Мартин Гринберг - Дорога Короля

Принц, видимо, был поглощен чтением, когда его друг сделал этот набросок, умело передав сходство с оригиналом. Высоколобая голова принца покоилась на красивой руке с длинными пальцами; глаза были опущены, их скрывали длинные ресницы. Красивый прямой нос и довольно крупный суровый рот. Волосы, едва намеченные художником, так что невозможно было понять, темные они или светлые, в беспорядке падали на плечи, отчасти закрывая ту руку, на которую он опирался. Даже если принять во внимание явно пристрастный взгляд художника, он вряд ли слишком сильно польстил молодому принцу. Во всяком случае, Юная Луна тут же мысленно позволила всем деревенским девчонкам на свете краснеть и заикаться при виде этого юноши. Она бережно закрыла крышечку медальона и вернула его хозяйке.

— Но вы же так и не знаете, что с ним случилось! Разве можно просто позволить человеку уйти из твоей жизни, не узнав, умер он или жив?

— В мире немало таких вещей, которых я никогда не узнаю! — резко возразил ей король, но Луна не сдавалась:

— Я у ворот дворца встретила одного человека, который до сих пор оплакивает принца. И он назвал его «сердцем нашей страны». Никто на свете не может жить без своего сердца!

Королева снова грустно вздохнула и опустила глаза в тарелку, но ничего не сказала.

— Довольно! — рассердился король. — Если ты считаешь, что должна кого-то искать, так ищи. А я желаю, чтобы у меня за столом во время обеда царили мир, покой и веселье! Ну что, детка, выпьешь со мной за мир и покой в этом зале?

И он, накрыв своей рукой правую руку Юной Луны, протянул к ней свой серебряный кубок, украшенный резьбой.

Она так и застыла, не сводя глаз со своего отражения в кубке короля. Потом подняла глаза и спокойно ответила:

— Нет.

В зале воцарилось гробовое молчание.

— Ты не станешь пить со мною? — спросил наконец изумленный король.

— Нет, я не стану… пить за твой мир и покой, господин мой. Здесь нет и не может быть мира и покоя, как бы сильно вы все ни старались это скрыть! Мне очень жаль! — Она сказала это от чистого сердца, зная, что каждое ее слово — правда. — Простите меня, — прибавила она тихо и выдернула свою правую руку из-под руки короля, крупной, но какой-то чересчур мягкой и вялой. — Я лучше пойду спать. Я хочу завтра как можно раньше выйти в путь.

Она встала из-за стола и снова прошла через весь зал к дверям, сопровождаемая всеобщим молчанием. Но то было уже молчание совсем иного рода.

В коридоре Юную Луну поджидала какая-то служанка, которая и отвела ее в уже приготовленную комнату. Там Луна обнаружила свою одежду, выстиранную, выглаженную и аккуратно сложенную. В камине горел огонь, постель была постлана, но той краснолицей женщины видно не было. Юная Луна сняла свое роскошное платье, бережно повесила его на стул, надела старенькую ночную рубашку и подошла к зеркалу, чтобы вынуть из прически шпильки и расчесать косы.

Расстегнув золотую заколку, она уже хотела положить ее на столик, когда вдруг поняла, что держит в руке. Это была маленькая лягушка, вытянувшая задние ноги в прыжке! Точно такая же, только не серебряная, а золотая!

Ее лягушка! Такие же лапки и выпученные глаза! Это же ее заколка! Юная Луна подбежала к двери и резко распахнула ее.

— Эй! — крикнула она. — Есть здесь кто-нибудь? — Ей никто не ответил, и она снова вернулась в комнату, поискала и вскоре нашла колокольчик для вызова слуг, прикрытый краем гобелена.

Через несколько минут в дверях появилась служанка, черноволосая, черноглазая, с блестящими глазами.

— Да, госпожа моя?

— Скажи, та женщина, что готовила мне ванну и помогала мыться, а потом принесла новое платье… Она все еще здесь?

Девушка растерянно посмотрела на Юную Луну.

— Прости, госпожа, но я не знаю, кто тебя обслуживал. А как эта женщина выглядит?

— Примерно моего роста, лицо красное, волосы вьющиеся и довольно-таки растрепанные…

Служанка явно была поражена:

— Но госпожа-а… Тут у нас никого с таким лицом нет…

Луна устало опустилась в кресло.

— Что ж, ничего удивительного. Спасибо и прости, что зря побеспокоила.

Девушка кивнула и закрыла за собой дверь. А Юная Луна, потушив свечи, тут же легла, но очень долго не могла уснуть.

Наконец забрезжил серый дождливый рассвет. Она быстро оделась, уложила вещи в мешок и, зная, что идти нужно все время вниз, спустилась по лестнице и довольно быстро обнаружила дверь, ведущую наружу. Это, видимо, была одна из задних дверей дворца, и Юная Луна оказалась в небольшом дворе, обнесенном каменной оградой, где был разбит огород и висело выстиранное белье. На дорожке сидел на корточках какой-то мужчина и чинил колесо у своей тачки.

— Эй, девушка! — окликнул он ее — словно лопатой по камням провел. — Помоги-ка мне! Приподними эту ось, а?

Юная Луна вздохнула. Ей хотелось поскорее уйти отсюда и начать путь, ибо движение — это уже какое-то действие. Ей противен был этот прекрасный дворец, потерявший свое сердце. Однако она все-таки подошла к мужчине, перешагнула через кучу вывалившегося из тачки ревеня и приподняла ось.

На что уж там эта тачка умудрилась наехать, неизвестно, но ось колеса расщепилась. И длинная тонкая щепка вонзилась Юной Луне в правую руку. Она громко вскрикнула и вытащила занозу, но кровь из раненой ладошки так и закапала на стебли ревеня.

Юная Луна, немного испугавшись, внимательно посмотрела на мужчину, возившегося с колесом.

Это оказался тот самый человек, что вместе с женой разгружал вчера повозку с сеном. Седой, с серо-зелеными глазами цвета листьев шалфея. У него было грубовато-мрачное крестьянское лицо, такое же красное, как у женщины, которая…

Значит, женщина, что помогала ей мыться, та самая! Именно ей и ее мужу она вчера помогала разгружать сено! Как это она сразу не заметила? Теперь ей вдруг вспомнились и зеленые глаза краснолицей приветливой женщины, и даже клочок сена, застрявший в ее буйной кудрявой шевелюре… Луна резко выпрямилась и хотела уйти, но старик схватил ее за руку.

— Ревень, как известно, очищает. А еще он означает «добрый совет». Поверни-ка назад, милая. Тебе еще кое-что во дворце нужно сделать.

И он указал красным огрубелым пальцем на верхний этаж ближайшей к ним башни. Потом встал, отряхнул штаны, быстро покатил тачку по дорожке и исчез.

Только сейчас Юная Луна почувствовала, что способна наконец что-то сказать. До сих пор она и рта открыть не могла. И все еще чувствовала прикосновение его теплой мозолистой руки. Опустив глаза, она увидела, что на ладони, которую он только что сжимал, лежат стебелек иссопа, веточка ракитника и спиралевидный побег вьюнка.

Она вернулась во дворец и поднималась вверх по витой лесенке, пока не кончились ступеньки. Потом сердито огляделась, не понимая, где же эта проклятая башня? Но, выглянув в окно, поняла, что уже находится в башне. Должно быть, мне нужна вон та дверь, почему-то решила она и попробовала войти. Но дверь не открывалась.