Александр Розов - Золотая жаба Меровингов

— Три золотые жабы, — авторитетно объявила Лоис, — это древний геральдический герб Меровингов. Языческий символ, смысл которого уже никому точно неизвестен. Когда король Хлодвиг Меровинг принял христианство, то поменял в гербе золотых жаб на те золотые лилии, которые на века стали гербом французских королей. А языческие жабы остались в гербе Изенбурга, резиденции Меровингов в Эльзасе, и одна жаба попала на неофициальный герб эльзасского союза вольных городов – Декаполиса.

Майор Турофф задумчиво отбил пальцами на столе мелодию марша.

— Выходит, что кто-то решил вернуть Эльзасу языческий герб?

— Выходит, что так, — ответила девушка-фурри, — по-моему, хорошая идея.

— Хорошая идея, это поторопиться, — вмешалась Зузу Ансетти, успевшая сжевать ланч и заглотать примерно полчашки чая.

— Вот, черт, — вздохнула Лоис, глянув на часы.

— Черт-черт, — подтвердила девушка-пилот, — ну, доедайте быстро, а я пойду выкатывать нашего крылатого коня на старт. Лоис, подходи через четверть часа, вот к этим желтым черточкам на парковке слева от полосы, видишь?

С этими словами, Зузу вскочила, и почти бегом направилась к блоку из шести ангаров.

— Эх… — вздохнула Лоис Грюн, — …Так грустно улетать. Но, я же вернусь, это здорово!

— Это здорово, — согласился майор Турофф.

— Да, — она снова вздохнула, — скажи, Отто, ведь ничего страшного, если моя машинка поживет у тебя в гараже, а мои панды у тебя в гостиной?

— Нормально, — ответил он, — пусть поживут, я их не буду обижать.

— Спасибо, — она улыбнулась, — знаешь, ты очень хороший. Правда-правда.

…

А через четверть часа, маленький самолет класса авиа-такси «Malibu Mirage», жужжа пропеллером на малых оборотах, подкатил к парковке. Майор Турофф символически подсадил Лоис на выступ-ступеньку (в принципе, она и сама легко забралась бы, но в подобных случаях настоящий джентльмен… понятно).

Привет – привет.

Кабина закрыта.

Самолет развернулся, пробежал по полосе и ровно, как по невидимой ниточке, ушел в безоблачное, будто праздничное, небо, чтобы через три часа приземлиться в Албании.

Майор постоял немного, глядя в небо из-под ладони, потом махнул рукой, и двинулся обратно в бистро, чтобы спокойно выпить чашечку кофе…

…Кто мог подумать, что там с ним нос к носу столкнется полковник Ив-Анри Шамбо? Вообще-то любой субъект, успевший разобрался в явной общей тенденции эльзасских политических интриг, мог бы так подумать.

— Привет дружище! – пробасил Шамбо, хлопнув майора по плечам, — Удачная встреча!

— Угу, — согласился Турофф, — только не говори, что ты это не подстроил.

— Я и не говорю, Отто. Ты же знаешь, я честный парень, когда веду дела с друзьями. И, надеюсь, ты не откажешься от кофе с анисовым ликером за мой счет.

— Хм… С чего бы я стал отказываться от кофе с анисовым ликером за твой счет?

Они устроились на балкончике второго этажа бистро. Турофф сейчас был совершенно уверен, что полковник Шамбо сидел здесь и наблюдал, дожидаясь, пока две девушки покинут «игровое поле», а дождавшись — разыграл случайную встречу. И вообще роль Шамбо во всем происходящем стала выглядеть для Туроффа достаточно четко, чтобы напрямик задать вопрос:

— Ив-Анри, давай прямо, между нами: ты стоишь во главе этой аферы.

— Нет, один попугай, его зовут Алан Колон. Он из ЭПЭР. Такой, адекватный парень.

— Хм… А что такое ЭПЭР?

— Эльзасская партия экономического рационализма. Ядро независимого блока нашего местного парламента, если ты следишь за внутриполитической жизнью Эльзаса.

— Не слежу, — ответил Турофф.

— Ну, — произнес Шамбо, — тогда я проведу тебе краткую политинформацию. В местном парламенте у нас рулили три партии: христианский фронт, евро-центристы, и ЭПЭР. В практическом смысле, это значило, что правит процерковный евро-христианский блок. Ситуация изменилась в результате антитеррористических мер, Христианский фронт по итогам оказался гнездом террористов, и исчез, как политическая сила. Те, кто проявил благоразумие, сотрудничают с комитетом по дознанию. А те, кто не проявил, нам уже неинтересны. Как сказано в коммюнике, они взялись за оружие в припадке фанатизма, поэтому взять их живыми не представлялось возможным. Несколько именитых попов-доминиканцев сейчас строчат признания о том, как они зомбировали политиков, и как вовлекали молодежь в религиозный терроризм. Сейчас проводятся обыски и аресты в доминиканских, францисканских и иезуитских офисах и монастырях. К вечеру будет официальная картина в прессе. В нашем эльзасском парламенте, после естественного выбытия депутатов-террористов абсолютное большинство получилось у ЭПЭР, а евро-центристы в оппозиции, чтоб никто не говорил про однопартийную диктатуру.

Майор Турофф покрутил головой, стараясь стряхнуть наваждение.

— Слушай, Ив-Анри! Ты что творишь? Это же по стилю, как в Бурунди! Силовой захват власти, зачистка общественной и парламентской оппозиции, и имитация демократии!

— Да, ну и что?

— Тысяча чертей! Как это ну и что?! Эльзас, это не Центральная Африка.

— Отто, не будь таким расистом. Мир глобален. Что годится для творения демократии в малых странах Центральной Африки, то годится и для малых стран Западной Европы.

— Правда? – иронично спросил Турофф, — А тебе не кажется, что через пару дней к нам приедет десант из Центральной Франции, и запросто подавит твой мятеж?

— Какой мятеж, Отто? Все это уже тихо согласовано на Елисейских полях.

— Хм… Ты хочешь сказать, что это интрига правительства Франции?

— Отто, не будь таким наивным! Правительство, это же просто марионетка, надетая на пальцы хозяев промышленных концернов, финансовых прачечных, и торговых сетей. В принципе, эти хозяева тоже дерьмо и недоумки, но они хоть помнят, с какой стороны у бутерброда масло. И, они уже стали готовы воспринять мысль, что Четвертый рейх при продолжении политики в стиле Ван дер Бима, кончится тем же, чем Третий рейх. И тут патриотичные элементы Эльзаса, включая твоего старого боевого товарища, немножко подсуетились, чуть-чуть поработали мясницким топором, и предложили поддержать на уровне лобби эту инициативу развития плюрализма в Европе. Понимаешь, считать нас мятежниками морочно и затратно. И вообще, возможны непредсказуемые последствия. Ведь после TV-шоу доктора Гюискара, мягко говоря, критически упала популярность Христианской Церкви и Общеевропейской Администрации среди, так сказать, народа.

— Это верно, — согласился Турофф, представив себе, как психологически отреагировали обыватели Европы на два дня TV-трансляций, показавших, что вся духовная и светская верхушка Евросоюза, это сброд, состоящий из воров, садистов, и продажных дебилов.