Питтакус Лор - Пропущенные материалы: Забытые

Я открываю глаза, но ничего не вижу. Лишь кромешная тьма. И дышится с трудом, словно легкие забиты толстым слоем сажи. Меня разбирает кашель, и вокруг тут же поднимается облако пыли, лишь провоцирующее новый приступ кашля, от которого вот-вот вывернет наизнанку. Голова чугунная, малейшее движение отдается дикой болью, в висках стучит кровь. Руки плотно прижаты к бокам.

Где я?

Когда пыль оседает, кашель наконец унимается, и я начинаю вспоминать.

Нью-Мексико. Далс. Стоп… так это был не сон?

Я бы с радостью поверил, что мне это только приснилось, но пора наивности осталась в прошлом — не бывает просто снов, слишком это было бы просто. Мне ничего не приснилось. Именно я обрушил это место. Сам не понимая как, я использовал подаренную мне Первой силу и заставил правительственную базу разрушиться до самого основания.

В следующий раз, прежде чем откалывать подобный номер, надо сначала убедиться, что я не нахожусь в эпицентре. Задним числом это становится очевидно. Думаю, мне предстоит еще многое узнать о том, как пользоваться моим Наследием.

Сейчас вокруг царит тишина. Добрый знак. Значит, никто больше не пытается меня прикончить. Следоватовательно, мои враги также погребены здесь, как и я, или мертвы. Я совсем один. Первая умерла. Малкольм и Сэм ушли и, скорее всего, считают меня покойником. Вот уж чему моя семейка только порадовалась бы.

Никто не узнает, если прямо сейчас я просто здесь сдамся. Часть меня желает именно этого. Я сражался так отчаянно. Разве с меня не хватит?

Как было бы легко просто взять и перестать бороться, остаться погребеным. Остаться забытым.

Если б Первая все еще была со мной, она бы раздраженно тряхнула волосами и приказала мне взять себя в руки и перестать хандрить. Она бы сказала, что я не выполнил и половины той работы, которую она мне поручила, что есть проблемы и поважнее моих. Она бы напомнила, что не только моя жизнь висит на волоске.

Но Первой больше нет, так что я сам должен все это себе сказать.

Я жив. Что уже само по себе чудо. Я подорвал арсенал со взрывчаткой, полностью осознавая, что, возможно, это последнее, что я делаю. Я сделал это для того, чтобы Малкольм Гуд, человек, который стал мне своего рода отцом, смог сбежать вместе со своим родным сыном, Сэмом. Я решил, что если им удастся спастись, то моя смерть не будет напрасной и напоследок я сделаю доброе дело.

Но я не умер. По крайней мере, пока. А раз я выжил несмотря ни на что, значит, на это есть причина. У меня еще остались неоконченные дела.

Поэтому я заставляю себя успокоить колотящееся сердце, дышать ровно и оценить свое положение. Итак, я погребен под завалом. Но тут есть воздух, и я могу немного двигать головой, плечами и даже кистями рук. Отлично. Мое дыхание поднимает пыль вверх, указывая тем самым в какой стороне верх и что откуда-то ко мне все же просачивается тусклый свет. А раз сюда доходит свет, значит, до поверхности завала не так далеко.

А вот руками не пошевелить, но я все равно стараюсь сдвинуть раскуроченный кусок бетона, под которым зажат. Естественно ничего не выходит. Я же не искуственник с генетически увеличенной силой или здоровяк от рождения, как мой сводный братец Иван. Я высокий, но худой, и по телосложению мало чем отличаюсь от рядового землянина, ну разве что повыносливей буду и посильней. Честно говоря, не уверен, сможет ли супертренированный искусственник отрыть себе выход из под такого завала; что уж про меня говорить.

И снова перед внутренним взором встает лицо Первой — любимые глаза насмешливо закатываются, словно говоря: «Да брось! И это все, на что ты способен?» Хм, а ведь действительно! Я способен не только на это. Теперь, нет. Может, я и не качок, зато у меня есть особая способность.

Сосредотачиваюсь на окружающих меня бетонных обломках, зная, что своим Наследием — Наследием, которое мне передала Первая — смогу расчистить завал. Закрываю глаза и концентрируюсь, представляя, как завал дрожит, расщепляясь на мелкие куски, и расходится в стороны, пока я не оказываюсь на воле.

Ничего не происходит. Даже не дрогнуло нигде. «Двигайся, блин!» — сердито думаю я, и следом понимаю, что произнес это вслух. Но завалу, в любом случае, пофигу.

Неожиданно меня разбирает злость. Сначала я злюсь на себя: за то, что я такой идиот и слабак, не способен справиться с подарком Первой, а потом за то, что вообще здесь оказался.

Хотя в этом нет моей вины. Я виноват только в том, что пытался жить по совести. Не на себя надо злиться, а на свой народ. Могадорцы — вот из-за кого я здесь застрял. Могадорцы — преклоняющиеся перед грубой силой и верящие, будто война — единственно правильный образ жизни.

Вскоре, меня накрывает ярость. Вся моя жизнь сплошная несправедливость. Мне даже ни разу не дали шанса. Иван был моим лучшим другом. Мы вместе выросли, а потом он меня предал. Пытался убить — и не один раз.

А отец не думал дважды, позволяя могадорским ученым ставить на мне опыт с помощью абсолютно непроверенного аппарата, едва не изжарившего его сыну мозги. Ему ничего не стоило пожертвовать мной ради цели.

И какой цели? Создать еще больше разрушений, убить еще больше людей и получить еще больше власти для себя? Но власти над чем? После завоевания Лориена, его, можно сказать, не стало — мы полностью уничтожили поверхность планеты. На Лориен не осталось ничего, чем бы можно было править. И с Землей мы что, поступим так же?

Для таких, как мой отец, это неважно. Главное для них — война. Победа. Для него я был лишь очередным потенциальным оружием, которое он использовал и забраковал. Это всё, что для него когда-либо значили все остальные.

Чем больше об этом думаю, тем сильнее завожусь. Ненавижу его. Ненавижу Ивана. Ненавижу Сетракуса Ра и Великую книгу за то, что они учат, будто жить так — правильно. Ненавижу их всех!

Пальцы на руках и ногах начинает покалывать, и обломки вокруг принимаются трястись. Получается! Мое Наследие работает! Можно дать ярости уничтожить тебя, а можно использовать ее с пользой. Снова закрываю глаза, сжимаю кулаки и ору во всю глотку, выпуская на волю всю свою злость одним мощным ударом. С громким свистом пыль и бетон начинают крошиться. Меня всего трясет от подземных толчков. Очень скоро завал полностью осыпается. Как будто меня выкопали огромной лопатой. Я снова свободен!

Однако кому-то повезло меньше. Метрах в трех от меня, придавленный жутко покореженной стальной дверной рамой, лежит могадорский солдат.

Теперь, когда с него сняли тяжесть обвала, он со стоном шевелится.

Он жив, как и я. Класс.

Слегка пошатываясь, встаю на ноги. Тело болит так, будто по мне проехался гигантский каток, но вроде бы ничего не сломано. Я весь покрыт пылью вперемешку с потом и кровью, но последнего не так уж много. Каким-то непостижимым образом я избежал серьезных травм. Не знаю, как это вышло, да и, если честно, мне все равно.