Дарья Афанасьева - Дом дураков

Я кивнул, благосклонно принимая незаслуженный комплимент.

- Вот только медь к магниту не пристает.

- Вот вечно ты придираешься! - Обиделся некромант. - А то ты не знаешь, из чего медь чеканят!

- Да уж, - рассмеялся я, - нет более наглого фальшивомонетчика, чем государство! Где можно лошадей раздобыть? Нам с Успелом нужно в форт. Вы с Иреной езжайте напрямик в деревню, там и встретимся.

- Лошади в стойле за домом, уже готовы. - Паук сдвинул прикрывавшую поднос крышку и невольно облизнулся. - М-м-м... Скумбрия! Откуда?

- Из твоего погреба, - я махнул рукой Успелу, - как и все остальное.

- У меня в погребе есть скумбрия?! - адепт пораженно оглядел царящее на столе изобилие.

- У тебя в погребе нет разве что маринованного беся. Хотя мы до конца погреба не добрались, так что кто знает...

- О! - Паук прислушался. - У нас гости.

Адепт спешно покинул кухню, прихватив, впрочем, со стола блюдо с колбасками.

- Как он узнал? - Успел крутил в руках ложку, раздумывая, видимо, стоит ли ее мыть, или хозяин вернется доедать рагу.

- Это его дом, - я пожал плечами. - Кроме того, вестник по прибытии подает адресату сигнал. Ты разве не знал?

Кемет покачал головой.

- У нас по старинке пользуются воронами, голубями и пчелами. Я впервые увидел вестника только в Столице. - Он со вздохом сунул ложку в таз с водой.

- Здешние вестники сильно отличаются от столичных... - намечающуюся лекцию о местной фауне и флоре прервал голос Паука, звавший нас в гостиную.

Мы нашли адепта сидящим в мягком кресле и со свитком в руке. Лицо у Паука было мрачное, и свиток, постоянно норовивший свернуться в трубочку, настроения моего друга совершенно не улучшал. Капсула от свитка лежала тут же, на журнальном столике. Я даже различил следы зубов на пробке. Вестник, похожий на нетопыря, уже расположился на каминной полке, сложил крылышки и начал покрываться корочкой, которая в скором времени должна была превратиться в твердую скорлупу.

- Фаулор, - Паук поднял на меня встревоженный взгляд. - Боюсь, ваша поездка в форт отменяется. Я получил письмо от коменданта. Его сотня вчера вечером прибыла в ту самую деревушку, где мы должны были встретиться с акши. Местные жаловались, что какая-то нечисть нападает на скот и людей. Комендант, как и я, считал, что там орудует ходячий мертвец или, в худшем случае, зомби, но мы ошибались. Ночью эта тварь нагло явилась в деревню. Что это было, никто понять не успел, но оно убило несколько человек, в том числе одного из некромантов. Там нужна моя помощь. Ты можешь не ехать - я разберусь на месте и пришлю тебе вестника, когда станет безопасно.

Я задумался. Сотня коменданта состояла из новобранцев, так что столь значительные потери ни о чем не говорили, но если напавшее на деревню существо не смогли даже рассмотреть, оно было слишком шустрым для умертвия. Отправлять Паука в деревню одного было опасно: неизвестная тварь могла и не относиться к детям Смерти - он мог погибнуть или пострадать, а без проводника Лисьи Курганы нам не пересечь. Оставалось решить, что делать с молодежью: оставить их здесь, или взять с собой. С одной стороны, взяв их в деревню, я подставлял их под когти, вполне вероятно, крайне опасного зверя. С другой - оставлять их без присмотра было страшно. Если бы Горилике приспичило погулять по городу, Успел не сумел бы ее остановить, а найти в Спокойном неприятностей на свою голову - минутное дело. Кроме того, я не сильно верил в успех затеи с поддельной принцессой. Как бы не была жрица Неройды похожа на принцессу, даже несмотря на амулет, копирующий ауру, ее в любой момент могли разоблачить, и тогда весть о том, что Горилика вовсе не в Маройе, облетит Шаторан быстрее вестника. Стараниями Ираз, каждая собака в Столице знала, что я спешно вывозил из страны не то дочь, не то любовницу. Это была совершенно естественная и весьма уважительная причина моего скорого отъезда из Шаторана - все понимали: наследница трона не потерпит соперницу ни в сердце, ни в постели. Но с разоблачением поддельной принцессы обман становился очевиден, и тогда по нашему следу ринется один известный лекарь. В подобных условиях оставлять девушку одну было опасно. Я решительно кивнул:

- Мы едем с тобой.

Когда Паук сказал, что лошади уже готовы, я как-то упустил одно из значений этого слова. Они были мертвы. И судя по потертостям на шкуре, довольно давно. Впрочем, чего ожидать от адепта Смерти? Живые лошади не подошли бы к его дому и на бросок копья - оставалось довольствоваться тем, что было.

- А они поедут? - Горилика с сомнением ткнула пальцем в бок ближайшей неподвижной туши.

- Непременно! - Паук взлетел в седло, стараясь поразить девушку своей ловкостью.

Горилика фыркнула и через миг оказалась в седле - ей даже не потребовалось стремя. Успел этот круг проиграл. Кеметы не разводили верховых животных, так что он вскарабкался на лошадь с трудом. Пожалуй, ему стоило порадоваться, что перед ним не живое существо - на неподвижное чучело усесться куда как легче. Меня, признаться, эта статичность несколько напрягала, но все же в седле я держался достаточно уверенно. Паук щелкнул пальцами, и лошади вынесли нас из конюшни. Теперь пешеходы шарахались уже от нас.

Дорогу до пункта назначения подробно описывать не стоит. Лошади галопом неслись через фруктовые сады, ветер свистел в ушах. Разговаривать было невозможно, любоваться красотами пейзажа тоже: они слились в единую буро-зеленую с вкраплениями желтого, красного и лилового полосу. Единственное, что меня всерьез занимало, так это состояние Успела. Ему досталось рыцарское седло, подпиравшее спину и закрывавшее живот. С одной стороны, только эти две пластины удерживали парня в седле, но с другой - каким бы здоровяком он ни был, седло предназначалось для рыцаря в полном доспехе, так что кемета болтало между задней и передней пластиной, будто язык в колоколе. Лицо Успела приобрело отчетливый зеленый оттенок с полосами от хлеставших по лицу веток, глаза выпучились и покраснели, но руки вцепились в переднюю пластину мертвой хваткой. Что с ним будет по приезде, страшно было и подумать.

Горилика и Паук, напротив, получали от бешеной скачки удовольствие. Глядя на девушку, снова замотанную в покрывало, я в который раз убеждался в том, что принцессу воспитывали совершенно не по правилам.

Широкие ворота, обитые полосами из святого сплава, появились перед нами совершенно неожиданно. Паук щелкнул пальцами, и Успел в последний раз приложился животом о седло.

- Как она хоть называется? - спросил я, оглядывая высокую изгородь, утыканную шипами из того же сплава.

- Черепушка, - Паук кивнул на ворота и в самом деле украшенные черепом вурдалака. - Он у местных вроде талисмана.