Самат Сейтимбетов - Гарри Поттер и сила Завхоза

-- Любая? - усомнился Гарри.

-- Конечно! Я же теперь в команде по квиддичу! Я неотразим и прекрасен!

-- Тогда соблазни Милисенту Булстроуд, - тут же подначил Гарри.

-- Эээ, не надо вот так сразу, да? - Рон даже прекратил жевать. - Должны же быть границы?

Милисента, относящаяся к факультету Слизерина, имела не очень красивую внешность и телосложение профессионального сумоиста. Размерами она больше подошла бы Хагриду, и поэтому Рон имел все основания ужасаться.

-- Не, ты сказал любую, значит любую! - настаивал Гарри.

-- Свидание и поцелуй в щечку, не больше! - начал торговаться Рон.

-- Идет! - согласился Гарри, которому и такого варианта пока не очень перепадало.

Не считать же Чжоу и сцену в Выручай - Комнате?

-- Так, что ставим?

-- Если я выиграю, - Гарри выдержал паузу, - то ты обеспечишь мне свидание с Джинни!

-- Э! Э! Э! Она моя сестра!!! - заволновался Рон.

-- Это делает ее еще привлекательнее! - схитрил Гарри.

-- Тогда ладно, - сразу успокоился Рон. - Хммм, а если я выиграю, то ты обеспечишь мне свидание с Гермионой!

Гарри подавился салатом, прокашлялся и посмотрел на рыжего друга.

-- Мы и так дружим с первого курса, зачем тебе моя помощь?

-- Ну... к тебе она больше прислушивается, и в последнее время постоянно где-то пропадает, ты заметил?

-- Нет, - помотал головой Гарри. - Учится, наверное?

-- Что-то раньше учеба не мешала ей каждый день читать нам нравоучения, а теперь тишина, как отрезало, даже непривычно как-то.

-- О, смотри! - показал рукой Гарри. - Вон они, с Филчем разговаривают!

-- Точно!

Парни начали поедать глазами девушек, представляя себе всякое, и не догадываясь, что там за разговор шел у дверей Большого Зала. Им казалось, что Филч в своей обычной придирчивой манере отчитывает девушек за какую-нибудь мелочь, давно никому не нужную, но прописанную в школьных правилах за тысячу лохматый год. Потом Гарри вспомнил, что так и не забрал мантию у Филча, и даже немного расстроился, но созерцание прекрасной Джинни в профиль вернуло ему душевное равновесие.

"А что, возьму и верну!", подумал он в приливе храбрости. "Напишу в банк, пусть пришлют денег!"

Тем временем, возле дверей в Большой Зал.

-- Пойми, мы прекрасно будем смотреться вместе! - убеждала Гермиона. - И белое тебе очень идет!

-- Ты сдурела, что ли? - прорычал Борисов. - Вы еще свадьбу посреди зала устройте!

-- Не хочу, - хлюпала носом Джинни.

-- Спокойно, Аргус, - Грейнджер похлопала палочкой по руке, - все учтено. Мы и так дружили, теперь будем дружить теснее, да, Джинни?

-- Нет. Да. Нет. Да.

-- Ну вот, ее заело, - заметил Борисов. - Ты бы не давила так на нее, старшая жена.

-- Всего то пройтись по Залу, взявшись за руки, что тут такого? - возмутилась Гермиона. - Девочки подружки постоянно так делают! Белое платьице надеть, так вне уроков же!

-- Тьфу, - сплюнул Борисов. - Как же я устал от ваших бабских разборок! Короче, зашли обе в зал, потом разберемся, кому обтягивающее носить, а кому в белом танцевать.

-- Я не умею танцевать! - всхлипнула Джинни.

-- Да плевать, заходите уже! - рыкнул Борисов.

Джинни, заходя в Большой Зал, подавила в себе слезы, и теперь пыталась придумать выход из создавшегося положения. Державшая ее за руку Грейнджер, ворковала какие-то благоглупости, перемежая их наставления по поводу экзаменов пятого курса, и обещаниями устроить роскошную жизнь. Джинни напряженно искала выход, но пока что в голову приходило только обратиться за помощью к Гарри. "Глупая мысль, что он тут сможет сделать?", отбрасывала Джинни, но мысль все возвращалась.

