Ольга Куно - Невеста по завещанию

Я никогда не испытывала подобных ощущений. Стало немного страшно. Ещё чуть-чуть, и я потеряю сознание, и что будет тогда? Потеряю слишком много крови, и меня уже некому будет спасти? Или кровотечение всё-таки остановится? Я с силой зажмурилась и с силой же заставила себя открыть глаза. Нельзя отключаться. И останавливать процесс рано. Крови ещё недостаточно. Я вычитала в той книге, как это определить. У больного на щеках должен появиться характерный румянец. Пока его нет. Но ещё чуть-чуть — и я совсем утрачу контроль над происходящим.

Пытаюсь как-то удержать себя на поверхности, не погружаясь в забытье. Пробую считать до ста, понимаю, что это плохая идея: наоборот, уволакивает в сон. Принимаюсь с повышенным вниманием разглядывать окружающие предметы. Причудливый кованый канделябр с ножкой, изображающей виноградную лозу. На стене — несколько кинжалов разной длины и гобелен. На сей раз обошлось без религиозной тематики, никакого святого Веллира и силы мысли. Просто лесной пейзаж и волк лежит, положив голову на лапы, и подозрительно смотрит с гобелена.

А я вдруг вспомнила про чай. Протянула дрожащую руку, благо сиденье стула — совсем рядом, взялась за чашку так крепко, как смогла, поднесла к губам и сделала несколько больших глотков. Вкус отвратительный: я терпеть не могу сладкий чай, а этот — очень сладкий. Но именно это мне сейчас и нужно: как раз сладость-то и придаёт сил. Должна, по крайней мере.

Поставила чашку обратно. Расплескала, конечно, по дороге, но это сейчас тревожит меня меньше всего. Посмотрела на Дамиана. Кажется, появился румянец. Очень-очень слабый, едва заметный, но, похоже, придётся считать, что этого достаточно, ибо дольше я не продержусь.

Пытаюсь приподняться на правом локте, но голова начинает кружиться совсем сильно. Приходится вернуться в исходное положение и всё дальнейшее проделывать лёжа. Ещё раз обмакиваю тряпицу в сок тысячелистника: он поможет остановить кровотечение, и стараюсь затянуть рану на руке так туго, как только могу. Это сложно: ведь в моём распоряжении только одна рука, и та еле-еле ворочается. Чтобы затянуть повязку, пользуюсь зубами. Ладно, что могла, я сделала, а в остальном придётся положиться на особые свойства собственного организма.

Наверное, последнюю мысль я пропустила в сознание зря. Поскольку сразу после этого погрузилась в беспамятство.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я очнулась. Предполагаю, что не слишком много. Где-нибудь от двадцати минут до часа. Дамиан по-прежнему не то был без сознания, не то спал, но щёки уже приобрели нормальный, живой оттенок вместо мертвенно-бледного, а дыхание было ровным и глубоким.

Я осторожно попыталась подняться. Слабость оставалась весьма ощутимой, но голова больше не кружилась. Я поднесла к глазам левую руку. Кровь просочилась сквозь повязку, но не текла и, похоже, успела слегка подсохнуть. Стало быть, мне повезло: остановить кровотечение всё-таки удалось.

Аккуратно, не делая резких движений, я встала с кровати и принялась ликвидировать следы "преступления". Прежде всего допила остывший чай, хоть и не была вполне уверена, добавит ли мне напиток сил, или всё это — полнейшая ерунда. Намочила несколько чистых тряпок в воде, которая была приготовлена ещё раньше, сразу после прихода доктора. Осторожно смыла подсыхающую кровь с живота и бока Дамиана, а также со своей левой руки. Опустила предварительно закатанный рукав. Выливать остатки сока тысячелистника не стала: пусть думают, что я приготовила его не для себя, а для Дамиана на случай, если у него возобновится кровотечение. Теперь следовало наложить ему новую повязку на рану в боку, но у меня снова закончились силы. Комната разок покачнулась, и я поспешила сесть на кровать. Немного отдышалась. А потом услышала голос Дамиана.

— Ника?

Голос звучал слабо, но сам по себе факт, что виконт уже пришёл в себя, многое значил. Это внушало оптимизм касательно моего… не вполне традиционного метода лечения.

— Я здесь.

Я полуобернулась, так, чтобы он мог видеть моё лицо, и взяла его за руку. Дамиан скосил глаза в мою сторону, потом снова посмотрел прямо перед собой и негромко сказал:

— Не помню… как здесь оказался.

— Ещё бы, ты же был без сознания. Тебя привёз Фредерик, и доктор Истор уже был с вами, наверное, вы повстречали его где-то по дороге. Он тебя осмотрел, обработал раны, перевязал. Сказал, что вечером снова вернётся. — Я тараторила, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально бодро. — Как ты себя чувствуешь?

— На удивление неплохо. — В его глазах — вполне искреннее изумление, так что видно: он не хорохорится, а говорит вполне искренне. — Странно, я был уверен, что тот второй меня достал.

— Ну видишь, всё хорошо, что хорошо кончается.

— Давно ты здесь сидишь?

Не сижу, а лежу, но этого ему говорить, пожалуй, не стоит.

— Не слишком. Доктор сказал, чтобы кто-нибудь за тобой присматривал. Вот я и решила: ты-то ежевечерне торчишь в моей комнате, а мне что же, даже взглянуть на твою нельзя?

— Справедливо.

Дамиан прикрыл глаза, губы едва заметно растянулись в подобии улыбки.

— Скажи, ты можешь пошевелить левой рукой? — спросила я, стараясь не пропустить в голос волнение.

Он приподнял руку, согнув её в локте.

— А пальцами?

Впрочем, я и без того видела, что пальцы уже не были неестественно согнуты, как прежде.

Дамиан подтвердил мой оптимистичный прогноз, без видимого усилия сжав руку в кулак, а затем вновь распрямив пальцы.

— А ногами? — не унималась я.

Дамиан непонимающе нахмурился, но, судя по шевелению одеяла, просьбу мою выполнил.

— Что на очереди? — осведомился он, приподнимаясь повыше. — Сжать в кулак пальцы ног? Или сложить их в кукиш? А может, сразу сыграть с их помощью на арфе?

— А ты умеешь? — заинтересовалась я.

— До ранения не умел, — ответил он.

Я разочарованно вздохнула. Сама я играть на арфе умела, но исключительно руками, и теми плохо.

— Ника, можешь не сомневаться, у меня прекрасно работают все конечности, — отключился от темы музыкальных инструментов Дамиан. — Так что лучше тебе будет отсесть подальше.

Я вскочила с кровати, как ошпаренная. Даже позабыла про собственную слабость.

— Да шучу я, — протянул Дамиан, прикрывая глаза.

— Э… Я, пожалуй, пойду, — пробормотала я, не слишком убеждённая его последними словами. — Тебе надо наложить новую повязку, а здесь всё закончилось. Я распоряжусь, чтобы принесли ещё тряпки и воду и… что там ещё…

Он молча следил за мной глазами, пока я выходила из комнаты. Я чувствовала спиной его взгляд.

Снаружи дожидались несколько человек, среди них Мэгги, Амандина и Фредерик.

— Господину виконту надо поменять повязку, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, а сама потихоньку прислонилась к стене, чтобы ненароком не пошатнуться. — Чистые тряпицы закончились, надо принести новые. Мэгги, займись этим.