Генри Каттнер - Мокрая магия

— Забудь об этом. Мы можем пригодиться друг другу, если ты подыграешь мне, а я — тебе. Если ты не станешь… Видишь ли, Вивиана ко мне прислушивается. Хочешь, чтобы я кое-что шепнул ей на ушко?

— Ты сущий дьявол, — проворчал рыцарь, но он был побежден и прекрасно понимал это. — Я оставлю тебя в живых. Но за это ты защитишь меня от Морганы. — Он оживился. — Да! Скажи Вивиане, что я друг тебе. Тогда…

Вудли усмехнулся.

— А если я скажу ей, что ты столкнул меня во двор к Дрэдану?

— Но, монсеньор! — Богарт схватил его за плечи. — Нет! Я этого не делал! Ты не сможешь доказать, что это был я…

— Хотя это был ты, верно? Вивиана поверит мне, а не тебе. Но успокойся. Я ничего не скажу. Если ты, в свою очередь, кое о чем не забудешь.

Богарт облизал губы.

— О чем именно?

— О том, что ундину убил я.

— Три тысячи чертей! Впрочем, у меня нет выбора. Если я не соглашусь, ты используешь свое влияние на Вивиану. Она весьма своенравна, а Моргана часто просила ее… — Рыцарь проглотил комок в горле и начал снова: — Моргана хочет меня уничтожить. До сих пор Вивиана спасала меня. Давай договоримся. Ты скажешь, что убил ундину, то есть что прошел испытание, а взамен настоишь на том, чтобы Моргана оставила меня в покое, если возникнет опасность.

— Согласен.

— Но если Моргана узнает, как мы ее обманули, мы оба умрем страшной смертью. Она не умеет прощать.

— Она не узнает.

— Если узнает, даже Вивиана не сможет нас спасти.

Вудли нахмурился. Риск никогда не привлекал его. Но сейчас придется рисковать. Кроме того, Моргана ведь никогда не узнает…

— Договорились, — сказал сэр Богарт. — Но помни, вздумаешь когда-нибудь предать меня, сам погибнешь. Теперь наши жизни связаны. Если я начну тонуть, то потащу тебя за собой, потому что заговорю. И Вивиане придется оплакивать если не меня, то тебя уж точно.

Вудли поежился, но поспешно выбросил из головы мысли о грозящей ему страшной участи.

— Забудь об этом, — сказал он. — Нас ждет ужин. А нам еще нужно дотащить до замка ундину.

Сделать это оказалось совсем не трудно, потому что дохлое чудовище не волочилось по дну, а плыло. Шагая по дну озера к замку, Вудли приободрился. Он коснулся рукой эфеса меча. Когда он размахивал мечом, защищаясь от Богарта, его охватило удивительно приятное чувство. А если бы он не заставил Богарта обманом помочь ему? Если бы он сам сразился с ундиной? Вудли на секунду пожалел, что не попытался совершить этот подвиг.

Хотя это было бы слишком опасно. Слишком. Кроме того, не было никакой необходимости рисковать собственной шкурой, и он доказал это на практике. Самое главное — хладнокровие и рассудительность. Рано или поздно они помогут ему покинуть замок, освободиться от гибельного заклятия Морганы и вернуться на сушу.

Он прошел испытание, и пока ему нечего опасаться. А сейчас надо выведать заклинание мокрой магии, которое возвращает способность дышать воздухом.

Вудли дернул зажатый в кулаке пучок волосков ундины. За озерным чудовищем, словно хвост кометы, тянулись стайки рыбешек. Впереди показался замок…

— Помни! — уже в который раз предупредил его сэр Богарт. — Теперь наши жизни едины. Блэз идет. Прикуси язык, в замке говорить небезопасно.

Дно озера окутывали ночные тени. Видимо, солнце уже зашло. Сэр Богарт отпрянул в сторону и исчез. У подножия башни, рядом с дверью, виднелся силуэт Блэза в коричневом плаще.

