Роман Мережук - Солнценосец

В землях лорда Тауса у него когда-то была дальняя родня. То ли троюродный брат, то ли двоюродный дядя Зэйдер Снайге, в детстве навещавший Лотта и его брата, Сторма, говорил, что древний народ умеет общаться с духами и при необходимости натравливать неспокойные души на того, кто ему неугоден.

Впрочем, словам Зэйдера не было веры, ведь он говорил, что желтоглазые ростом чуть больше трех футов и имеют ужасно большие глаза.

На Лотта смотрела молодая девушка лет шестнадцати на вид, немного худощавая, но уж точно не маленькая карлица с глазами как у филина.

Лотт знал, что люди сторонились желтоглазых не из-за их (если они конечно это умели) способности разговаривать с духами, а из-за того, что древний народ жил в основном в Дальноводье, рассаднике всяческих болезней. Туда ссылали заключенных со всей империи, где они до конца своих дней добывали синелист, использующийся медиками в мазях. Худшего места, чем Дальноводье не сыщешь во всей империи.

- Кэт, будь добра, освободи меня, - спокойно проговорил Лотт.

Будь перед ним хоть дикарь из племени остготов, Лотту все равно. Главное, что его могут спасти. Все остальное подождет.

И даже то, что он увидел колдовство, не было самым важным. Ведь больше всего Лотт боялся не магии чахоточных, а того, что с ним сделает Чума, когда вернется с пустыми руками.

Кэт с задумчивым видом осмотрела веревку.

- Тебя освободить сразу или потерпишь еще чуть-чуть?

- Сразу, конечно же, - опешил Лотт.

- Как скажешь.

Девушка достала из-за пояса кинжал и одним резким движением перерезала прикрепленный к крюку в кирпичной стене край веревки.

Лотт с глухим шлепком упал в тлеющие уголья.

Он закричал, катаясь по полу и стряхивая с себя кусочки золы.

- Проклятье, зачем ты это сделала?!

- Ты же просил освободить тебя сразу, - желтоглазая пожала плечами. Может Лотту это и показалось, но в уголках ее золотых зрачков на миг мелькнула веселая искорка. - Вот я тебе и помогла.

В штанах, и без того изрядно потрепанных, появилась дыра, Лотт получил несколько ушибов, но в основном не пострадал. Могло быть намного хуже.

- Советую не задерживаться, - бросил он Кэт. - Скоро здесь появятся очень плохие люди. Если не успеем исчезнуть, меня опять вздернут. И тебя, кстати, тоже.

Они углубились в узкие переулки города. На стенах домов густо рос мох и лишайник. Под ногами противно хлюпало - даже летом здесь было сыро и промозгло.

Когда они вышли на перекресток Четыре Руки, Кэт поравнялась с ним и спросила:

- Если тебя подвесили плохие люди, стало быть, ты еще хуже?

- С чего ты решила, - удивился Лотт.

- Хорошие с плохими не водятся. А ты сумел изрядно насолить плохим. Так кто же ты?

- Странные вы, желтоглазые, - буркнул Лотт.

Перекресток Четыре Руки славился игорными заведениями. Здесь монеты переходили из рук в руки целыми телегами. Лотт не раз видел как богачи теряли свои состояния, а бедняки... Хм, а бедняки теряли свободу.

Лотт еще плохо знал город. До этого момента он думал, что выйдет прямо к Торговым воротам. Вероятно, он где-то неправильно свернул.

- Кажется, мы здесь уже были, - пробормотала Кэт.

Она осматривалась по сторонам, будто в первый раз заметила, что находится в городе.

- Было приятно познакомиться, Кэт, - не слушая девушку, сказал Лотт. Ему нужно отделаться от желтоглазой побыстрее. Они двое - слишком заметны, да и в ее услугах он больше не нуждался.

Кэт не ответила. Она смотрела на окно одного из шести домов зажиточных горожан, расположенных чуть в стороне от игорных заведений.

Лотт поспешил скрыться в темном проходе. Лучше не высовываться, Чума и его парни наверняка уже обнаружили, что их жертва ускользнула. Необходимо покинуть Гэстхолл в самое ближайшее время.

Петляя между улочками, прячась за хилыми заборами и деревянными пристройками, он вышел к проулку Трех Пьяниц. Здесь воняло перекисшим вином. Виноделы сливали сусло прямо на улицы города. Местный сброд бывало неделями праздновал это событие, дожидаясь, когда откупорят еще одну бочку и им дадут забродивший осадок. Когда же и они уставали от такого пойла, сусло просто выливали в пыль.

Отсюда Лотт двинулся к скверу Пэйта - небольшие ухоженные деревья сира Пэйта окружили ряд беседок, обвитых плющом и огороженных кустами роз. Пэйт, градоправитель Гэстхолла, очень гордился тем, что его город - единственный, где вольно растут деревья, и каждый горожанин может посетить его сквер. Сюда, конечно, не пускали кого попало. В основном здесь находились приезжие торговцы, заключающие важные для города сделки, благородные господа и священники церкви. Обычные горожане, такие как Лотт, могли только наблюдать за тем, как остальные веселятся в беседках.

Но сегодня Пэйт сделал исключение. Стражники, обычно охранявшие вход в сквер, отсутствовали. В сгустившейся темноте трудно было что-либо различить, но Лотт мог бы поклясться, что видит множество теней, мелькающих в редких проемах поросли.

Он прошел мимо, даже не глядя на то, что творится в сквере. Улицы стали шире, именно по этим городским каналам тек людской поток селян продающих овощи и фрукты, выращенные на своей земле, и путников, желающих отдохнуть от тянущегося бесконечно Имперского Тракта.

Лотт перебежал улицу, обошел задний двор трактира "Веселый мельник". Когда он только-только приехал в город, то остановился здесь. Но денег, вырученных за меч, надолго не хватило и ему пришлось тайком улизнуть отсюда, чтобы не отдавать долг хозяину.

Главные ворота находились от трактира не далее чем в одном полете стрелы. Городские стены в сгустившихся сумерках казались выше, чем были на самом деле. Редкие кустарники и лачуги бедняков тесно прижимались к каменной кладке защитных стен. Вдали уже можно было заметить узкие бойницы и острые углы зубцов.

Лотт быстро прошмыгнул мимо них, стараясь не привлекать к себе особого внимания. Перелез через ограду чьего-то огорода и...

Он снова оказался на перекрестке Четырех Рук. На него пустыми глазницами пялились распахнутые окна шести дорогих домов, а темная фигурка Кэт, завернутая в плащ все так же стояла посреди пересекающихся улиц.

Лотт громко выругался и пошел к ней.

- Чахоточная ведьма, что ты со мной сделала, - крикнул он, намереваясь взять ее под локоть и повернуть лицом к себе.

Но вместо того чтобы ухватить плутовку, рука погрузилась во что-то вязкое, тягучее словно мед.

Лотт с ужасом видел, как рука вошла в ее тело, словно в кисель. Это была только тень Кэт, просто неясная тень, пригвожденная к стене до тех пор, пока светит солнце или горят фонари. Необычная тень.

- М-м-м-м, - едва слышно произнесла тень. - Что происходит?

Волосы на голове у Лотта стали дыбом, лоб покрылся испариной, а некто очень гаденький, сидевший в глубине души, едко заметил: теперь тебе придется не только зашивать, но и стирать свои штаны.