Милена Завойчинская - Случайное - не случайно (СИ)

— Не умею я переводить с собачьего языка, честно тебе скажу. Но насколько понимаю, хозяина у тебя нет. Так? Останешься со мной? Мне совсем не помешает верный пес. Пусть даже беспородный и рогатый, главное, чтобы зубастый, умный и преданный.

В ответ на это меня лизнули мокрым языком в нос, что я сочла за согласие. Вытерла лицо и задумалась над именем для своей собаки. Если уж она теперь моя: без имени никак не обойтись.

— Была бы ты кобелем, было бы проще. Я бы тебя назвала Рубином. А так… Руби? Как тебе? Будешь — Руби?

Собака слушала меня внимательно, у нее даже уши шевелились. Вот и сейчас, она осмыслила, иначе и не скажешь, и снова лизнула меня.

— Тьфу! — Я в очередной раз утерлась. — Договорились, ты — Руби. Только очень прошу, не надо мне лицо облизывать.

В ответ я получила очень хитрое выражение морды с приоткрытой в собачьей улыбке пастью. Было точное ощущение, что псина улыбается.

Попросив напоследок Руби не проявлять себя, если только мне не будет угрожать опасность, я ушла в ванную. А когда вышла, на кровати уже было разложено темно-зеленое трикотажное платье длиной до колен. Надо отдать должное горничной — умная тетка сразу поняла, что на мои формы без примерки легко одежду не подберешь, а вот в такое эластичное обтягивающее платье я вполне могу запаковаться. На полу стояли туфли на невысоком каблуке в тон. Это хорошо, мои полуботиночки на шнурках, которые я одевала с брюками для длительной ходьбы по императорскому дворцу, к такому платью никак не подходили. А на столе стоял поднос, накрытый серебряной крышкой.

Еду я заказала для собаки. Сама я вполне могла подождать до обеда, а вот ее кормить мне в столовой не удастся, если она так и останется невидимой для всех. Не знаю уж, что за причины у нее для соблюдения такой конспирации, но раз так, значит, так. Потом разберемся.

— Руби, иди сюда. Это я для тебя заказала, будешь? — присев на корточки, я продемонстрировала ей поднос, на котором стояла внушительная порция мясного рагу и тарелка с копченостями.

Ну, что сказать? На отсутствие аппетита эта зверюга точно не жалуется. От рагу и мясной нарезки не осталось даже и следа. Будь ее воля, она бы и тарелки дочиста вылизала, пришлось ей объяснить, что меня горничная не поймет, если я предъявлю ей такие, вылизанные до блеска, пустые тарелки. И так уж прислуга будет думать, что я страшно прожорливая: слопать такую огромную порцию мяса, это я вам скажу, не каждый мужик сможет.

Пока Руби поглощала мясо, я высушила волосы и собрала в высокий «конский хвост». Потом нанесла легкий макияж — косметику мне тоже принесли — переоделась и приготовилась ждать.

Ожидание было недолгим, примерно через полчаса ко мне заглянула Найна и сообщила, что готова проводить меня и лорда Грегориана в столовую. Выражение же ее лица при взгляде на пустые тарелки я передать не берусь. Тетка явно решила, что такую, как я легче убить, чем прокормить.

— Особенности организма и ускоренный метаболизм, — пожала я плечами с невинной улыбкой. — Понимаю, что выглядит это дико, но что уж поделать.

В столовой нас уже ждало все многочисленное семейство князя Китарра и он сам, разумеется. Последовала длительная процедура знакомства, причем нас, как оказалось, не только знали в лицо, но еще были в курсе моих подвигов на треке, а также слышали посвященную мне балладу «Диких». Рогатые родственницы князя, пламенея всеми оттенками рыжего в волосах, обступили нас, не давая опомниться. А было их, к слову сказать, немало. Княгиня, ее старшая дочь с тремя дочерями, две из которых были близняшки, родная сестра князя с двумя дочерями, кузина князя с дочерью… Их мужья и прочие родня мужского пола деликатно переминались в сторонке, не имея возможности пробиться к нам сквозь строй своих дам. Когда растерзание наших с Грегом скромных персон перешло в нечто совсем уж страшное, на мой взгляд, — каюсь, не люблю я шумные женские компании, — князь Китарр решился на подвиг. А это был именно подвиг — шутка ли отогнать толпу темпераментных женщин, дорвавшихся до такой «интересной гонщицы и Музы “Диких”», как я, и до такого выгодного жениха, как Грег.

Китарр, взяв нас с Грегорианом под локти оттащил, в прямом смысле этого слова, в сторону ожидающих своей очереди мужчин.

— Крепитесь, леди, — шепнул он, услышав мой облегченный вздох. — Это только поначалу кажется страшно, с непривычки. Дамы заскучали и жаждут общения.

Услышав последнее предложение про «заскучавших и жаждущих общения дам», Грег ощутимо вздрогнул. И я его понимаю.

Наконец нам представили супругов всех леди, и в самую последнюю очередь князь Китарр, не скрывая нотки гордости в голосе, назвал своего сына.

Оказался княжич молодым парнем, на вид лет двадцати пяти, то есть почти ровесник Грегориана. Симпатичный, не красавец, но порода определенно чувствовалась. Волосы рыжие, как и у всего княжеского семейства, лишь немногим темнее, чем у князя. А вот рога абсолютно идентичные: цвета потемневшего красного золота и точно такой же формы, как у отца.

— Таймир, леди Иржина, к вашим услугам. — Княжич поцеловал мне пальцы и обменялся рукопожатием с Грегом.

Брата он осмотрел вскользь, а вот я удостоилась более пристального внимания. Он явно не был сражен наповал моим великолепием, — все-таки у лиграссов несколько иные каноны красоты, — но смотрел с одобрением. Особенно на самую выдающуюся часть моего тела, обтянутую тонким эластичным платьем.

Последовала некоторая заминка при рассаживании за стол, потому как женщины не желали отдавать место рядом со мной Таймиру, им самим хотелось пообщаться. Но с князем особо не поспоришь, а потому справа от меня оказался сын князя, а слева престарелый лиграсс, страдающий глухотой. Он сначала порывался меня о чем-то спрашивать, но примерно после пяти вопросов: «Что? Не слышу, милочка, говорите громче! Что, что? Ась?», я сдалась и стала общаться только с Таймиром. Ну что тут скажешь? Князь Китарр рассчитал все верно, деваться мне было уже некуда, так что у его отпрыска был карт-бланш. Впрочем, я не пожалела. Таймир оказался неглуп, эрудирован и с хорошим чувством юмора. Надеюсь, на экскурсиях будет интересно.

Грегориан страдал на другом конце стола. Его посадили между двух близняшек, внучек Китарра. Было им на вид лет по семнадцать — восемнадцать, но кокетничали они весьма уверенно. Я так не умею. Прочие юные особи из семейства князя строили ему глазки, сидя чуть в отдалении. А судя по тому, что Грег периодически вздрагивал, кое-кто из них хулиганил под столом. Интересно, чем они его там щупают? Шаловливыми ручками, хвостиками или ножками, ради такого пикантного действа выскользнувшими из туфелек?