Юлия Куликова - Любимец богов

-- Да, мой сын...- вздохнул герцог, все еще обдумывая предыдущий разговор.

-- Меня всегда удивляло, почему ты столько лет скрывал его и строг с ним поболее, чем со своими рыцарями, - вновь настойчиво поинтересовался король.

-- Ты думаешь, сейчас время для признаний? - Асмуг приподнял светлые брови, глядя в глаза своего друга и господина.

-- Неужели память об Элисме не смягчает тебя? - Мондрагон никогда не слышал того, чего не хотел. Если он стремился получить ответ, он его всегда получал.

-- Нет, Элисма здесь не причем. - Асмуг нахмурился, глаза потемнели от боли воспоминаний.

-- Гарет не твой сын? - Мондрагон, при всех своих достоинствах, обладал неиссякаемым любопытством. Он никогда не считался с чувствами людей, не говоря уже о собственных детях. Боги даровали ему сына и двух дочерей. Одну из них, еще совсем юную девушку, он попытался выдать замуж за старого барона, но она покончила собой. Вторая была отправлена под надзор в башню, дожидаясь решения отца.

-- Он не сын Элисмы, - Слова давались нелегко. Асмуг легко сжал рукой горло, словно пытаясь избавиться от странного кома, возникшего внутри.

-- Я догадывался. Ты слишком долго держал его в своем замке. Обучение не было легким, как я понимаю? - Глаза короля сверкнули.

-- Он излишне упрям....

-- Это единственное, что он унаследовал от тебя, - Мондрагон захохотал, его бас прокатился эхом по комнате. - А где же твой первенец? Ты так гордился его рождением, когда писал мне. Хватит держать это в себе, прошло столько лет.

-- Для меня это случилось словно вчера. - Голос Асмуга стал глухим, в глазах блеснули слезы. - Моего первенца я нарек Аалбург, железо... Я надеялся, что он станет мне опорой и достойным преемником. Когда я впервые дал ему оружие, он выказал такой страх! Это был не просто страх ребенка, нет.... Это был подлинный ужас. Он боялся железа, точно насмехаясь надо мной. - Речь герцога была прерывистой, но Мондрагон не произнес ни слова. Он внимательно слушал, прикрыв глаза ладонью правой руки, а Асмуг продолжал свой рассказ, отвернувшись к окну. - В шесть лет я решил, что ему пора становиться на лестницу, которая приведет его к рыцарскому званию. Он должен был ощутить жар битвы.... Я взял его с собой. Элисма всегда его защищала, они много беседовали. Слуги его любили, но перед рыцарями мне было стыдно. Взяв его в сражение, я испытал самый большой позор в моей жизни. Он опозорил меня перед кучкой диких горцев. Враги смеялись мне в лицо.... А мой сын продолжал кричать, надрывая мне душу. - Асмуг помолчал, глядя в окно. Затем продолжил рассказ ставшим глухим от сдерживаемых чувств голосом. - Теперь я признаю, что мне не стоило быть столь грубым. Но я был в ярости. Смех врагов звучал у меня в ушах громче, чем просьбы сына и мольбы Элисмы. Я отправил его на чердак, в самую дальнюю башню. Я больше не хотел о нем слышать, запретив общаться с ним и жене... - Герцог вновь замолчал. Было слышно, как жужжит муха, залетевшая в комнату.

-- И что же? - не выдержал король. Асмуг дернулся, словно очнувшись ото сна.

-- В тот год даны совершили набег на прибрежные селения. Дым от пожарищ был виден даже из замка, - Асмуг покачал головой, голос внезапно охрип, говорить стало трудно, но он продолжил, - Пока я разбирался с ними, кочевники нанесли удар в спину. Они через подкуп и обман проникли в замок..... Они обесчестили и убили Элисму, разграбили замок..... Мальчика они прихватили с собой. А я в это время праздновал победу! Дома же меня уже никто не ждал... - скупая слеза задержалась в уголке левого глаза, затем медленно скатилась по небритой обветренной щеке, потом другая, третья....

-- Именно тогда ты просил об отставке....- Король глядел на напряженную спину друга, горестно качая головой.

-- Я благодарен, Мондрагон, что ты мне отказал. - Герцог обернулся. Его лицо было мокрым от слез. - Заботы помогли мне пережить горе. Замок не сгорел полностью, я восстановил его таким, каким он был. Сохранилась в целости библиотека и комната жены. Это тоже память...

-- А мальчик? - тихо прервал его речь Мондрагон.

-- Больше я о нем ничего не слышал. Никто не просил выкуп, никто не угрожал.... Он исчез, - Лицо Асмуга вновь обрело привычную суровость.

-- А если он в рабстве? - Глаза короля пытливо всматривались в друга. Заботы и время сделало черты еще резче, даже небольшая бородка не могла смягчить их.

-- Тогда я об этом не жалел. Сейчас же меня мучают эти мысли. Я молю богов, чтобы они избавили его от таких страданий, - покачал головой Асмуг.

-- А Гарет? - Мондрагон разгладил усы.

-- Мать у него не отличалась строгостью нравов, а мне нужно было забыться.... Я узнал о его существовании позже, когда она потребовала у меня деньги. Что ж, - Асмуг пожал плечами, - Мне все равно нужен наследник. - Герцог помолчал, вздохнув. - Ладно, я займусь нашими делами, - и, отдав честь, вышел из покоев Мондрагона, обдумывая в уме, каким образом доставить послание тому, кого не существует.

4.

Несколько лет назад....

Волчонок с белой шерстью облизал лапы от крови. Это была удачная охота, и ему удалось впервые за много дней сытно поесть. Но оставаться здесь больше не стоило. За прошедшее время он понял, что нужно уважать иерархию леса, в которую он совсем не вписывался. Скоро придут другие хищники, и нужно спасать свою жизнь. Обитатели леса враждебно встретили волчонка, а волки едва не убили его. Он чувствовал себя забытым и очень одиноким в лесу, наполненном жизнью. И лишь смутные воспоминания, которыми он жил каждый день, утешая, рисовали ему совсем другие картины величественного замка над морем, массивных стен, окрашиваемых солнцем, тихой радости и спокойствия дома, потрескивающих дров в камине, языки пламени на факелах, отбрасывающих свет на старинное оружие, развешанное по стенам. Шум прибоя и яростные удары волн во время шторма сразу же наполнял уши волчонка, забившегося в вырытую нору вдали от места, где он охотился. Теперь он мог закрыть глаза и погрузиться в воспоминания, чтобы не поддаваться страху и чувству одиночества, которые подчас вырывали из его пасти скулящие и воющие звуки. Так он отгораживался от мира, создавая свой собственный. Волчонок вспоминал звонкий переливчатый смех матери и низкий рокочущий голос отца, чьи лица были для него будто в тумане...

- Альбург, смотри, отец подарил тебе меч. Завтра он возьмет тебя в поход! - маленькая фигурка матери в ярко-синем платье склонилась, растрепав длинные белые волосы, рассыпанные кудряшками по щекам и шее.

- Сын, - следом вошел отец. Он обладал очень высоким ростом и крепкой фигурой, так что казался мальчику великаном.

- Отец, - мальчик бросился к мужчине, обняв его колени, - ты, правда, возьмешь меня завтра в поход?

- Да, - с улыбкой кивнул мужчина, присев на корточки. Мать с улыбкой наблюдала за ними.