Екатерина Журавлева - Говорящий состихиями

– Это все, что ты помнишь?

– Да! Да! – заорал С`Нивелл, опять пытаясь вырваться. – Что за допрос!? Если ты помнишь что-то еще – расскажи мне! Тебя никто не учил, что хорошие мальчики слов не нарушают? По какому праву вы меня сюда засунули? Еще пять минут и я умру от холода!

– Понятненько! – протянул Вортус и мы опять захохотали.

– То есть ты не помнишь, как попал в капкан? – уточнил Алькон, когда мы отсмеялись.

– В какой еще капкан? – С`Нивелл посмотрел на Алькона как на душевнобольного.

– Значит нога у тебя не болит?

– Нога?? Нет! Представь себе не болит! Я вообще рук-ног не чувствую, отмерзло все! Что происходит! Какое отношение имеет капкан к этому изд-девательству?

– Значит так! – решительно встрял Ворт, которого перестала веселить сцена препирательства. – Часа три назад ты угодил ногой в капкан. Когда мы вытащили тебя оттуда, выяснилось, что он смазан ядом аланка. – С`Нивелл недоверчиво вытаращил глаза. – Почти сразу после этого, у тебя начался жар, он все усиливался и ты потерял сознание. Собственно, чтобы сбить жар мы и засунули тебя сюда. И скажу я тебе, то что ты сейчас жив-здоров и выдрепываешься, заслуга исключительно Эвора, который предложил заморозить тебя таким способом и Алькона, который это мастерски проделал. Так что будь добр – заткнись и слушайся доброго доктора Алькона. Потому что я не больно-то добр. Особенно после того, как нам пришлось таскать тебя на себе, а потом болтаться в ледяной воде, пытаясь спасти твою сомнительной ценности жизнь.

С`Нивелл недоверчиво выслушал Ворта, по очереди посмотрел на каждого из нас. Заглянул в глаза даже хитромордому коту, будто ожидая, что тот сейчас опровергнет сказанное. Кристобаль не опроверг. Он с любопытством наблюдал за происходящим. Кот всегда с удовольствием глазел, когда двуногие дылды вели себя как идиоты.

– Ладно, д-даже если это и правда, то я уже вылечился! – примирительно заявил он посиневшими губами. – Выт-таскивайте меня! Вода лед-дяная.

– Пока нет, – покачал головой Алькон.

– Чт-то значит нет? – пленник опять начал злиться.

– Ничего, полежишь пока так. Я должен убедиться, что действие яда закончилось.

– Совсем сп-пятил? Я зак-коченею пока ты наблюдаешь!

– Ничего страшного! – Алькон криво ухмыльнулся. – Уж от переохлаждения я тебя точно вылечу.

Мы оставили Алькона препираться с пленником, ну или следить за его состоянием, как он это называл. А сами пошли греться к костру.

– Как думаешь, он и правда ничего не помнит? – я кивнул в сторону водоема.

– А шут его знает, – пожал плечами Ворт. – Может и помнит, да придуривается. Главное, чтобы у него не отшибло память окончательно и он не забыл куда нас ведет.

Не знаю какими соображениями руководствовался Алькон. Действительно ли он опасался повторной волны жара или хотел досадить Темному, но разрешил его вытащить только минут через двадцать, когда у того посинели от холода не только губы, но и он весь стал больше напоминать бледно-голубую ледышку, а челюсти окончательно свело от холода, что даже зубы перестали отбивать барабанную дробь. Мы усадили его у костра, заставили снять почти всю одежду, Алькон сделал ему специальный отвар, предотвращающий возникновение жара уже от переохлаждения.

– Если вы говорите правду, то это просто гениальное открытие, – заявил Темный, когда немного пришел в себя. – Оказывается можно бороться с ядом аланка. И как до этого никто раньше не додумался?

– Большинству не так везет как тебе, – проворчал Алькон. – Не у всех рядом оказывается подходящий водоем и Светлый, готовый заморозить воду в нем. Особенно, учитывая, что Светлых твоими стараниями осталось не так уж и много…

Алькон помрачнел вспомнив о наболевшем. С`Нивелл благоразумно не стал дальше развивать эту тему и заткнулся.

Как бы там ни было, а день пропал безвозвратно. Как только пленник отогрелся, он начал клевать носом и через несколько минут просто упал и уснул. Проспал он весь остаток дня и всю ночь. Не проснулся даже когда мы его подтащили к дереву, чтобы, по обыкновению, привязать на ночь. Алькон немного поколдовал над его ногой, обмотал какими-то листьями, сверху наложил повязку, и сказал, что кость не сломана, а остальное к утру, скорее всего, заживет.

Утром пленник проснулся почти здоровым и очень голодным. Алькон размотал повязку и мы с удовлетворением увидели, что вместо страшной рваной раны остался только красный некрасивый шрам. Нога у него еще немного побаливала, первый день мы прошли совсем мало, потому что он сильно хромал и приходилось делать частые остановки, чтобы дать ему отдохнуть, а Алькону перевязать его рану, используя различные листья и травы. Алькон делал перевязки еще два дня, на третий день необходимость в них отпала окончательно, а наш пленник полностью восстановился после ранения. Если не считать шрама, который Алькон не смог или не захотел убрать. Мы все также держали направление на северо-запад, углубляясь все дальше в глушь Картунского леса.

– Если мы так дальше будем двигаться, – сообщил Алькон на следующий день после происшествия. – То придем прямиком к Картунской гряде.

Я слышал уже от Алькона, что посреди леса есть горный массив, тянущийся на многие километры.

– И дальше куда? – в очередной раз пристал Алькон к С`Нивеллу.

– Я знаю не больше чем ты, – огрызнулся тот. – В тот раз, что я там был, шел совсем другим путем.

В эту ночь второе дежурство было мое. Шел второй час дежурства и я уже сладко мечтал о том, как меня скоро сменит Алькон и я лягу поближе к догорающему костру, завернусь в теплый плащ и смогу, наконец, сомкнуть слипающиеся глаза. Глаза и вправду начали закрываться сами собой. Я встрепенулся, несколько раз быстрым шагом обошел лагерь, прогоняя сон. Наш маленький лагерь, в желтых бликах затухающего костра, казался маленьким островком света в мрачном царстве ночи. Черные тени деревьев, выглядывающие из темноты, казались причудливыми лапами неведомых чудовищ из ночных кошмаров. Я прислушался. Вот слева от меня прошуршала крыльями невидимая ночная птица, кто-то тихонько потрескивал в траве. Где-то далеко неведомые мне обитатели чащи то взлаивали, то вздыхали, то ухали, то свистели. Тихая ночная жизнь ночного леса пока еще кипела вокруг.

Я еще раз внимательно огляделся. Скоро начнет светать. Край горизонта на востоке уже, наверное, начал сереть. Мне из-за густых крон этого пока не видно, но кое-какие ночные существа уже почуяли приближение рассвета и скрылись до следующих сумерек. Вот и большущие, размером с пчелу картунские светляки закончили свой завораживающий танец исчезли. Я вздохнул. Хороводы были необычайно красивы и скрашивали ночные бдения. Во время ночных дежурств в Картунском лесу я открыл для себя это удивительной красоты явление природы. Светляки не водились нигде в другом месте и отличались от остальных представителей своего вида тем, что жили огромными стаями, днем прячась в дуплах огромных картунских кедров. В отличие от своих собратьев, они обладали зачатками разума, у них, как объяснил мне Алькон, была жесткая иерархия в стае. А по ночам они собирались в огромные разноцветные стаи и выписывали неимоверной красоты хороводы.