Маргарита Полякова - Реверс

Единственным моим утешением было море. Спокойное или грозное, ярко-синее или почти серое, оно всегда было прекрасно. Я садилась на край обрыва, свешивала ноги, и любовалась этой красотой. Она придавала мне сил. А примерно через пару дней после такого сидения я купила прочную веревочную лестницу, намертво ее прикрепила (в том числе магически) и ежедневно стала спускаться, чтобы искупаться в море. Мелководье (уровень воды был всего лишь мне по плечи) и обилие мелких скал гарантировало отсутствие лодок с рыбаками или просто любопытствующими, так что я, фактически, заполучила частный пляж.

Поскольку деньги зарабатывались не так активно, как мне хотелось бы, я начала думать, на чем бы мне сэкономить. И, разумеется, первым, что пришло мне в голову, были мыло и свечи. Грех алхимику, коим я являлась, не сварить себе самое необходимое! Да, существовали магические светильники, но их постоянно требовалось подзаряжать, а мой резерв оставлял желать лучшего, и требовался для более достойных целей — создания мазей, настоев, амулетов, артефактов и прочей магической продукции.

Помимо всего прочего, я продолжала ежедневно покупать и читать газеты. И, спустя несколько недель, более менее разобралась с политической обстановкой в стране в целом и в нашем городке в частности. Если верить журналистам, Глаценция, в которой я проживала, являлась государством просвещенным и миролюбивым. А местный король Ромуальд III Сияющий — буквально вместилищем ума, красоты и всевозможных добродетелей.

Оппозиционная пресса (в виде листовок) говорила строго об обратном — дескать, король наш деспот и самодур, и на любовниц тратит денег гораздо больше, чем на флот, который так нужен стране. Проанализировав различные точки зрения, я пришла к определенным выводам. Ромуальд III Сияющий, как правитель, оставлял желать лучшего. Он действительно был больше занят любовницами и балами, чем управлением государством. И, сложись ситуация по-другому, его бы давно с престола сковырнули. Однако потенциальным заговорщикам мешало одно, весьма существенное препятствие — реальная власть в стране уже находилась в твердых и надежных руках королевского родственника. Неизвестно, почему Максимус сам не хотел занять престол. Вполне возможно, что не желал вызывать недовольство подданных из-за своей нечеловеческой сущности. Неизвестно, чья кровь текла в его венах, но жил Максимус слишком долго для обычного человека. Он только в должности Первого министра обретался уже больше ста лет. Седой старик, прямой, как натянутая струна, даже на официальном газетном портрете выглядел властным, жестким и опасным типом.

Максимус провел две удачных войны, оттяпав приличный кусок побережья, усмирил лесных прошретов (нечто типа африканских племен, примитивных, но агрессивных донельзя), которые жили за счет грабежа более цивилизованных соседей, и держал в кулаке дворянскую вольницу. В общем, за такой широкой спиной Ромуальд III мог быть и сияющим, и блистающим, и любым другим, каким ему взбредет в голову. Определенно, Максимус был гораздо умнее короля, наслаждаясь реальной властью, а не блестящей мишурой типа короны.

Разумеется, дворянство было недовольно своим угнетенным положением, требуя как можно больше прав вкупе с наименьшим количеством обязанностей. Второе сословие, кстати, тоже было не слишком довольно существующей властью. Что было вполне естественно. Если раньше у его представителей (пусть самых богатых и удачливых) были хотя бы мизерные шансы пробиться в ряды первого сословия, то теперь это было невозможно. Лет пятьдесят назад Максимус издал ужесточенную версию «циркуляра о кухаркиных детях» [4] циркуляр о кухаркиных детях — доклад «О сокращении гимназического образования» («Циркуляр о кухаркиных детях») — издан 1 июля 1887года министром просвещения Российской империи графом И.Д.Деляновым, который считал, что таким образом «гимназии и прогимназии освободятся от поступления в них детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, детям коих, за исключением разве одаренных гениальными способностями, вовсе не следует стремиться к среднему и высшему образованию». , по которому для второго-третьего сословия (за исключением магической школы и домашних учителей у тех, кто мог их оплатить), ограничивалось не только образование, но и список занимаемых должностей.

Правительственная пресса предсказуемо восхваляла короля и Первого министра, причем делала это не слишком профессионально. Трескучие фразы, громкие лозунги и переливание из пустого в порожнее напоминало «Правду» конца 80-х годов. Много воды ни о чем, и речи, в которые не верят даже те, кто их говорит. Впрочем, оппозиционные СМИ были не лучше. Их вообще ничего не заботило помимо дворянских вольностей.

Эх, были бы у меня деньги! Я бы организовала издание для второго класса (не уверена, что все представители третьего умеют читать), а заодно привнесла бы в данный мир газету объявлений. Собственно, я бы занялась и привычной мне работой — продажей рекламных площадей, но дарить перспективную идею не хотелось, а как защитить на нее права — я пока не знала. Это же не конкретная вещь, это, по большому счету, воздух, а местные законы подобного не предусматривали. Вот собственную газету определенного направления можно будет оформить, как свою интеллектуальную собственность. Но такое приобретение я пока не потяну.

Максимум, что я могу сделать — поближе познакомиться с местным печатным процессом и попробовать себя в качестве журналистки. Будет хотя бы задел на будущее. И, пожалуй, пора печатать рекламные листки для своей продукции. В памяти всплыло бессмертное «налетай, торопись, покупай живоп и сь!», я похихикала и принялась за наброски текста. Если уж начинать знакомство с печатниками, то лучше это делать с оплачиваемого заказа. А там… там видно будет.

Сундук вертелся волчком, пытаясь поймать собственный несуществующий хвост. Делал он это настолько увлеченно, что я оторвалась от записей и с интересом за ним наблюдала. Со временем, мой сундук все больше и больше становился похожим на собаку. Он припадал на передние лапы (определив в качестве таковых левые боковые), охотился на крыс и сопровождал меня почти во всех моих путешествиях.

Я потерла глаза и захлопнула очередную пачку сшитых листов. Мой рабочий журнал разросся донельзя, и явно требовал переписывания с предварительной обработкой. В горшке доваривалась мазь, периодически набухая фиолетовыми пузырями, а я пыталась понять, как ее можно усовершенствовать. Подозвав сундук, я достала из него свои студенческие записи и пробежала их глазами. Нет, никаких подсказок здесь не было. Ни одного ингредиента, способного усилить преобразующий эффект от хвостов головастиков.