Марик Лернер - Юность воина

— Зачем пришел в Храм божий? — прогудел выпивоха, притворяющийся жрецом.

Очень тянуло ответно сделать удивленный вид и заявить, что случайно мимо проходил. Или вообще задать встречный вопрос: «А ты как думаешь?» Нарываться не стал. Сам же пришлепал, чего теперь строить добродетельного дурака. Никто не тянул за шиворот, и иногда приходится быть терпимее. В конце концов, сам сначала в трактир отправился, наплевав на душу и озаботившись телом.

— За погибших необходимо жертву принести, — без особой учтивости с длинными разговорами сказал Блор.

— Кто?

Он старательно перечислил, включив в общее число и Зевтица. Не его дело судить. Алчность сгубила, а человек сам по себе не был плох. Без него в пути много тяжелее было бы. Пусть с богами объясняется за случившееся. А он понимает происшедшее. Не принимает, но понимает. Иногда тебя толкает на преступление, и не хватает силы воли остановиться. Сам воровал с голодухи, а это поперек любых законов. И божеских, и человеческих. Может, кто после его, Блора, гибели наплюет на прошлые грехи и воздаст за добрые дела.

— Маловато за них голубя али петуха, — солидно возразил жрец.

— Не родичи мне, да и небогат, — отрезал Блор. — В меру возможности.

Ягненок вполне соответствует средствам и гораздо правильнее. Ведь придется Воину и Смерти, а также Властителю загробного мира. Это еще как минимум.

— Это совсем не дорого.

— Сколько?

— «Бык».

Он подразумевал половину империала, или тридцать «орлов».

— Что? — взвился Блор. — В центральных провинциях он столько не стоит! Корова всего в один империал обходится! Три «орла» — и не говори, что я не щедр!

— Да где ж это видано дешевле молодого ягненка найти! — возопил жрец, вздымая руки к небу.

— Сейчас кликну первого попавшегося прохожего, и он с удовольствием продаст дешевле.

— И он безусловно окажется специально отобранным, во всех отношениях безупречным и правильной окраски, — язвительно произнес мужичонка.

— А у тебя в загоне все на подбор.

— Я свое дело знаю.

— В смысле пиво пить? А то ведь вижу, — он ткнул рукой и обвиняющим тоном произнес, — капли крови на земле. Не дождался, пока кровь выйдет, а и потом не разровнял площадку, а туда же.

Жрец посмотрел определенно с возросшей долей уважения. Откуда ему знать, где Блор набрался таких подробностей.

— А кроме того, мне еще и свечи понадобятся, — развивая успех, добавил парень.

— Сколько?

— Пять.

— Сало, китовый жир или воск?

— Смотря что запросишь!

Жрец кинулся в атаку с новыми силами. Он, даже забывшись, принялся объясняться не на испорченной версии имперского, а на местном диалекте, сдабривая наиболее красочные места выражениями такого рода, которые мамы детям обычно запрещают повторять. В результате стоимость обряда упала до десятки.

Из Дома Молений вышла Скай с задумчивым лицом. Обнаружив происходящее, направилась прямиком к жрецу и вложила что-то ему в руку.

— Не надо больше спорить, — сказала она приказным тоном.

Тот поклонился без особого почтения, но заглядывать в руку не стал. Прямо так и сунул под балахон в карман. Затем отправился в дальний конец двора. Там, как и в любом Храме, стоял загон для животных.

— Не надо было этого делать, — процедил Блор сквозь зубы.

— Ты спас мне жизнь, — спокойно ответила девушка, — и я имею право почтить твоих погибших знакомых. За своих я уже все сделала.

Они молча стояли и смотрели, как жрец совместно с толстым парнем принес чисто белого (насколько это возможно, если не помыть предварительно от грязи) ягненка. Парень держал, а он уверенным движением бронзового ножа вскрыл животному глотку, так что тот и испугаться не успел. При всем своем пропитом виде дело он свое знал, мысленно признал Блор.

Хлопок в ладоши, привлекая внимания Небес, и жрец завел навсегда затверженные слова.

— С трепетом стою я смиренно перед божествами, — запел он неожиданно приятным баритоном, — да услышат боги важные слова, в стране Поднебесной в восьми направлениях света…

Закончив, опять трижды хлопнул в ладоши. Внимательно прислушивающийся Блор убедился в точном повторении имен в тексте молитвы и обращения к богам. При всей неказистой внешности память у жреца оказалась великолепной. С первого раза запомнил и не переспрашивал. Никого не забыл.

— Свечи у входа, — сказал жрец деловито. Для него мероприятие закончилось.

Блор прошел мимо, привычно омыл из ковша руки перед входом, прополоскал рот, сплюнув на землю, налил в ладонь и протер ручку ковша, оставляя его для следующего чистым. Поднялся по трем ступеням. Каждый шаг символичен — прошлое, настоящее и будущее, а также ночь (тьма), день (свет) и сумерки (равновесие). Еще Нижний, просто Мир Поднебесный и Верхний. Много есть значений.

Внутри, сразу у входа, на подставке лежали свечи. Он взял восковые и принялся расставлять напротив символов богов. В старых святилищах частенько не любили ставить человеческие изображения. Не то чтобы как-то регламентировалось, однако уж очень различались лики в разных концах Империи. Каждый скульптор, художник или жрец имел свое представление о правильности. А уж перепутать имена аватар и вовсе никаких сложностей. У каждого десятки. В городах и поселках пользовались местными.

Давно выработалось общее правило: каждый бог имеет собственные атрибуты. Мало кто способен спутать меч Воина или дельфина, Властителя Вод. Каждая река, речка, болото или озеро имеют собственного покровителя-ангела, но есть и Высшие. Если не помнишь (или не знаешь) всех, как, например, здешнего осетра, явно символизирующего реку, не ошибешься, обращаясь к дельфину.

Он прошел, зажигая от недавно поставленных Скай свечей. Для Воина, Морского Владыки, Врача (косой крест), Повелителя Мертвых (череп) и Путешественников (игральные кубики). Каждому за прошлое и будущее в благодарность.

Поставил копье, прислонив к стене. Богам не дарят ерунду, коли желают обратиться с серьезным делом. Им не нужна пригоршня золота, будь у тебя его пуд. Необходимо отдать ценное и нужное. К сожалению, ничего более подходящего у него не имелось. Не отдавать же рубаху. Воин должен оценить. Настоящее оружие, взятое в бою.

Сел перед мечом, стараясь принять наиболее удобное положение. Старательно, как учил отец в детстве, расслабил мышцы, принялся дышать глубоко и ровно. «Когда дыхание человека неравномерно, неправильно — сознание его неустойчиво», — говорил тот…

Свет неприятно ударил в зрачки, заставляя невольно зажмуриться. Откуда в полумраке помещения солнце?

— Ты чего, сынок, — говорила мама, сидя на корточках, заглядывая Блору в глаза, — ушибся? Больно?