Марик Лернер - Юность воина

Они никогда особо не торопились и при этом точно знали время и место остановки на ночлег. И вода, и дрова, и укрытие от ветра — все присутствует к услугам путешественников. Остается с неудовольствием вспомнить свой бестолковый поход и послушно следовать указаниям.

Со спуском воздух сделался значительно прохладнее. Благодаря разговорам он усвоил, что ветры с севера холодные и оставляют влагу на вершинах гор. В результате южным склонам достается мало, и расцветают они лишь с приходом весны, когда начинается таяние снегов.

Когда за очередным поворотом сквозь ели у дороги донесся клокочущий шум воды и трескотня птичьего разноголосья, а затем вдруг открылся вид на огромное водное пространство, добрая лига в ширину, Блор уже и не возрадовался. Никакого интереса. Легкое облегчение. Добрался. Впереди новая жизнь. Как водится, никому не известная и опасная. Перемены как ветер — приходят без спроса, то с севера, то с юга, и несут с собой дождь, снег, песок или еще чего похуже. Но никогда не утихают.

— Синждан, — делая широкий жест, будто вручая нечто изумительное, произнес одноглазый Зарко. То есть глаз у него, может, и сохранился после молодецкого удара большим и тупым предметом (точно выяснить — дубина, рукоять меча или еще что — Блор не удосужился), но под повязкой не видно.

Вся их компания караванщиков, за исключением его лично, смотрелась героичной и еле двигающейся группой инвалидов. Из шестерых уцелевших в бою все замотанные в тряпки со следами крови и один привязанный к седлу. Жирану было совсем плохо. Ему досталось хуже всех, и Блор второй день ждал, когда хрипящее дыхание из пробитой груди затихнет. А горец все жил и даже не впадал в беспамятство. Железный человек. Вот из таких надо делать мечи.

Все бы хорошо, но обслуживание трех десятков тягловых лошадей свалилось на совершенно непричастного к грузу Блора. Тут уж не до ночных утех, будь у Скай желание. Она, впрочем, тоже не особо рвалась. Досталось ей всерьез, и голова до сих пор кружилась, а после еды в первый день рвало. Тут и целитель без надобности — сотрясение мозга. А еще говорят, у жителей гор мозги отсутствуют.

Он так выматывался, что спал сидя в седле во время переходов. Почти с ностальгией вспоминал поход в горы и пребывание возле могилы Господина Недр. Тогда было много легче. Яков нет необходимости регулярно скрести и чистить после перехода. Разгружать и вновь наваливать груз.

Лошадей нельзя оставлять без внимания. Даже неприхотливые горские требуют обслуживания. Помощь от остальных была посильной. То есть они старались, но, когда от общего числа осталась треть и они с трудом ковыляют, ситуация отнюдь не радостная.

Блор уважительно кивнул на сообщение и постарался сделать изумленный вид, изучая поселок. Конечно, после горских деревень и башен крато местному люду городишко мог представляться образцом цивилизации. Для него, даже не побывавшего в наиболее известных в мире городах, но кое-что видевшего, зрелище оказалось достаточно убогим, но и всецело привычным.

Сложенные из разномастных камней с земляными кровлями домишки разбросаны как попало вдоль речного берега. Отопление по-черному, печная труба в большинстве домов отсутствует. Тут же по соседству осточертевшие овцы пасутся. Ну и плевать. Ему здесь не жить.

В окружении моментально сбежавшейся детворы и внимательно наблюдающих из-за каменных оград взрослых караван проследовал по неожиданно чистой улочке. Вблизи обстановка выглядела вполне приличной. Откровенной нищеты не наблюдалось. На берегу чуть ли не у каждой хижины баркас, сети сушатся. Чуть дальше за деревьями — несколько мачт более крупных кораблей.

Обнаружилась даже парочка двухэтажных домов, сложенных из огромных бревен на каменном фундаменте. Эти точно в земле не ковыряются.

Обязательно разыскать Храм, даже если такая же халупа, как все остальные здания, напомнил себе. Внутри должны быть аватары всех местных богов. Важно зайти и подарить Воину в благодарность за происшедшее что-то. Придется пожертвовать секирой или копьем. Ничего более подходящего нет, а денег в особенности.

Блор невольно вздохнул. Все-таки несправедливо и после объяснений.

— С какой стати у меня все отобрали? — горячась в негодовании, спрашивал он у Дока. — Не по-честному! За лечение, обучение я готов расплатиться. Даже за спасение жизни. Но не все! Там в общей сложности фунтов двадцать золота, серебра и камней.

— Аптекарский, имперский или северный фунт? — невинно переспросил целитель.

— Полпуда, — запнувшись, отрезал Блор.

— Сейчас, сейчас, — рисуя прямо на столешнице непонятные знаки измазанным в золе пальцем, пробурчал Док. — Ага! Поделил. Одна тысяча семьсот пятьдесят восемь империалов. Вес приблизительный, да минус добавки и камни, считай, полторы тысячи. Половину долой за постой и прочие услуги, сам согласился, — остается семьсот пятьдесят. Лет десять назад раб в Империи стоил от двенадцати до двадцати. Покупай лучше в долинах и возле реки. Туда регулярно задешево отводят схваченных в набегах.

— Зачем мне раб?

— Ну бери рабыню, — великодушно разрешил целитель. — Реально цены ниже, чем в имперских землях, раза в два.

— Я не купец!

— Ну не хочешь, как хочешь. А в твоих родных землях небольшой крестьянский двор где-то в двадцать империалов обходится. Не жирно, надо сказать, извлек драгоценного металла из могилы. В богатеи не выскочишь. Ах да! Еще, наверное, поделишься с наследниками своего бывшего хозяина.

Посмотрел внимательно и усмехнулся.

— Не очень хочется, понимаю. Казалось много больше, а тут и на деревню приличную недостаточно.

— А камни? — невольно заинтересовавшись, потребовал Блор.

— Турмалин, горный хрусталь, яшма, белый топаз. Несколько мелких рубинов, бирюза.

— И что это значит? — Блор и названий таких не слышал. Рубин — да. И все.

— Что хватит в общей сложности при продаже еще на пару рабынь. Но придется добавить. За молоденьких дороже берут.

— Тогда я не понимаю, — сознался Блор. — Ну ладно, для лесничего деньги немалые, как и для меня. И вовсе не смешно, — сказал сердито на хмыканье. — Маленькая деревня тоже приобретение. Своя земля — это вес в глазах окружающих. Но вот зачем вся эта экспедиция? Фем Кнаут должен был потратить не меньше на дорогу и кучу разных вещей. Припасы, жалованье людям. В конце концов, Храму за меня наверняка отдал пару десятков золотых.

— А может, ему и не требовалось золото? А кое-что другое?

— Возмездие?

— Сила!

— Тогда не надо было пускать меня первым. Да и магом я точно не стал.

— Понимаешь, — устраиваясь поудобнее, сказал Док, — некоторые рождаются с магией в крови. У других она проявляется позже. Редко у кого старше возраста признания взрослым. Лет в двенадцать-четырнадцать. Я вообще не слышал после двадцати. Храмы в своих владениях очень внимательно отслеживают такие вещи. Любого потенциально полезного стараются привлечь на службу. Каждого отклоняющего предложение прижучат.