Влад Непальский - СЛЁЗЫ ИМПЕРИЙ

— И где здесь мой отец? — Удивился Янт.

— Проклятые тараканы сожрали акварель! — Воскликнул дед бросая папку на стол. — Ну ладно, не велика беда, там и так было ни черта не понятно. — Затем он достал толстую кипу бумаг, исписанную карандашом. — Здесь информация об академии. Прочти ее.

— Не хочу. — Ответил юноша, который не особенно любил разбирать непонятный почерк деда. — Мне что делать нечего, как читать об этой академии.

— Неужели тебе не хочется побыть в разведке? — Сделал попытку заинтересовать внука Фойдор. — Тебе не надо будет напрягаться. По знанием, ты стоишь на уровне преподавателя этой академии, а может даже выше. А по силе, тоже не плох. Ты маг, и не плохой маг, не ровня этим академическим попугаям.

— Кому нужна такая академии?

— Все маги еще сто лет назад, кто мог, ушли в Империю Синоха, а кому туда попасть не удалось, те пошли в Империю Агиос. Ну, или на самый худой конец в Империю Кинос. Если бы у нас была нормальная академия, то может быть магов в стране стало больше и у них была возможность совершенствовать свои навыки, тогда глядишь и жизнь бы улучшилась.

— С нашим правительством не улучшиться…

— Представь. Эта академия поможет тебе правильно оценить твои способности, и знания. Возможно, ты узнаешь что-то новое для себя в искусстве общения с магами. В деревне слишком мало людей. А там ты сможешь с кем-нибудь познакомиться. Тем более разве ты не хотел бы встретиться со своими друзьями детства?

— Друзья детства. — Задумался юноша. На него внезапно нахлынули, казалось, уже давно забытые воспоминания. Давно заснувшие, они внезапно пробудились, окрасив серые дни прошлого в яркие краски его детства. Перед ним неожиданно предстали загадочные пейзажи Акэндхэма, таинственные и старые дворы, где он играл. Зимние праздники и горы снега, заваливающие улицы города зимою. Смутные облики его друзей, с которыми он играл. После приезда в деревню друзья у него так и не появились, хотя знакомых было чуть ли не вся деревня. Эти воспоминания нагнали на юношу приступы тоски, которая погрузила его в мрачную задумчивость. — Вот, пожалуй, ради друзей детства стоит туда и поехать. — Проговорил он после недолгого молчания.

— Заодно поможешь, мне старику. Поступишь в эту чертову академию.

— Только знай, я делаю это не ради тебя, и не ради твоей восстанавливающей справедливость акции, а именно ради друзей детства. И читать я ничего не буду. Все равно твои записи давно сделаны и успели порядком устареть. Потом по дороге в Акэндхэм сам мне все расскажешь. Ну и еще ходить в академию буду не каждый день.

— Ну уж это как тебе угодно, главное, что бы тебя не выкинули оттуда.

— Пойду пройдусь. — Янт вышел из комнаты, и через веранду внутреннего двора, попал в сад. Там он долго стоял в размышлении о своем детстве в Акэндхэме. Представлял себе какими должны были стать его старые друзья, с которыми он раньше не уставал играть до самого вечера.

— Отлично! — Сказал сам себе старик довольный разговором, и не торопясь принялся завязывать свои папки.

Ближе к вечеру, когда уставшие от работы крестьяне отдыхали, в деревне было очень оживленно. Как и в любой деревне, местом скопища народа был трактир — «У грязного Борайта».

Стоит описать это здание поподробней. Оно было сложено из бревен, и имело два этажа, накрываемые высокой соломенной крышей. Старые серые бревна еще помнили те времена, когда был жив феодал посадивший деревенский сад. Изъеденные короедами они были все еще крепки, хотя в углах строения уже начали крошиться, превращаясь в труху. Окна в здании были среднего размера и летом открывались, проветривая сырой и темный зал, от застоявшегося спертого воздуха. На втором этаже располагались комнаты, сдаваемые путникам, как правило, заезжающих в «Одинокий рог» по делам, поскольку никаких трактов через деревню не проходило. Почти весь первый этаж в трактире занимал большой зал, со старым деревянным полом, настолько затертым, что сказать где кончается одна половица и начинается другая было просто невозможно. В зале была такая же старая деревянная мебель, и люстры сделанные из колес телег. В них стояли оплавившиеся сальные свечи, освещавшие зал темным вечерами своими тусклыми огоньками. Стоит отметить, что к трактиру примыкало несколько пристроек, построенных немногим позже его самого. В заднем дворе была старая конюшня, почти никогда не использовавшаяся, и именно поэтому никогда и не знавшая ремонта. Так выглядело самое важное место в «Одиноком роге».

Там уставшие деревенские мужики пили эль и разговаривали обсуждая самые последние слухи. В основном они касались политики, и короля. Кто-то говорил о Империи Синоха, и затем следовали мечтательные вздохи. Империя Синоха представлялась многим раем, который находился совсем рядом, и в куда нельзя было попасть. В клубах дыма от трубок и самокруток зашедшие путники рассказывали крестьянам об увиденном ими, и о последних новостях, которые те в свою очередь услышали от других рассказчиков.

В трактире по вечерам любил сидеть единственный в деревне степняк. Он покупая путникам эль, что было редко, узнавал от них разные новости. Но главной персоной в трактире был горовик-кузнец — Дурберас. Этот представитель подземного народа — горовиков, в основном появлялся там по вечерам, и выделялся из толпы других посетителей, тем что имел громкий голос, и склочный характер.

Народ горовиков издревле жил внутри гор в подземельях. Обладая высоким ростом, широкими плечами, и несоразмерно длинными руками, горовики напоминали скульптуры высеченные неумелой рукой художника. Особенно славились горовики тем, что почти всегда носили доспехи, особенно когда покидали свои подземелья. У них было хорошо развита техника и алхимия, что делало их народ одним из самых сильных во всей Оге.

Этим вечером все было точно также. Зал трактира был погружен в едкий дым трубок и самокруток. Все оживленно спорили, особенно горовик-кузнец, который стоял у стойки с и спорил с трактирщиком, чьи слухи вернее.

Дурберас был как и все горовики, но на нем не было доспехов, кроме стального панциря, и кованных сапог. На ногах были меховые коричневые штаны, носимые им и летом и зимой. Голова была не причесана. В волосах был колтун. Только борода была аккуратно заплетена в маленькие косички которые спускались до пояса. Бороду горовики особенно ценили как символ мужественности и отваги. По этому, только самые смелые и свободомыслящие из них отваживались ее сбрить или подрезать.

— Врешь! — Кричал Дурберас. — Я сам слышал этими ушами, у короля два внебрачных сына за границей!

— И за какой же границей? — Усмехнулся пьяный толстый трактирщик, Грязный Борайт.