Милена Завойчинская - Случайное - не случайно (СИ)

Вилла в Закатной бухте поразила меня в сердце с первой секунды. Белоснежное здание с мраморными колоннами и широкими верандами, стояло над морем, на пляж вела широкая пологая лестница. На территории виллы имелись два бассейна — под крышей и большой на свежем воздухе, роскошный парк с изумрудной травой, цветочными кустами и пальмами. Множество беседок и павильонов, как совсем открытых, так и буйно увитых вьющимися растениями. Фонтаны, террасы… В общем, все, чтобы почувствовать себя как в лучшем отеле. Но при этом находилась она в удалении от приморского города, и добраться туда можно было только на машине или порталом.

Прислуга уже знала о нашем приезде, и покои для нас были готовы. Мы с Грегом по привычке выбрали комнаты поближе, чтобы не бегать далеко. Дарику и Норелю опешивший поначалу старый гоблин-управляющий выделил одну комнату на двоих. Себастьян сначала не планировал оставаться с нами, но потом посмотрел на наши предвкушающие рожицы, и тоже решил остаться ненадолго. Мы договорились, что осмотримся, быстро перекусим и сразу же купаться. Море! Нас ведь ждало море!

Выделенные мне покои очаровали сразу же. Белые стены, коричневое дерево мебели и лазурный текстиль. Вот так в нескольких словах можно описать интерьер. Огромная кровать в спальне, просторная ванная, напичканная самой современной сантехникой. Удобные диваны и кресла в гостиной… В общем все, чтобы почувствовать себя на отдыхе. А за окном шумел прибой…

Утром Ян поплавал в море, позавтракал и вернулся в Калпеат, а мы с братом остались.

Следующие два дня я вела растительный образ жизни. Ела, загорала, купалась и спала, спала и спала. Дремала то под прямыми солнечными лучами в позе морской звезды, то перебиралась под зонт и снова засыпала. Зато ночью долго не могла решиться лечь в постель, а позднее ворочалась с бока на бок, не имея сил заснуть. И вовсе не потому, что не хотела спать. Просто… меня мучили кошмары.

Не единожды за ночь меня будили Дарик и Руби или же я сама просыпалась от своего собственного крика, и лицо было в слезах. Во сне я снова переживала весь тот ужас с неудавшимся жертвоприношением и казнью, которую я совершила.

На третий день Грег не выдержал и начал выносить мне мозг лекциями о том, что пора успокоиться и забыть. И вообще, мол, все же хорошо. Жизнь наладилась, больше мне бояться нечего. Только… как же было ему объяснить?

— Грег, отстань! — не выдержала я и прикрикнула на него после долгой и нудной лекции.

Время было послеобеденное, и мы снова находились на пляже под зонтом и лениво смотрели на набегающие волны. А Руби то бегала по мелководью, то пряталась в тень. Хоть она и Огненная гончая, и по идее стихия огня ей по нраву, но от морского зноя уставала и она.

— Не отстану! — осклабился он. — И не теряй зря силы, кричать на меня бесполезно. У меня знаешь, какая закалка? Ха! Если уж я даже Яна не боюсь, когда он на меня рычит, то тебя и подавно не испугаюсь.

— Утоплю, — пообещала я ему.

— Всплыву, — ответило мне мокрое лохматое чудовище. — Такое как я — не тонет.

— Грег! Отвяжись.

— Не-а. Давай лучше соглашайся позировать этому своему голокостному художнику. Он даже меня уже попросил повлиять на тебя. Мы ведь тут уже целых три дня.

Норель действительно хотел меня нарисовать, но пока что я не находила в себе сил, чтобы начать позировать.

— Не целых три дня, а всего три дня, — машинально огрызнулась я.

— Зануда! Скучная депрессивная зануда. — Он вскочил, и я с тоской посмотрела на него. Сейчас ведь опять начнет меня доставать и тормошить. Никакого покоя нет! — Значит так! Сейчас ты встаешь, раздеваешься, заходишь в воду по щиколотки и позируешь.

— Что? Грег, ты в своем уме? Как это я разденусь?

— А что такого-то? Я в дом уйду. Слуги сюда не выходят. А телохранители… А мы им скажем, чтобы отвернулись. Или пусть тоже в дом идут.

— А они, конечно, возьмут и послушаются, — хмыкнула я.

К нам действительно приставили четырех суровых подтянутых парней, и они в две смены караулили нас. Правда, общество свое они не навязывали и были почти незаметными. Я как-то быстро перестала их замечать, впрочем, мне не привыкать жить в постоянном обществе охраны, а вот братец сначала сильно бушевал и ругался. Но куда ж деваться-то? Приказ императора — есть приказ императора. К тому же нас давным-давно предупредили, что на море выпустят только с охраной.

— Норе-э-эль! — завопил вдруг Грег в сторону виллы и показал большой палец. — Тащи сюда свои кости! И кисти не забудь, будешь рисовать!

— О, боги! — от его вопля меня аж подкинуло.

А по лестнице вниз уже спешил художник с мольбертом наперевес.

Грег честно исполнил свою угрозу и бросил меня на растерзание зомби. Договориться с телохранителем было сложнее. Уходить он категорически отказался, но согласился повернуться к нам спиной и честно не подглядывать. Но предупредил, что если услышит хоть звук, который примет как угрозу, не станет обращать внимание, одета я или нет, а вмешается.

Меня такая перспектива совершенно не обрадовала, и позировать нагой на пляже я категорически отказалась. В конце концов у меня такой купальник, что… Четыре треугольника и веревочки.

С этого дня Норель ходил за нами и рисовал постоянно. То делал наброски карандашом, то пастелью, то… Оказалось, что художник — это еще хуже зомби. Потому что с зомби договориться можно, а с горящим вдохновением художником — нет.

Как ни странно, никто из семьи нас не навещал, хотя грозились. Себастьян появился только вечером четвертого дня, да и то ненадолго. Узнал как у нас дела, оставил какие-то пакеты, поужинал, пошептался с Грегом и снова исчез. Правда, причина его визита выяснилась на следующий же день.

— Иржик! — заявил мне братец во время обеда. — Там тебе Ян вещи привез. Иди, надевай.

— Что за вещи? — спросила я, продолжая лениво пить кофе.

— Вот оденешь и узнаешь. Давай, шевелись. И хватит столько есть, ты скоро станешь как плюшка.

— Сердца у тебя нет! Пожалел сестре кусок хлеба, — вяло огрызнулась я, даже и не думая вставать и куда-либо идти.

— Не положено! Я темный, а все знают, что мы страшные и злые. Так что нечего тут изображать вселенскую скорбь по своей загубленной жизни. Топай давай!

Этот неугомонный тип вскочил, оттащил мой стул от стола и поволок меня за собой. Потом вручил мне пакеты, оставленные Яном, и позвал Дарика.

— Дарик! Через три часа вот эта мрачная девица должна выглядеть как угроза немедленной смерти всему мужскому населению империи от разрыва сердца. Понял?

— Так точно, господин, — прищелкнул пятками скелет. — А от чего конкретно они умереть должны будут? От восторга или от испуга?