Александр Никитин - Перед рассветом

Ара Пакс посмотрел на него и нахмурился. С первого взгляда оборвыш как оборвыш. Только зря время потратил на дорогу сюда! Тщедушное тельце, порванная одежда, измазанное в саже лицо, растрепанные волосы и лиловые синяки — наверное, бойцы постарались, пока привязывали. В общем, ничего необычного… Однако же, что-то заставило его приближенных спорить о нем все утро.

Пленник поднял голову, и Ара Пакс спросил:

— Ты знаешь, кто перед тобой?

Гарет вяло перевел взгляд на наплечник, красовавшийся на плече Ара Пакса, и тихо ответил: «Догадываюсь».

Ара Пакс приподнял бровь, и на лице его отразилось легкое удивление. Мальчик не выказывал перед ним страха. Что было необычно, учитывая его положение и репутацию спросившего.

— Назови свое имя, — потребовал Ара Пакс, и мальчик без колебаний ответил:

— Бомейн.

Любопытство Ара Пакса разгорелось еще сильнее.

— Это ведь не имя — прозвище! Ведь так ведь? Причем не самое удачное. Почему ты назвался именно им?

И Гарет поведал Ара Паксу свою историю, все без утайки. Тот внимательно слушал и иногда вопросительно посматривал на своих спутников, желая узнать, что они думают об этом рассказе и где в нем правда, а где ложь. Когда Гарет окончил свой рассказ, пришла пора крепко подумать. Первым молчание нарушил наемник:

— Ну, вот видите! Шарлатан эта твоя химера! Зря только сюда шли! — обратился он к исповеднику.

— Он грязный и мерзкий выродок! — рьяно запротестовал святой отец. — Мы должны предать его суду!

— Может, он и выродок, — усмехнулся наемник, — но точно не оракул. Предсказание-то не сбылось! Рассвет наступил, а он живехонек! Впрочем, ненадолго… — пообещал Ла Гир, подошел к Гарету, взял его за волосы и наклонил вперед. Гарет не сопротивлялся, кажется, ему было безразлично, что происходит вокруг. Столь тяжким был груз вины. На его лопатках и плечах были четко видны свежие отметины от стрел. — Как я и говорил, — возвестил наемник, — стрелы прошли по касательной. Просто везучий стервец. Не более, не менее того!

Ла Гир бросил взгляд на командира, ожидая, когда тот отдаст распоряжение прикончить парня, но Ара Пакс молчал, поглаживая в раздумье подбородок. Исповедник с наемником переглянулись. Томительное молчание продолжалось. Наконец-то Ара Пакс, придя к какому-то выводу, произнес:

— Не вижу здесь Бомейна! — Гарет прислушался, впервые проявив настоящий интерес к происходящему вокруг. Тем временем Ара Пакс повернулся к своим спутникам и продолжил: — Рыцарь, демонстрирующий мужество, — не герой. Герой — это трус, выказавший отвагу. Для рыцаря мужество обычно и ожидаемо, а вот для труса отвага — нечто невероятное. Так что, если здесь и есть чудо, то вполне земное, а не небесное, — после этого Ара Пакс дал понять спутникам, что дело кончено. Отвернулся и пошел прочь.

— А что же делать с сопляком? — немного растерянно спросил Ла Гир, и Ара Пакс на мгновение остановился.

— Оставь его, — приказал Ара Пакс, а затем с кипучей ненавистью посмотрел на не взятый рубеж. — Ничего, я до тебя еще доберусь, — пообещал Ара Пакс и двинулся дальше. — У нас нет времени на раненых и пленных. Дозорные сообщили, что по дороге к нам движется крупный отряд конницы. Судя по всему, кто-то спешит на выручку Пейну. Если мы хотим успеть уйти, то нельзя медлить. — Спокойный и рассудительный до сего момента, голос Ара Пакса резко изменился, став жестким и сильным. — Ла Гир, пусть твои люди заканчивают с мародерством! — бескомпромиссно приказал Ара Пакс. — Если кто-то останется в этих стенах после того, как протрубят отход, пусть пеняет на себя! Ждать не будем! — Ара Паск смягчил интонацию и обратился к исповеднику: — Вам, святой отец, я тоже не советую медлить.

После этих слов приближенные Ара Пакса забыли о Гарете и сочли лучшим немедля отправиться собирать вещи. Святой отец отправился в свой шатер, а Ла Гир — трясти с наемников свою долю из награбленного.

Через некоторое время, после ухода остатков армии Ара Пакса из крепости, защитники вышли из укреплений и обыскали двор. Они нашли Гарета, помогли ему прийти в себя. Нашли едва живого Гавейна и еще нескольких выживших. После этого они с почестями проводили в последний путь погибших, среди которых оказался сэр Борс.

К вечеру прибыло подкрепление из Ио. Убедившись, что в крепости их помощь не нужна, всадники отправились в погоню за Ара Паксом. Правда, об успехе этой затеи Великий Магистр иллюзий не питал. Если Ара Пакс не будет медлить, то погоне его не догнать.

На следующий день Магистр Пейн собрал всех уцелевших вместе и торжественно посвятил Гарета, а затем и Гавейна в свои оруженосцы. Гарет был еще больше удивлен, когда Великий Магистр повторил слова Ара Пакса: «Рыцарь, демонстрирующий мужество — не герой. Герой — это трус, выказавший отвагу». Он не мог слышать этих слов, но повторил их в точности и оттого впечатление от услышанного усиливалось…

Байки Сэра Алена — сатирический рассказ о приключениях участника похода Ара Пакса, Сера Алена в пустыне по дороге в Лемурию. Знаменит своей невероятностью, фантастичностью и нелепостью.

Асхильский марш — музыкальное произведение, написанное в честь победы Ара Пакса над асхилами. С момента написания является его любимым гимном.

Прозвище «Бомейн» переводится с сабирского диалекта селента как «Белоручка». Так в насмешку прозвал Гарета сэр Кей. Потому что у того по прибытии в цитадель были белые, чистые и никогда не знавшие работы руки.

Химера — общее определение для всех магических и необычных существ, обитающих на Святой Терре. Однако в этом значении слово не применяется к представителям разумных рас, таких как эль’фаары, люди, кэтлы, вульфы и т. д.

В переносном смысле химера — необоснованная, несбыточная мечта. По преданию, когда-то давно бог Акад изгнал одного из своих помощников. Тот в гневе и печали отправился на землю, где ему встретился человек. Он попытался утешить и успокоить изгнанника, чтобы тот скорее смог примириться с Акадом. Но рассерженный изгнанник в сердцах проклял его, пообещав, что за эту наглость расплачиваться будут все его потомки. А после и Акад наказал этого человека за сочувствие к изгнаннику, сказав, что отныне его сострадание станет для него и наказанием. Ибо будет он чувствовать чужую боль, как свою собственную. Потомков этого человека также называют химерами.

Мессере — самоназвание адьюрациев. Иногда может применяться и по отношению к простым воинам или рыцарям. В таком случае расценивается как комплимент, признание достоинств того, к кому обращаются.