Мартин Гринберг - Дорога Короля

Дорога вела прямо к украшенным аркой воротам над ближним концом моста, соединявшего обе части замка. Внизу сердито бормотал поток, но птиц слышно не было. А ведь когда-то в этих утесах гнездилось множество птиц! Теперь и это в прошлом… Теперь здесь не слышно ни звука, лишь журчит река, да порой доносится с гор раскат далекого грома…

Путница взошла на мост, по-прежнему держа посох на весу и не касаясь им плит, по которым ступала. Конец посоха она чуть выставила вперед, словно слепая, нащупывающая дорогу. Если хоть малая часть того, о чем она подозревает, окажется правдой, то придется как-то защищаться.

Теперь ворота, ведущие во двор большего из двух строений, казались ей разверстой пастью. Внезапно посох резко качнулся вперед и застыл примерно на уровне колен.

Вспыхнул голубой огонь, во все стороны посыпались искры, и путница, сделав последний шаг, оказалась во дворе замка.

— И не входила сюда никакая тьма!.. — Она произнесла эти слова нараспев, точно магическое заклинание или волшебный пароль, и отбросила с лица скрывавший его капюшон дорожного плаща.

Свету явилось лицо, подобное лику древних богинь или цариц, воплощенному в камне. Хоть косы, плотным кольцом охватывавшие голову женщины, и были совершенно серебряными, лицо ее старость не тронула совершенно, разве что глаза смотрели так спокойно, как у людей, которые много в жизни повидали, многое успели взвесить и хорошо знают, что такое веление долга.

— Идем же, — сказала она посоху.

Тот слегка шевельнулся и как будто кивнул ей.

Те двое, что первыми вышли на открытое пространство, двигались осторожно и всем своим видом показывали: встречать гостью им совсем не хочется. Это были мальчик и девочка. На тощем мальчишеском теле свободно болталась многократно заплатанная куртка, кое-как сшитая из грубо выделанных кусков кожи. Довольно тяжелую дубинку мальчик сжимал обеими руками так, что косточки побелели. Впрочем, в плане воинственности и девочка от него не отставала: она не выпускала из рук весьма увесистый камень с острыми краями, тоже представлявший собой довольно серьезную угрозу.

На заднем плане, у стены и у ворот, возникло какое-то движение, но путешественница не сделала ни малейшей попытки обернуться или хотя бы глянуть через плечо. Еще один мальчик, страшно худой и напряженный, чем-то напоминавший тетиву того лука, которым был вооружен, и девочка с кинжалом в руке спрыгнули во двор откуда-то сверху. Затем к ним присоединился еще один мальчик тоже с луком в руках. Эти трое стали осторожно, бочком подбираться к непрошеной гостье, и по лицам их было видно, что им хорошо знакомы и внезапные приступы страха, и то оружие, которое они держали в руках.

Пятеро…

— А где же остальные? — спокойно спросила женщина.

И остальные тоже вылезли из своих укрытий, словно одно то, что она о них спросила, уже заставило их ей подчиниться. Перед ней предстали мальчики-близнецы, настолько похожие друг на друга, что один казался тенью второго; оба были вооружены деревянными копьями со старательно обожженными на медленном огне и затем тщательно отполированными остриями. Затем вышла еще одна девочка; при ней никакого оружия не имелось, зато имелся малыш, ловко уцепившийся ей за бедро.

Девять. Ну что ж… Однако это было не совсем то, чего она ожидала. Женщина пытливо всматривалась то в одно исхудавшее личико, то в другое. Нет, такого она никак не ожидала! С другой стороны, Ткач обязан обойтись тем, что есть у него под рукой.

Первым ей бросил вызов самый старший из мальчиков, тот, что спрыгнул со стены ей навстречу. Судя по возрасту, он вполне мог быть прежде чьим-то оруженосцем. Одет он был в покрытую ржавыми пятнами металлическую кольчугу, слишком просторную для него, и опоясан ремнем, на котором болтались пустые ножны от меча.

— Ты кто? — Вопрос прозвучал как выстрел, но в певучей речи мальчика слышались отголоски древнего языка горцев. — Как ты сюда попала?

— Она пришла по морской тропе… — Это сказала та девочка, которая, видимо, вместе с ним лежала в засаде на стене.

Свой кинжал она и не подумала убрать в ножны. Но тут слово взяла другая девочка, помоложе, к бедру которой цеплялся ребенок. Во все глаза глядя на гостью, она воскликнула:

— Разве ты не видишь, Гуртен? Это же одна из них!

Дети стояли вокруг гостьи полукругом. Женщина прямо-таки чувствовала на губах привкус страха, сочившегося из детских душ, но к этому страху примешивалась и некая мрачная решимость, которая, собственно, и привела их в это древнее убежище, которая и заставила их выжить, когда умерли все остальные. Да, они будут достаточно прочны для основы, эти девять нитей, чудом сохранившиеся на разрушенной, разграбленной земле…

— Я — одна из Искателей, — сказала женщина. — Если я непременно должна откликаться на какое-то имя, то пусть это будет Лета.

— Ну да, точно одна из них! — упрямо повторила девочка с младенцем на руках.

Старший мальчик по имени Гуртен рассмеялся:

— Ты что, Алана? Все они давным-давно исчезли! А тебе всюду старые сказки мерещатся. Лета… — Он колебался, не уверенный, что может называть ее просто по имени, потом решился и заговорил со всей подобающей вежливостью: — Госпожа моя, здесь ничего нет! — И он, по-прежнему сжимая в руках лук, повел им вокруг себя, словно желая показать, что все здесь для нее открыто. — Мы никому не хотим зла. Мы, конечно, можем потесниться и предложить тебе место у огня, немного еды, кров над головой — но вряд ли что-то большее… Мы ведь и сами давно уже только странники, бездомные странники.

Лета подняла голову так резко, что капюшон плаща совсем соскользнул ей на спину.

— Прими мою искреннюю благодарность за любезное предложение дать мне кров и место у очага. А за то, что ты предложил это по доброй воле, пусть тебе воздастся стократ!

Алана, на минуту утратив бдительность, позволила малышу спрыгнуть на землю, и он, прежде чем девочка успела вновь сжать его в спасительных объятиях, бросился вперед и, чтобы не упасть, протянутой ручонкой изо всех сил ухватился за плащ Леты. Потом поднял мордашку и, заглянув ей прямо в глаза, спросил:

— Мамочка? — И тут же, не успев задать свой самый главный вопрос, весь сморщился и со слезами закричал: — Нет… не мамочка… не мамочка!

Алана наклонилась и снова подхватила мальчика на руки, а Лета мягко спросила:

— Это что же, братишка твой?

Девочка кивнула.

— Да. Его зовут Робар. Он еще… ничего не понимает, госпожа моя. Мы шли вместе с отрядом паломников, и на мосту нас настигли демоны… Мама… Мама велела мне спрыгнуть, а потом сбросила мне на руки Робара. И мы с ним спрятались в тростниках. И он… больше никогда ее не видел.