Мартин Гринберг - Дорога Короля

Наконец я услышала звуки арфы.

И увидела арфиста. Он сидел, по колено утопая в золоте и драгоценных камнях, в какой-то темной яме и устало перебирал струны арфы одной рукой. Вторая его рука в золотых кандалах была прикована золотой цепью к золотому штырю, вбитому в стену ямы.

Увидев меня, арфист от изумления широко раскрыл глаза, но не произнес ни слова. Он действительно оказался стройным золотоволосым красавцем, но, сидя в яме на цепи, явно давно не мылся и не расчесывал своих золотых кудрей; пахло от него, надо сказать, отвратительно.

Но даже и теперь мне было совершенно ясно, почему Селендайн так хотела его вернуть.

— Кто ты? — еле слышно выдохнул он, когда я, разгребая сокровища, подобралась к нему поближе.

— Анна, кузина Селендайн. Между прочим, она почти весь свой двор отправила тебя выручать.

— Многовато же времени вам потребовалось, чтобы меня отыскать! — проворчал он и, спохватившись, прибавил: — Надеюсь, ты не могла забраться так далеко одна?

— Ты же забрался! — сердито ответила я, изучая цепь, которой он был прикован. Даже Флер в одну минуту выдрала бы ее из стены! — Послушай, ведь золото — такой мягкий металл! Так почему же ты…

— Я пытался, — сказал он и показал мне в кровь изодранные руки. — Но все дело в драконовой магии. — Он испуганно вырвал цепь у меня из рук. — Можешь не стараться. Ключ вон там, у той стены. — Он растерянно посмотрел за мое плечо, надеясь, видимо, разглядеть там моих спутников. — Так ты действительно одна?! — воскликнул он потрясенно. — И Селендайн не послала никого из своих рыцарей сразиться с этим чудовищем?

— Она им не доверяла — боялась, что они забудут, кого именно должны убить, — сухо пояснила я.

Арфист промолчал. Я потащилась к противоположной стене и долго рылась среди золотых застежек, кубков и ожерелий в поисках ключа. Потом все-таки решила кое-что ему пояснить.

— Видишь ли, мы прибыли из Карнелейна впятером. Но пока мы искали здесь твой след, я потеряла четырех своих спутниц.

— Потеряла? — На мгновение мне показалось, что я слышу в его голосе сочувствие, а не только бесконечную жалость к самому себе. — Они погибли?

— Думаю, нет.

— Тогда что значит «потеряла»?

— Ну, одна просто взяла и исчезла в домике у той ведьмы, что живет в чаще леса.

— Так это была ведьма? — удивился он. — Я ей сыграл, как и полагается, но она даже не предложила мне поесть, хотя я умирал от голода. В доме сильно пахло едой, но она сказала, что кушанье сильно подгорело и никуда не годится.

— А вторая моя спутница, — сказала я, бесцельно перебирая монеты и удивляясь странному вкусу ведьмы, — ушла вместе с лесным королем-музыкантом.

— Вы его видели? — задохнулся он. — Я играл всю ночь, надеясь, что он придет. Я мечтал услышать его знаменитую игру на арфе, но он так и не откликнулся… Ни одной ноты в ответ не сыграл!

— Может быть, ты сам ни разу как следует не прислушался? Ведь ты говоришь, что играл не умолкая всю ночь, — предположила я. Отчаяние охватывало меня все сильнее: ведь этот глупец ломился через волшебную страну, точно слепой! — А третью мою подругу утащила под землю какая-то тварь, живущая в недрах горы.

— Утащила тварь?

— А последнюю, — не слушая его, с трудом продолжала я, — увела колдунья с кривым черным посохом, в который вделан большой драгоценный камень. Они играли в загадки и отгадки, и в этой игре победителю должен был достаться ты. Но моя подруга проиграла.

Он дернулся, цепь и монеты вокруг зазвенели.

