Иван Казаков - Лабиринты забытых дорог

— Нет! Ты останешься здесь! И теперь тебе никто не поможет! Ты отверг меня – но теперь ты будешь здесь! Заслуженная награда за твои бездарные действия! За твоё отречение от своей сути!

Нед медленно подошёл к двойнику, и вдруг с силой ударил его в лицо. Рука прошла насквозь, как сквозь воздух, он лишь отбил кулак о стену темницы.

А это была именно темница! Только сейчас Нед заметил, как комната изменилась – появились решётки на маленьких окошках, прорезавшихся в стене, появились кандалы на цепи, которые тут же подползли к Неду и впились в его ноги, как две стальные змеи.

— Вот и всё – удовлетворённо заметил двойник – ты теперь прикован навсегда. Вернее — на века. А когда твой срок закончится, я заберу тебя с собой.

— Куда с собой? – переспросил Нед, и вдруг где‑то далеко услышал плач. Плакала женщина, девушка. Она рыдала так, что если бы у Неда было сердце, оно бы разорвалось от боли.

Нед дёрнулся, снова попытался ударить двойника, руки опять прошли насквозь, но в этот раз стало заметно, что руки почернели, а двойник как будто уменьшился в размерах. Нед пнул его ногой, зазвеневшей оковами, и двойник, с удивлённым выражением на лице уменьшился ещё больше, будто с каждый прикосновением всасывался в тело Неда, растворялся в нем.

— Хмм… – заинтересовался двойник – а может у тебя и есть шанс? Ты впитываешь меня, мы с тобой объединяемся… видишь, как ты потемнел? А ведь почти совсем отбросил меня, отделил от себя! А теперь – ты снова почернел! Ну что же – закончи начатое… там посмотрим? Или ты всё равно не готов к объединению?

— Если это поможет мне выйти отсюда – готов! — твёрдо заявил Нед – мне нужно вернуться любым путём!

— Любым? – усмехнулся Чёрный – ну что же… ты сам сказал. Посмотрим, насколько ты сможешь принять этот путь!

С потолка вдруг закапала красная жидкость, запахло железом, и Нед понял – это кровь! Она собиралась на полу, образовав маленькое озерцо, в которое попали цепи, приковывающие его к стене темницы.

И тут, произошло неожиданное – цепи стали растворяться! Они зашипели, как раскалённое железо в бочке с водой, запахло гарью, палёным мясом, и… Чёрный тоже стал растворяться! Юрагор вскрикнул, дёрнулся, но ноги, наполовину растворённые в темно–вишнёвой луже подломились, и демон упал на пол, задёргался, его черты стали искажаться… через несколько секунд он растворился до конца.

Цепей не стало, Чёрного не стало… темница тоже исчезла! Нед снова стоял на площади, в окружении тихих, безлюдных домов и над головой светило солнце, похожее на магический колдовской шар.

— Всё кончено! – радостно крикнул Нед – кончено!

— Всё, да не всё – послышался знакомый голос – оглянись!

Нед оглянулся — посмотреть, кто там говорит — и снова увидел Васусия, печально наблюдающего за ним.

Демон сделал жест рукой, и в воздухе появилось большое зеркало. Нед посмотрел в него, и вздрогнул – на него смотрел он сам, но… его лицо не было тем лицом, которое он привык видеть в зеркале. Тёмная, смуглая, будто загорелая на солнце кожа, глаза, отдающие краснотой – это был он, и не он. Демон? И не демон. Он не до конца впитал свою чёрную половину, не до конца.

— Теперь ты почти демон – кивнул Васусий – но почти. Насколько почти – это уже определяешь ты. А теперь иди туда, на солнце. Скоро ты выйдешь к людям. И вот ещё что – не забудь, кому ты обязан жизнью.

— Кому? – не понял Нед.

— Узнаешь – мрачно кивнул демон – узнаешь… уходи! Здесь не место живым!

