Мартин Гринберг - Дорога Короля

«Ну что ж, — подумал я, — значит, магия! Волшебные насосы, волшебные туалеты и волшебная гостиница, путешествующая, куда ей захочется… Мне следовало бы догадаться раньше».

Глаза мои наконец перестали косить и все видеть как бы не в фокусе, и я оглянулся на Фиц, которая лишь гневно сверкнула глазами в ответ и поплотнее закутала ноги в одеяло.

Внезапно последовал глухой удар, искристое сияние, лившееся из окон, померкло, и сквозь мутноватые стекла вновь заструился неяркий дневной свет.

— Где мы? — спросила одна из даммен, самая старшая. Видимо, это была супруга Дандо. Настоящая амазонка более трех футов ростом!

— Не знаю, Молли. — Дандо был немного смущен. — Я не успел выбрать пункт назначения.

Молли разразилась слезами:

— Ну да, как и в тот раз, когда мы потеряли Типа и Перри! И где теперь они, кто знает?..

Дандо повесил голову и пробормотал:

— Ну, Молли… У меня ведь выбора не было! Черный всадник…

— Конечно, в этот раз черный всадник, — запричитала Молли, — а в прошлый — черный дракон. А в позапрошлый…

— Ну хватит, хватит, — попытался остановить ее Дандо. Глаза у него так и бегали: видно, пытался понять, каково настроение у постояльцев. — Не стоит расстраивать наших гостей.

— Да чума их забери, гостей этих! — И Молли от души плюнула на пол. Марли в ужасе скорчился в своем кресле, осматривая руки и ощупывая лицо. А разъяренная Молли продолжала: — Эх, Дандо Чертополох, когда мы в прошлый раз так же сбежали — только тогда это был дракон, — и приземлились неизвестно где, и только-только успели потушить горевшую крышу и начать заново красить крыльцо, как Тип и Перри шагнули за порог, да и полетели куда-то, жаворонки мои милые… И больше я их не видела! — Она снова залилась слезами.

— Ну-ну, Молли, не плачь! Когда-нибудь мы их непременно отыщем. Когда я наконец вспомню, как именно повернул… — И Дандо быстро глянул на кольцо у себя на пальце.

Рядом со мной Тинвир шлепнула Руфуса по морде и сердито прошипела:

— Нельзя!

Лис тут же перестал есть меня глазами и мерзко улыбаться, демонстрируя свои острые зубищи, и, весьма разочарованный, улегся на пол.

— Тинвир, — прошептал я, — а кто такие Тип и Перри? Они что, действительно жаворонки?

Тинвир улыбнулась и покачала головой.

— Нет, — тоже шепотом ответила она. — Тип — сын Дандо и Молли, а Перри — их племянник.

Молли встала, выпрямившись во весь свой рост — дюймов тридцать шесть, не меньше! — и утерла ручьем лившиеся слезы.

— Ну хорошо, Дандо, ты толком не знаешь, где мы очутились, но ты ведь можешь послать кого-нибудь на разведку, правда? Пусть посмотрят, что там и как.

— Видишь ли, Молли, мне никак нельзя покидать гостиницу… — И Дандо снова выразительно скосил глаза на свое кольцо. Молли понимающе кивнула. — И ни одна из даммен тоже, разумеется, никуда не пойдет. Я что хочу сказать… Ты вспомни, как это произошло: появился черный всадник и… У нас и постояльцев-то почти не осталось.

Дандо посмотрел на нас, словно пересчитывая. Все мы были перед ним: Фиц, Марли, Тинвир с Руфусом, Рафферти и я.

— Ладно, — вздохнул Рафферти, — ладно, Дандо, сынок, я схожу. Но вспомни, как в прошлый раз в старом графстве все получилось! Как тут насчет гремучих змей и всякого такого? И потом, если мне улепетывать придется, пусть кто-то у двери дежурит, чтоб как можно быстрее ее захлопнуть. Как можно быстрее! Это вам не игра в кошки-мышки! Это черт знает чем грозить может!

В общем, Рафферти отсутствовал два дня и назад вернулся мертвецки пьяным.

И вместо одежды на нем был бумажный мешок.

Весь покрытый какой-то мерзкой слизью.

Марли только глянул на перепачканного Рафферти и тут же с визгом бросился по лестнице наверх. Он заперся у себя в ванной и принялся яростно отскребать несуществующую грязь.

И я отнюдь не уверен, что он успел до этого хотя бы раздеться.

Зато мы, то есть все остальные, бросились к Рафферти — точнее, к тому месту у порога, где он и рухнул, ввалившись в гостиницу.

Рафферти мурлыкал какую-то песенку и источал совершенно немыслимые алкогольные ароматы. Лишь порой с его уст срывались отдельные членораздельные слова — что-то насчет грибных колец и тех, кто среди этих колец танцует.

Мы совершенно ничего не понимали. В итоге Дандо велел Молли сварить тот почти черный напиток, который делают из перемолотых в порошок маленьких темно-коричневых бобов, и они почти насильно влили Рафферти в глотку несколько галлонов этого питья. Вскоре перед нами предстал вполне бодрый, хотя все еще сильно пьяный лепрекон, который орал во все горло нечто непристойное:

— Ты подсматривал! — пронзительно вскрикнула Фиц и, сокрушенно качая головой, повернулась к Тинвир: — Он подсматривал!

Тинвир тоже была вне себя от гнева. Презрительно вздернув носик, она тут же поспешила отойти от пьяного лепрекона, забрав с собой и влажное полотенце, которое до того заботливо прикладывала ему ко лбу.

— Идем, Фиц, — бросила она через плечо. — Этот низкий тип не заслуживает нашего участия!

И обе, страшно возмущенные, удалились.

Ну и конечно, когда Рафферти чуточку протрезвел, именно мне пришлось выяснять у него, где находятся те магические грибные кольца.

Марли вернулся вниз как раз в тот момент, когда Рафферти начало выворачивать наизнанку, так что несчастному гному пришлось снова с визгом мчаться в ванную комнату, и нам еще долго были слышны его стоны и рыдания, плеск воды и скрип мочалки по дочиста отмытой коже.

Потом Рафферти тоже застонал и… отключился.

— Черт бы его побрал! — воскликнул Дандо. — Ну что ж, давайте вымоем его и уложим на диван. Пусть очухается.

Так мы и поступили. Слегка обмыли Рафферти, уложили на удобный диван и укрыли одеялом.

Лишь к вечеру Рафферти наконец пришел в себя, и мы наконец сумели выяснить, где он был и что с ним стряслось.

Жаль, что я в тот момент не был далеко-далеко от «Дома гоблинов»!

Но увы! Все мы сгрудились вокруг Рафферти: я, Фиц, Тинвир с Руфусом и гном Марли, который был чист и свеж, как утренняя заря. Да и цвет у него был вполне подходящий — своим мытьем он довел себя до того, что все его тело казалось красным и воспаленным. Вы, наверное, видели, какими распухшими, будто обваренными, бывают руки у посудомоек? Так вот Марли с ног до головы был таким.

Дандо с Молли, разумеется, тоже присутствовали на этом собрании.

Самое главное произошло в тот момент, когда Руфус в очередной раз искоса глянул в мою сторону и, словно уже пробуя меня на вкус, облизнулся, а Тинвир опять шлепнула его по морде и заставила отвернуться. И тут Рафферти вдруг сел, со стоном схватился за голову и с диким видом огляделся. Увидев перед собой Дандо, он громко воскликнул: