Николай Басов - Лотар-миротворец (сборник)

Внезапно Лотар почувствовал, что прямой путь опасен, и перекатился под защиту мрачного, голого валуна. В то же мгновение туда, где он только что был, ударили сразу две тяжёлые арбалетные стрелы. От их хлёсткого удара болезненным эхом отозвались раны от копья, полученные в подземелье.

Лотар поднял голову, посмотрел на стены, на людей, бегущих к нему по тропе с мечами и алебардами наперевес, двумя сильными толчками подобрался к самой воде и без всплеска ушёл в светлую от утренней зари воду.

Он обнаружил, что его глаза приобрели защитную плёнку, которая помогала смотреть в воде. Тогда Лотар, зацепившись за илистые, ледяные на ощупь камни на дне, осмотрелся.

Вода вокруг была, пожалуй, не менее опасна, чем Чунду. Она готова подхватить его израненное, усталое тело и швырнуть в тяжёлый необоримый поток, проносящийся сбоку к обрыву. Там Лотар даже со своими ластами был бы так же беспомощен, как камень, сорвавшийся с обрыва в пропасть.

Ему стало не хватать воздуха, он поднялся к поверхности, стараясь не очень высовываться. Стражники уныло стояли на берегу: несмотря на неизбежный гнев Гильома, преследовать Лотара в воде они не решались.

Может, отрастить жабры? Нет, пожалуй, это будет сложно и потребует слишком много энергии, которой и так в обрез. Внезапно Лотар понял, что один из водоворотов незаметно оттащил его слишком близко к потоку, а ему ещё следовало заплыть как можно дальше в озеро, чтобы поймать относительно спокойные воды у дна.

Он рванулся в сторону и с удовольствием ощутил, что плывёт легко. Может быть, колдовство Гханаши научило его тело не только драконьим хитростям?

Куртка намокла и очень стесняла движения рук. Лотар хотел было скинуть её, но это оказалось сложно из-за сбруи, на которой крепился Гвинед, посох Гурама и те приспособления, которые ему не потребовались. Он сделал несколько энергичных движений, чтобы приучить мышцы к этой помехе, но чуть не заорал от боли в ранах. После этого он просто глотнул воздуха и резко, как охотник за жемчугом, ушёл ко дну.

Там вода действительно была спокойней из-за высокой гребёнки донных валунов. Он поплыл, иногда задевая камни под собой. Пока всё шло довольно успешно, потому что не нужно было бороться с боковыми потоками, и он двигался почти по прямой.

Но Лотар проплыл гораздо меньше, чем ему хотелось бы, когда ему пришлось выныривать. На этот раз он поднимался долго и тяжело. Снова, в который раз за эту бесконечную ночь, мешала куртка, штаны, мешали перевязи и даже посох Гурама за бедром. Не мешал только Гвинед.

Вода обтекала его мягкими, лижущими струйками, но, взглянув на берег, он понял, что несётся едва ли не быстрее, чем во время полёта на своих самых больших и скороходных крыльях.

Больше Лотар не нырял, он стал работать ногами, соединёнными в общий хвост, и руками. Он выровнял дыхание и навязал своим лёгким скоростной, резкий темп выдоха в воду и вдоха сбоку, чтобы не поднимать лицо слишком высоко и не тормозиться о воду.

Он плыл быстро, потом попробовал ещё быстрее. Через полминуты понял, что, не меняя мышечную массу, сильнее грести просто не может. Открытие его не порадовало.

Сквозь воду, через затуманивающие всё пузырьки воздуха, через пар, вырывающийся со свистом из его рта, он видел, что голые, весенние кусты орешника подошли к самой воде. Значит, сейчас будет мост, а потом, через полсотни туазов…

Он отвлёкся от обрыва, но внимание панически резко пробежало по всему, что его окружало. Сейчас он видел воду под собой, дно, усеянное каменными глыбами, Ожерелье сзади, на стенах которого… Да, так и есть, на стенах собрались все, кто только мог. Даже, кажется, слуги, о существовании которых Лотар и не догадывался.

Был там и Атольф. Он смотрел так напряжённо, что при желании Лотар мог почувствовать его взгляд, как тёплое пятно на спине. Колдуну определённо хотелось влепить заряд магической энергии в Лотара, но сначала нужно было снять занавес, а это требовало времени. Вот и терзался колдун безнаказанностью похитителя посоха Гурама, и надеялся только, что своё сделает водопад.

А впереди было что-то до такой степени скрытое от всех, что даже сейчас, когда Лотар в предельном напряжении сил мог видеть полёт птиц над отдалённым лесом, он не понимал, кто и зачем следит за ним с берега. Но где же Сухмет?..

Дно приблизилось, это был верный признак близкого обрыва. Лотар глотнул воздуха и нырнул в чуть-чуть более спокойный придонный слой. Что это? Что-то тёмное…

Тогда он понял, что это сваи постоянной, неподъёмной части моста. Они пронеслись мимо него раньше, чем он успел до конца осознать это. Теперь у него оставалась только сотня ярдов, всего сотня ярдов жизни…

Интересно, успеет он вырастить крылья, пока падает на дно водопада? Для того, чтобы нормально лететь — нет, конечно. Но чтобы смягчить удар о камни — может быть. Нет, скорее всего, его размажет по выступам стены ещё до того, как он достигнет дна. А это значит, что крылья бесполезны.

А если начать трансформировать их сейчас, пока он ещё в воде и у него есть несколько мгновений? Может быть, он сумеет вырваться из струй падающей воды, подальше от камней, и это даст возможность спланировать?..

Нет, он выбрал форму для плаванья, перестроить её в крылья, минуя человеческие формы, он не сумеет — не хватит сил и умения. А мутировать сначала в человека и лишь потом в крылатого летуна он не успевает.

Пока Лотар думал об этом, он грёб так, что вода не успевала смыкаться за его перепончатыми ладонями, и там образовывались блестящие, завихрённые пузыри. Он снова поднялся на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, и больше нырять не стал. Дно было уже слишком близко, и вода неслась над ним едва ли не быстрее, чем на поверхности.

До берега осталось не больше полусотни футов, когда он понял, что проиграл. Он попросту не успел, не догрёб, слишком устал в драках или чрезмерно ослабел от ран… Нужно было спокойно и неторопливо зарастить их, оставаясь в камере Велирии, нужно было иначе…

Обрыв приближался. Вот уже камни, торчащие, как клыки в звериной пасти, собрали поток в тяжёлые, бешеные космы, с которыми и вовсе стало невозможно бороться. Лотар приготовился трансформировать руки в крылья, чтобы всё-таки спланировать. Получится или нет — неважно. Он знает, что не получится, но должен доиграть эту схватку до конца…

Чудовищная боль пронзила спину. Он крутанулся в воде, пытаясь понять, что произошло?..

Это была его собственная стальная кошка, которую на сей раз он не взял с собой, потому что не собирался взбираться на стены. Она зарылась в его спинных мускулах, вгрызаясь всё глубже, доставая до рёбер, до самых лёгких… К её концу была привязана шёлковая верёвка, знакомая Лотару по бесчисленным тренировкам, как собственные мозоли на ладонях… А на конце этой верёвки твёрдо стоял белый, словно вылепленный из мёртвого, слепого алебастра, Сухмет.