно произнесла девушка. — Мне все время все запрещают — не то что другим!

Он улыбнулся.

— Я сделал это только для того, чтобы ты поняла: брата Стива тебе не провести. Кстати, как ты собиралась возвращаться? Не по веревке же?

— Не знаю, — призналась Милдред.

— Можешь пройти через мою комнату, — предложил Стив. — Я оставлю окно открытым. Но оставайся с Джеком и ни в коем случае не позволяй целовать себя другим парням, а если к двенадцати ты не вернешься, мало тебе не покажется! А теперь ступай, и счастливо повеселиться!

Примерно в полночь в окно спальни Стива проскользнула маленькая девичья фигурка.

— Сними туфли, — тихо посоветовал Стив, — чтобы никого не разбудить.

Стив всегда вставал раньше остальных членов семьи; на следующее утро, одеваясь, размышлял:

«Лучше, наверное, разбудить Милдред, а то она проспит слишком долго, и все поймут, что она хорошо повеселилась вечером. Надеюсь, эта маленькая егоза поцеловала не более дюжины парней!»

Он приблизился к дверям спальни. Очевидно, сестра еще спала. Войдя в комнату, он остановился как вкопанный. На подушке покоилась копна темно-рыжих волос! Стив быстро подошел к постели и протер глаза. Что за волшебство? Под этими странными волосами он увидел личико сестры, но откуда взялись эти волосы? Мидцред открыла глаза и зевнула.

— С добрым утром, Стив.

Вдруг в его душу закралось подозрение. Он взял прядку и рванул. Парик! Под ними были настоящие волосы Мидцред — коротко остриженные!

— Вот как! — воскликнул он. — Так вот куца ты ходила! Но почему, черт возьми, ты не купила черный парик?

Милдред уставилась на парик.

— О, Господи! — вскричала она. — Он рыжий!

— Конечно, рыжий, а ты что думала?

— Я не пошла на бал, — призналась она, — а отправилась в салон красоты, остриглась и… и купила этот парик.

— Но почему…

— При электрическом свете он казался черным, — причитала Милдред. — И миссис Дьюпарс сказала, что он черный. А он такой красивый и кудрявый, совсем как мои волосы! Я собиралась носить его дома. Что же мне теперь делать? Что же делать?

Стив рассмеялся.

— Не знаю. Скандал будет как пить дать!

— А Хелен меня отшлепает, она же обещала, — вздохнула Милдред. — Ну как, вдет мне эта стрижка?

— Полагаю, да, — неуверенно заметил Стив, — но…

— Но что?

— Но остальные, может быть, сочтут иначе, — поспешно добавил он.

— Так что же мне делать? — вновь заныла Милдред. — Наши будут в восторге от такого удобного случая! Начнут читать лекции, бранить и, в конце концов, отшлепают — нет, надо отсюда убираться!

— Будь у меня время, я бы сбегал в салон красоты и купил тебе другой парик, но сейчас…

— А все ты. — Девушка мрачно посмотрела на брата. — Если бы ты меня не отпустил, я бы не остригла волосы!

— Ладно, поговорим о благодарности потом, — с тяжелым вздохом произнес Стив, затем бросил взгляд на парик и широко улыбнулся. — Дай-ка мне этот парик, — велел он, — запрись изнутри и никого не впускай, пока я не вернусь!

Он взял парик и вышел из комнаты.

Вернулся он со свертком в руках. Милдред с подозрением наблюдала за братом, пока он не вынул парик. Тот же самый парик, но как он преобразился! Теперь он был черным, как воронье крыло, и, как прежде, блестящим и кудрявым.

— Как ты это сделал? — удивилась Милдред.

— Мое собственное изобретение, — с гордостью ответил Стив. — Я поэкспериментировал с красками у себя в лаборатории, окрасил парик и высушил, тоже по собственной технологии. А теперь тихо!

Он примерил парик сестре.

— Теперь ты такая хорошенькая. — Стив попытался поднять ей настроение.

За время отсутствия брата девушка успела одеться и теперь, подойдя к зеркалу, неуверенно посмотрела на себя.

— Он влажный, — пожаловалась она.

— Конечно. Я же не мог его высушить полностью.

— И слишком черный.

— Ради всего святого, — нетерпеливо воскликнул он, — перестань придираться к парику и спускайся вниз. По-моему, тебя зовет мама.

— Ладно.

Когда Стив повернулся к двери, какие-то не слишком отдаленные детские воспоминания заставили Милдред обратиться к нему:

— Стив!

— Что?

— Пока ты будешь в кухне, спрячь подальше палку для битья.

Несколько мгновений спустя Мидцред с застенчивым видом спустилась вниз. Завтракала она молча, что было не совсем в ее духе.

— У тебя мокрые волосы, — заметила Хелен. — Что ты с ними сделала?

— Мало того, что вы не позволяете мне остричь волосы, так я даже не имею права побрызгать их лаком без того, чтобы вы меня не бранили, — недовольно отозвалась Милдред.

Хелен стало жалко сестру — у нее был очень расстроенный вид. Она мягко произнесла:

— Я не браню тебя, детка.

Милдред молча продолжила завтракать. Она казалась такой покорной, и все члены семьи пожалели о том, что бранили ее, поэтому всячески старались возместить ей моральный ущерб. На все эти попытки Милдред только бросала укоризненные взгляды, которые, казалось, говорили: «Значит, вы раскаиваетесь в том, что обращались со мной, как тираны, да? Ничего, я привыкла к подобному обращению!»