Роман Мережук - Солнценосец

Квази сняла с пояса кольцо с единственным ключом. Он протянул к ней руки так, как тянут их верующие к деревянным фигуркам Гэллоса и Алланы. Щелкнул замок и Лотт почувствовал себя почти свободным. Он потер кисти, потянулся и влепил Квази пощечину.

Халифатка отшатнулась, схватившись ладошкой за уязвленное место. В глазах застыло непонимание и слезы. Хорошо. Лотт боялся, что чародейка скрутит его морским узлом за такое.

- За то, что врала мне! - Пришлось кричать, чтобы не облевать все вокруг.

- Я говорила только правду, Лотт.

Он порылся в памяти. Квази и правда ни разу не утверждала, что не принадлежит к Церкви Крови. Это он по глупости судил о цвете ее кожи и месте рождения. Да и с чего бы думать иначе? Лотт никогда не видел выходцев из обоих халифатов, принявших веру солнцеликих богов.

Но с другой стороны - он ведь и не особо размышлял на эту тему. Квази была подозрительной с самого начала. Одна, в глубинке Священной Империи, исповедующей другую веру. Ее сопровождал покойный священник Роланд. Чародейку не трогали, потому что при ней имелись документы, дающие ей некую свободу перемещения. Зачем Церкви Крови такие сложности? Пустить иноверку в святая святых? Дать проводника? Лотт ощущал себя круглым дураком.

На крик сбежались тюремщики. Джэймс Галлард из стража реликвария превратился в мальчика на побегушках у Шэддоу. Теперь он выполнял любой его приказ, забыв про останки Миротворца и став тенью инквизитора. Парни стерегли Лотта как псы, которых натаскивают хозяева, чтобы лисицы не воровали из клетей кур. По мнению Лотта, лаяли они очень похоже.

- Вы в порядке, сестра Квази? - спросил Галлард, сверля глазами Марша.

- Да. Ничего не случилось. Ваша помощь не нужна.

- Мы будем за дверью, - на прощание сказал страж, словно от этих слов Лотт должен был раскаяться во всех грехах.

- Я знаю, что должна была открыться перед вами, - продолжила Квази. - Но поняла, что вы не примете меня, когда узнаете кто я.

Лотт промолчал. Конечно, он смылся бы при первом удобном случае от такого попутчика. Кэт ей не доверяла с самого начала. Ему нужно было прислушиваться к ней почаще. Лотт почувствовал себя старой бабкой из сказки, оставшейся у разбитого корыта. Он потерял Кэт и спас ту, которая поведет его на эшафот.

Замечательный выбор, Лотт.

- Ты должен понять, Лотт. Ничего не изменилось. Я все еще твой друг. Возможно, единственный. Я защищу тебя.

Квази наклонилась к нему так близко, что Лотт чувствовал кожей ее дыхание. Сурьмленные брови обезоруживали. В томных, словно рожденных в самую темную ночь в году, глазах плескалась чародейская уверенность. Его маленький дружок зашевелился в штанах, но Марш усилием воли прервал позыв плоти.

Раньше он отдал бы последнюю рубаху, чтобы получить такой обнадеживающий взгляд от красотки. Сейчас Марш хотел одного - схватить ее за источающие мерзкий мятный запах волосы и приложить об столешницу.

- Защитишь, чтобы самолично разжечь костерок поярче?

- Никто не собирается причинять тебе боль. Только поговорить. Есть люди...

- С меня хватит. Выметайся!

- Лотт...

- Я сказал - выметайся!

Квази подчинилась. Она накинула на голову белый капюшон, став неотличимой от других инквизиторов. Одна из тех, кто задает неудобные вопросы. Одна из тех, кто превращает беседу в допрос. Одна из тех, кто клещами вырвет у него признание в поедании младенцев или совокуплении с падальщиками в полнолуние.

- Лотт, я знаю, кто ты, - сказала на прощание Квази. - Я расскажу все, что знаю, чтобы они поверили тебе. Ты встретишься с моим наставником. Благодаря нему я нашла надежду, за которой приехала в эти земли. Я хочу помочь тебе. Хочу уберечь людей, погибающих в песках и не знающих об этом. Ты еще не готов принять Дар. Ты предпочитаешь идти с ним порознь и не замечать, как много он может сделать для других. Но скоро это изменится.

"Ты знаешь обо мне все и думаешь, что этого достаточно для доверия. Но у монеты две стороны, Квази".

Он не мог ей доверять. Квази-путешественница. Квази-чародейка. Квази-соблазнительница. Квази-друг. Квази-проситель. Квази-инквизитор. Слишком много Квази. Слишом мало Лоттов. Вполне возможно, зверек с таким именем совсем вымрет.

Три следующих дня он провел в обнимку с тазиком. Марш почти сдружился с медным товарищем, натирая края потными руками. Помещение провоняло вплоть до обивки. Открытые окна не прогоняли кислый запах плохо переваренных яиц и рыбы. Наоборот, становившийся с каждым днем все прохладнее ветер загонял затхлость обратно в ящик с проклятым человечишкой, захлопывал окна, грозя молниями и косым дождем всякий раз, когда Лотт пытался что-то изменить к лучшему.

Марш составлял планы побега от скуки. Уже после первой дюжины лет, прожитых под боком с преуспевающим братцем, он перестал сравнивать себя с романтизированным Ричардом, "чьи волосы светились, словно солнце в погожий день". И Квази, и Шэддоу четко дали понять, насколько важен он для церковников. С усмешкой Лотт признал, что выкрасть его будет намного сложнее, чем мощи Климента.

Так, Лотт даже не рассчитывал обезоружить стража. Но он мог заговорить тому зубы и запереть в комнатах. Далее он проявил бы чудеса маскировки и прокрался между спящими по всем углам суденышка моряками. Конечно, ни один из членов экипажа не заподозрил бы в Лотте, блюющем направо и налево кормежкой, беглеца. Далее он кричал жуткую похабщину о том, где место Квази, куда может заткнуть свое чванство Галлард, и что он воспользовался запасами цитрусовых Шэддоу не совсем по назначению и точно - не ртом. Затем Лотт доставал саблю из бочки с оружием, одной из многих, которые очень любили расставлять враги доблестных рыцарей на кораблях, чтобы те никогда не уходили от них с пустыми руками, и располовинивал канат, держащий лодку на привязи.

Мрачный Жнец застал Лотта именно в тот момент, когда он пытался оправдать бездействующих инквизиторов. Марш настырно отмахивался от идеи внезапно обуявшего магов кровавого поноса, но ничего кроме забавной смерти с голой задницей в голову не приходило.

Шэддоу шла эта кличка как никому другому. Первое его появление навязало Лотту непростую компанию. Второе появление - оковы. Для Марша Шэддоу стал ангелом, приносящим только плохие новости. Квази сказала, что он занимает должность главы инквизиционного корпуса. Это внушало бы опасения, не будь Лотт напуган и до этого. Он боялся мага и ненавидел его за это. Лотт знал, насколько тот силен, знал, что не сможет с ним справиться. Марш ненавидел этого типа с глазами такими же теплыми и ободряющими как у утопленника. Когда Шэддоу удостаивал его взглядом, Лотту хотелось выть. Он тоже проделывал такую штуку, когда выезжал в дозор с братом и лордом Кэнсвудским. Интересно было в первые часы. Но потом свежие чувства притуплялись, а глаза скользили по березкам, дубкам и работающим в поле крестьянам как по пустому месту. Будто он ходил вокруг путевого камня бесконечное число дней.