Нед повернулся, шагнул по улице в сторону солнца, ещё шаг, ещё… обернулся – Васусий стоял на месте и махал рукой, но только был уже далеко–далеко, маленький, как муравей. Ещё шаг… и он исчез в голубом мареве неба. Нед прибавил шагу… и вдруг в уши бросился шум, крики… Нед очнулся.

Амела сидела рядом с Недом, и раскачивалась, как камыш на ветру. Её пытались успокоить, но она никого не слышала и не видела, перед глазами стояло только лишь бело–мраморное лицо Неда, застывшее, как статуя бога войны.

Из ступора её вывел Харалд. Он протянул ей мечи Неда и хриплым голосом, сказал:

— Возьми себе… пока. Потом мы их похороним вместе с ним. Все, сестрёнка, пойдём, я тебя провожу. Мы сами всё сделаем. Накроем его, прикрутим к волокуше. Иди, Амельчик… время не ждёт. Скоро выходить.

Харалд прижал голову сестры к своей широкой груди, и Амела застыла так секунды на три. Потом брат подтолкнул её в сторону двери и стал вытаскивать из‑под Неда широкое покрывало, чтобы замотать в него мёртвое тело.

Амела встала, отошла в сторону, и глядя, как вокруг Неда столпились её друзья и брат, стала раздеваться. Она сняла с себя куртку, стянула лёгкую, почти невесомую кольчугу, взяла в руки короткий меч, который Нед называл Левым.

Меч выскользнул из ножен с тихим, почти неслышным шипением, будто змея, подкрадывающаяся к жертве. На Амелу никто не обращал внимания, и когда она подошла и взяла Неда за руку, свесившуюся с кровати, лишь Бордонар вытаращил глаза, собрался что‑то сказать, или крикнуть… но не успел.

Амела вложила меч в руку Неда, сжала его ладонь, направила клинок себе в сердце и решительно бросилась на него грудью так, что острейший, вероятно самый острый в мире клинок пронзил её тело навылет, показав из спины серебристое лезвие.

Все завопили, попытались оттащить девушку от Неда, но она вцепилась в его руку с неистовой силой, и когда кровь, хлынувшая у неё изо рта залила и Неда, и белую простыню, упала на своего мужчину, будто пытаясь закрыть от беды сильным телом.

Руны на клинке Левого разгорелись как пламя, кровь девушки начала впитываться в него как в песок, и дым от сгоревшей крови внезапно образовал голову торжествующего демона.

Нед вздрогнул, закашлялся, и открыл глаза, облизнув окровавленные губы:

— Что?! Что здесь происходит? — спросил он недоуменно и тут же опустил глаза на девушку, медленно сползающую по окровавленной кровати. Потом увидел меч, вытягивающийся из груди Амелы – рукоять меча покоилась в руке Неда.

И тогда он зарычал, как зверь, отшвырнул меч и вскочил с кровати. Подхватил Амелу и уложив на то место, где лежал раньше, громко крикнул онемевшему Харалду:

— Куртку! Быстро — мою куртку! Ну! Быстрее! Где она?!

Амела была ещё жива. Из раны на её груди толчками выбрасывалась кровь, в уголках рта вздувались розовые пузыри, но она была жива. Может чудо, а может то обстоятельство, что она промахнулась в сердце и клинок прошёл рядом с ним – она жила, но жить ей оставалось не более минуты. Это Нед знал точно.

Харалд протянул куртку, Нед выхватил её у него, сунул руку в потайной карман, откуда мгновенно извлёк фарфоровый пузырёк с притёртой вычурной пробкой. Трясущимися руками выдернул пробку, наклонил пузырёк и высыпал из него в рот Амелы щепотку белого порошка. Снадобье тут же растворилось в крови, вытекающей изо рта девушки, зашипев, и подняв маленькое облачко пара — тут же глаза Амелы закатились, она побелела, кровь из раны перестала течь и девушка застыла, как статуя.