— Она только подсказала мне, где найти то, что я ищу! Но ни словом не предупредила о подстерегавших меня опасностях. А ведь могла бы и помочь! Но она не сказала даже, что сама колдунья.

— А имя свое она тебе назвала?

— Не помню… Да и какая разница? Лучше поскорее ключ ищи, пока дракон тебя не почуял. Да уж, куда лучше было бы, если б твоя подруга не проиграла игру в загадки!

Я перестала искать ключ и внимательно на него посмотрела.

— Действительно, — сказала я, помолчав. — А уж для всех нас куда лучше было бы, если б ты никогда не совал сюда свой нос! Ну с какой стати тебя понесло прямо к дракону в пасть?

— Я пришел вот за этим.

И он указал мне на костяную арфу.

Ее струны блестели и переливались теми же ускользающими, мерцающими яркими красками, какими испятнаны были стены в туннелях. Рядом с арфой лежал небольшой золотой ключ. Я обладаю самыми заурядными музыкальными способностями, однако стоило мне увидеть мерцающие струны костяной арфы, и меня охватило страстное желание узнать, что за дивные звуки способен издавать этот инструмент, и я, лишь мгновение помедлив, прежде чем схватить ключ, легко коснулась одной волшебной струны.

И чуть не оглохла: казалось, запела и загудела сама гора!

— Нет! Не смей! — крикнул арфист, вскакивая на ноги; золото полетело от него во все стороны, точно брызги прибоя. И тут же остатки воздуха с хлюпаньем устремились из пещеры: вход в нее закрыло чье-то огромное крыло. — Ты — дура безмозглая! Как, по-твоему, поймали и меня самого? Кинь мне скорее ключ! Скорее!

Я не спешила. И нарочно подкинула ключ на ладони, дразня этого грубияна. Но тем не менее именно его я обещала отыскать и доставить в королевский дворец. И я отлично понимала, что, оказавшись вновь в руках Селендайн, отмытый и сытый, он вновь обретет былое очарование.

Я бросила ему ключ. Ключ упал, немного не долетев до его протянутой руки.

— Дура! — рявкнул он. — Такая же неуклюжая корова, как твоя драгоценная Селендайн!

Я прямо-таки остолбенела, а он словно ничего и не понял. Он вовсю тянулся к ключу, надеясь до него добраться. И тогда я резко повернулась к арфе и всеми пальцами с маху пробежала по струнам.

То огромное, что устремилось по каменным переходам к нам, испускало дым и пламень, оставляя позади грохочущие осколки камней. Арфист застонал и в ужасе закрыл лицо руками. Когда дым рассеялся, я увидела огромные глаза, которые, точно огненные луны, смотрели на меня откуда-то из-под высокого свода пещеры. Чудовищный коготь длиной с мою ногу нетерпеливо стукнул по полу в дюйме от моей ступни.

Прежде всего соблюдай правила вежливости, лихорадочно соображала я. Да, эта колдунья так и сказала: вежливость. Хотя, конечно, соблюдать правила вежливости в таких обстоятельствах было все равно что предлагать солнцу запросто поболтать. Но не успела я открыть рот, как арфист крикнул:

— Это она играла! Она тоже пришла сюда за арфой, хотя я пытался остановить ее…

На меня пахнуло нестерпимым жаром; я чувствовала, как золотая цепочка у меня на шее раскалилась и жжет кожу огнем. И я сказала, чувствуя, что при вдохе опалила себе все внутренности:

— Прошу прощения, господин мой, за то, что вторглась сюда непрошеной и этим оскорбила тебя. Но я пришла не по своей воле, а по просьбе моей королевы, которая мечтает получить назад своего арфиста. По-моему, ты, господин мой, не слишком интересуешься игрой на арфе? Так что, если позволишь, я с удовольствием заберу из твоего дворца того, кто, должно быть, весьма тебя раздражает. — Я умолкла. Огромные глаза немного приблизились ко мне. И тут я, вспомнив, что подобные вещи здесь считаются весьма важными, прибавила поспешно: — Мое имя — Анна.