Николай Басов - Лотар-миротворец (сборник)

— Я не хотел, чтобы он тут находился во время сеанса, — ответил Лотар, слабо улыбнувшись. Рубос кивнул:

— Тогда начинайте.

Сухмет подошёл к Мелету и поднял шлем над его черепом. Внезапно из его горла вырвался странный, гортанный звук, похожий на иноземное слово. Лотар подошёл ближе. Череп десятника был разможжен, словно кто-то старательно пытался сокрушить мозг этого человека.

— Значит, его оглушили, а потом уже сломали шею, — прокомментировал из угла Рубос. Лотар покачал головой:

— Видишь, раны очень глубокие, но кровь из них почти не вытекла. Это значит, что его сначала убили и лишь потом старательно и очень аккуратно разбили череп. Рубос пожал плечами.

— Каким бы лопухом этот Мелет ни был при жизни, он был профессионалом и вряд ли дал бы захватить себя врасплох, чтобы ему свернули шею. Да и для нападения есть более простые способы.

— Но если ты подошёл очень близко…

— Никто, даже местные стражники, не подпустят незнакомого человека к себе так близко, чтобы ты захватил шею.

— Значит, это не был незнакомец, — ответил Лотар.

Мгновение в каземате царила тишина. Потом Сухмет произнёс:

— М-да, кто-то потрудился тут на славу. Вряд ли мы много узнаем.

Лотар потёр ёжик волос над налобной пластиной.

— Кстати, я давно хотел тебя спросить: ты специально стал рассуждать о развороченных мозгах в трапезной князя? Пытался кого-то проверить?

Сухмет растянул губы, но ухмылка быстро погасла, да и глаза его остались холодными, как пол каземата.

— Просто решил убедиться. Если присутствующие там узнают от меня про эту особенность нашей работы, а потом что-нибудь подобное случится, — Сухмет кивнул на Мелета, лежащего перед ним на столе, — значит, преступление берёт начало из терема. От кого-то, кто там присутствовал.

— У тебя есть подозрения? — быстро спросил Рубос.

— К сожалению, пока ничего, что стоило бы упоминания, — ответил восточник.

— Я так и думал, — сказал Лотар и приготовился наблюдать. — Ладно, давай узнаем, что можно выжать из Мелета.

Сухмет кивнул. Затем он снял с себя роскошный халат, всё оружие и остался только в рубашке и лёгких штанах. Сапожки с загнутыми вверх носами он тщательно протёр куском ткани, которую достал из поясного кошеля. Он готовился быть магически нейтральным.

— Это так сложно? — спросил его Рубос.

— Нет, просто мера предосторожности, — ответил восточник.

Он очертил пальцем на полу широкий круг и больше не переступал прерывистый след на тёмных плитах. Затем он покрутил пальцами в воздухе, словно писал несколько иероглифов одновременно. Наконец издал низкий рокочущий звук, похожий на дробь далёкого барабана.

В лицо Рубосу и Лотару внезапно ударил холодный, сырой порыв ветра, словно из пропасти до них долетел никогда не согреваемый солнцем вихрь.

— Ках-тце, мирулам, огадир но-цру… — запел Сухмет.

И даже Лотару, который читал об этой магии в одной из книг, стало тягостно, неуютно, почти страшно. А Рубос, отважный, никогда не теряющийся Рубос, отвернулся.

— Жжереви, Каписа, запир да но сту, вахади!

В голосе старого раба осталось так мало человеческого, что уши закладывало, как от близкого, очень мощного удара гонга. В нём появились такие звенящие нотки, что Лотару пришлось бороться с собой, чтобы не поставить ненароком слуховую блокаду. Но тогда он мог бы не расслышать слов Мелета.

Но Сухмет уже кончил. Он простёр вперёд руки и почти спокойно спросил на местном языке:

— Отвечай, Мелет, готов ты отозваться на мои вопросы?

Внезапно глаза мертвеца открылись. В них не было блеска, они оставались тусклыми, словно свинцовые бляшки, но могли видеть — в этом Лотар был уверен.

— Я готов, вызывающий меня.

Голос покойника был тихий, гораздо тише, чем жужжание мухи. Но в каземате с гулкими каменными стенами его всё равно было слышно.

— Что ты делал в том месте, где тебя настигла смерть?

— Я стоял на часах, вызывающий.

— Ты должен был там стоять?

— Нет, была не моя очередь. Но поставили меня.

— Кто?

— Приказ передал кто-то из молодых воинов…

Пока всё шло очень неплохо. В книге Сухмета говорилось, что способность отвечать на вопросы зависит только от чувства ответственности того, кого допрашивают с помощью этой магии.

— Отвечай, видел ли ты того, кто убил тебя?

— Не помню, господин. Сухмет вытер капли пота со лба. Допрос при всей его простоте стоил старику немало сил.

— Что ты делал вчера днём?

— Я не знаю, какой день ты имеешь в виду, вызывающий. Здесь нет времени…

— Что ты делал в предшествующий смерти день?

— Под командованием Гергоса мы ходили в замок Кибата.

— Потом ты вернулся в Мирам?

— Не сразу. На развалинах мне дали коня, и я отвёз в замок воеводы Бугошита какой-то свёрток.

— Какой свёрток?

— Не знаю, туман перед глазами… Помню, он был твёрдый. Но я не открывал его.

— С кем ты ездил в замок Бугошита?

— Один.

— Чей приказ ты исполнял?

— На свёртке был герб Сошура…

Голос Мелета стал тягучим, хриплым, неуверенным. Теперь, чтобы расслышать его, Лотару приходилось напрягать слух.

А Сухмет вообще едва стоял на ногах. Лотар и без магии видел, что мокрая от пота рубашка прилипла к его спине, словно старик только что вылез из воды.

— Попробуй вспомнить вот что. Тебя поставили на этот пост, потом наступила ночь. Ты был один. Потом кто-то к тебе подошёл… Кто это был?

— Оставь меня, вызывающий. Я ухожу туда, где это не имеет значения. Там жизнь не кажется необходимой…

Голос десятника замер. Лотар шагнул вперёд. Он и не заметил, что едва ли не с самого начала сеанса вливает в старика всё больше и больше собственных сил.

— Спроси его, — сказал Лотар, — не окликал ли его кто-нибудь из-за калитки?

На мгновение в каземате воцарилась тишина. Вероятно, для трупа было не важно, кто именно задавал вопрос, поэтому Сухмет не стал повторять слова Лотара. Он лишь сузил и сделал чуть более ярким поток энергии, вливающейся в десятника. Теперь в нём засверкали крошечные искры, словно пузырьки в пенящейся воде.

— Нет, никто не звал меня… Я ухожу… совсем…

Да, теперь даже Рубос понял, что десятника больше не оживить.

Сухмет отошёл к стене, в которой было окошко, и сел прямо на пол. Потом спрятал лицо в ладони. Лотар подошёл и положил руку ему на плечо.

— Ты здорово поработал, Сухмет.

— Он ведь видел, — проговорил старик пересохшими губами, — видел того, кто подошёл к нему. Даже разговаривал с ним. Но лицо, фигуру, голос передать не мог. Слишком сильно разбит затылок.

— А может, он не хотел говорить? — подал голос Рубос.

Лотар с удивлением посмотрел на него:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, если они были друзьями и убийца всё ещё кажется Мелету своим… Хотя он и стал причиной смерти, но десятник простил его, потому что там, как я понял, это не имеет значения.