— Вот мой трофей, — крикнул Вудли. — Забери его!

Друид подошел к нему, поднимая тучи ила. Его глаза сверкали сквозь белую вуаль бороды.

— Ундина. Ты сразил ее…

Вудли взглянул чародею в глаза и вдруг устыдился своего обмана. Но это же нелепо! Почему он должен смущаться того, что не пошел на верную смерть? Проклятье!

— Я говорил тебе, что храбрость станет твоим мечом и щитом, — медленно произнес Блэз. — Магия не может устоять перед ним. А теперь и… — Он замолчал и сделал рукой какое-то странное вялое движение, — Груз прожитых лет тяготит меня. Когда я увидел, как ты идешь к замку с добычей, мне показалось, что я стою у стен Камелота и смотрю на Артура Пендрагона… — Его слабый голос становился все тише. — Он был и пребудет вечно.

Из оцепенения Вудли вывел голос Нурмалы. Наяда выплыла из замковых ворот с зажженным фонарем в руке.

— О! Монсеньор Артур Вудли сразил чудовище! Мой господин! — Она низко поклонилась. — Сегодня будет великий пир. Стол уже накрыт.

Блэз, похоже, очнулся от воспоминаний и снова превратился в брюзжащего пьяницу.

— Понятно, — рявкнул он.

Наяда поспешила скрыться в башне. Вудли заметил, что свет фонаря пронизывал жидкий изумруд ее тела. Это выглядело довольно красиво, но жутковато.

— Эти наяды — хуже пироманьяков, — заметил Блэз, доставая откуда-то кувшин и делая глоток. — Никак не могут оставить огонь в покое. В замке фонари ни к чему, он освещается магией. Наяды могут думать только об огне и крови. Мерзкие мокрые жидкие твари, — закончил он в приступе старческой ярости. — Всех ненавижу. Всех до единой. Пошли! Ундину можешь бросить здесь — никуда она не денется.

Вудли поймал взгляд старого друида — удивительно острый, проницательный взгляд. Полно, да так ли уж пьян этот Блэз? Вероятно, да, потому что каждый его шаг по коридору сопровождался ругательствами, стонами и икотой. Блэз отвел Вудли в его комнату, где тот торопливо привел себя в порядок, насколько это было возможно — когда вода как воздух, не умоешься, — и поспешил следом за провожатым в главный зал замка. Здесь Вудли бывать еще не доводилось.

Зал был поистине огромным, вдоль одной из его стен поверху тянулась галерея. Стены были увешаны гобеленами, пол застелен циновками, которые, очевидно, были прижаты грузами, чтобы не всплывали, а у дальней стены находилось возвышение. Там, за не слишком большим столом, восседала Вивиана. Она выглядела поразительно красивой в светло-зеленом, расшитом жемчугом атласном платье. В ее косы тоже были вплетены нити жемчуга, а талия перетянута украшенным драгоценными камнями поясом. Она была само воплощение волшебства.

— Милорд! — воскликнула она, подбегая к Вудли. — Мне сообщили, что ты вернулся с победой. Но твоя бедная щека… о! Ужасная ундина…

— Ничего особенного. Уже не болит.

— Ничего особенного! Победить ундину… Впрочем, я знала, что ты доблестный рыцарь. Садись рядом со мной, любовь моя, чтобы мы могли беседовать за ужином.

Вивиана так пожирала Вудли взглядом, что тот почувствовал себя неловко.

Что-то раздраженно бормоча, Блэз занял свое место и принялся рассматривать застеленный скатертью стол.

— Не хочу рыбы, — сказал он. — Меня тошнит от нее.

— Будет жареный поросенок, — бросив взгляд на друида, сказала Вивиана. — Детеныш морской свинки, естественно. Дичь и пирог с мясом… Ах, милорд! Теперь, когда ты прошел испытание Морганы, ты и я будем жить здесь вечно.