Нет, тут следует обращаться к врагам Грейнджер, пришло понимание.

Таким врагам, что с удовольствием обрубили бы ей пальцы, которыми она каждый вечер гладила Джинни. Младшей Уизли было противно, но тело ее подводило, и обычно она, закрыв глаза, воображала, что это Гарри. Становилось чуть легче, но потом раздавался задыхающийся от страсти голос Грейнджер, и страдание возвращалось.

Враги, враги, и Джинни устремила взгляд в сторону стола Слизерина.

Да, точно! Драко Малфой - заклятый враг, вон сидит, слегка бледный, и так злобно смотрит на Гермиону. У него подручные, влиятельный отец, за него Снейп, а уж злобный зельевар точно что-нибудь придумает! Джинни ощутила прилив надежды, теперь оставалось только придумать предлог, как бы передать Драко записку или на словах рассказать, чтобы никто из шантажистов не слушал. Пока она обдумывала, прошел обед, и уже на выходе из Зала ее перехватил Рон.

Оттащив Джинни в сторону, он горячо зашептал.

-- Передай Милисенте эту записку!

-- Милисенте? Слизеринке?

-- Ну... да, тут понимаешь, мы поспорили с Гарри, а проигрывать мне неохота, это и тебя касается.

-- Чем это?

-- Ну, если я проиграю, ты пойдешь с Гарри на свидание.

Джинни вспыхнула было, и тут же угасла. Ну сходит она с Гарри на свидание, за ручки подержатся, а дальше что? В проблемах она ему точно не признается, ибо как признаться в таком? И останется все как есть, только еще хуже, и сеансы убеждения от Грейнджер каждый вечер станут еще невыносимее.

И самое ужасное, Джинни чувствовала, что готова сдаться и стать Джинни Грейнджер.

-- Понятно. Давай записку, - ледяным тоном сказала Джинни. - Мог бы и сам передать!

-- Да как ты себе это представляешь? Не, через тебя надежнее! Все, я побежал!

И Рон умчался, крича Гарри: "Готовься, Поттер!". Джинни вздохнула, развернула записку и долго давилась смехом. Рон просил Милисенту о свидании, с поцелуем в щечку, уверяя, что прекрасная слизеринка заслонила ему все небо, и вообще, он прямо пылает. Джинни прикинула, что к чему, и решила, что ничего с Роном не случится, если она слегка подкорректирует текст записки в своих целях, и вообще, ее проблема важнее!

Найдя Милисенту, она отдала записку, полюбовалась, как та прямо опешила по прочтении.

-- Что, прямо так? - недоверчиво спросила Буллстроуд.

-- Точно, точно, не сомневайся, - закивала Джинни. - Вот, записку Драко не передашь?

-- Конечно, - согласилась Милисента. - За ради такого!

После чего она хлопнула Джинни по плечу, но Уизли шустро увернулась.

Уже вечером, Грейнджер затащила Джинни в каморку Борисова, так сказать, осыпать драгоценностями, и под это дело как следует ощупать, пообнимать и повертеть. Сам Борисов отправился к акромантулам, предъявлять остатки бронежилета и вешать лапшу на уши, мол, крепка оборона лекарства для Арагога, надо больше брони! Драгоценности, а именно содержимое сейфов Гринготтса, упертое эльфами по приказу Борисова, так и валялось кучей в каморке. Единственное, что сделал Федор Михайлович - отделил деньги, а остальное отдал Грейнджер, со словами, что все равно в магических висюльках не разбирается.

И теперь Гермиона демонстрировала все это богатство Джинни, вешала на нее ожерелья, цепляла кольца и цепочки, и примеряла на нее белое платье, уверяя, что все это просто прекрасно. Джинни сидела, тупо уставившись на бесценную чашу, с выгравированным барсуком, которую Грейнджер поставила перед ней и сейчас наливала вина. Любовные зелья младшей Уизли никто не наливал, ибо Гермиона, воспылавшая страстью, решила, что все должно быть естественно и нужно завоевать сердце Джинни.