Ольга Куно - Невеста по завещанию

Амандина взяла его под локоть. Их стало плохо видно за густой листвой грушевого дерева, ветви которого гнулись к земле под тяжестью созревающих плодов. А потом кто-то зажал мне рот рукой. Я встрепенулась, но меня держали крепко, и я поняла, что напавших двое. По-прежнему не позволяя мне произнести ни слова, они потащили меня в гущу зелени. Я успела заметить лежащую на траве без движения Мэгги.

Я извивалась и пыталась вырваться, но тщетно. Меня протащили через кусты, колючие ветки которых больно царапали кожу. Потом мы остановились, мне в рот засунули какую-то тряпку с тошнотворным запахом, от которой мне сразу стало нехорошо, а руки быстро обмотали толстой верёвкой. После чего потащили дальше.

Долго идти не пришлось. На первой же дорожке, к которой мы выбрались из-за деревьев, стояла карета. Ещё один мужчина сидел на козлах. Он тяжело дышал и, судя по всему, тоже прибежал сюда совсем недавно.

— Мужчину убрал, девчонка сбежала, — задыхаясь, отрапортовал он.

— Как сбежала?! — напустился на него один из тех, что вёл меня.

— Я был уверен, что она без сознания, — виновато произнёс тот, что сидел на козлах. — Разобрался со стражником, вернулся — а её уже нет.

— Значит, уходим ещё быстрее, — деловито подытожил третий.

Меня бесцеремонно запихнули в карету; все мои попытки упираться, ясное дело, никакого результата не дали. Пришлось позволить усадить себя на сиденье. Один из нападавших сел рядом со мной, второй — напротив. Карета мгновенно тронулась с места, но уже через несколько минут остановилась. Если прежде меня отчаянно пугала собственная беспомощность и столь близкое соседство с двумя мужчинами, то теперь я почувствовала себя совсем уж мерзко. Потому что в распахнувшейся дверце кареты возникло торжествующее лицо Амандины. Она забралась внутрь и села на свободное место напротив меня.

— Ну, вот ты и попалась, тварь. — Она всеми силами пыталась продемонстрировать собственное удовлетворение сим фактом, но пропитавшая голос и взгляд злоба явно перевешивала. — Не скрою, ты мне много крови попортила. Но теперь и сама заплатишь за всё сполна.

Я, конечно, была не прочь ей ответить. Но, увы, мерзкая тряпка по-прежнему забивала рот. Был, правда, вариант просто ударить экономку ногами. Но последствия такого действия были уж очень непредсказуемы, поэтому я решила до поры до времени воздержаться. А Амандина продолжала — видно, давно готовила свой монолог.

— Я нашла человека, которому твоя кровь очень даже понадобится. А ты думала, я не знаю твой секрет? — оскалилась она, увидев, как я встрепенулась. — Отлично знаю. Когда Дамиана принесли раненого, и ты осталась с ним наедине, я отослала всех слуг и наблюдала за тобой через замочную скважину. Думала, ты хочешь его извести, чтобы захапать себе всё имущество. Но я ошиблась. Зато увидела твой мерзкий ритуал.

Ритуал? Впрочем, ладно, называй, как хочешь. Но я рада, что это всё-таки не Дамиан рассказал тебе всё, как есть…

— А после я и лекаря как следует расспросила, — продолжала Амандина. — И он признался, что виконту грозил паралич, но он самым неожиданным образом исцелился. Должна сказать, между нами девочками, раз уж проболтаться у тебя всё равно шансов не будет: твоё появление спутало мне все карты. Но только в тот момент я поняла, насколько. Если бы Дамиан остался парализованным, я стала бы за ним ухаживать и быстренько получила бы в замке роль фактической хозяйки. А он в благодарность ещё и завещание бы в мою пользу переписал. Прожил бы он в таком состоянии недолго — такие, как он, неспособны быть беспомощными, — и кто знает, кем я могла бы в итоге стать.

М-да, мрачно думала я, губу так раскатывать вредно. Она же может потом не закататься, а передвигаться с такой губой неудобно. Вот интересно: ведь если рассудить, именно я была в определённом смысле заинтересована в болезни Дамиана. Если бы он остался без ног, то не кто-нибудь, а я, его жена, стала бы фактической хозяйкой в замке. Вот если бы он умер, тогда другое дело, ведь замок завещан не мне. А вот пока он жив, но функционировать не может, — для меня, можно сказать, самое раздолье. Вот только мне это даже в голову не пришло, когда я резала себе вену. А эта красавица успела и в голове всё подробно прокрутить, и смертельно озлобиться за то, что у неё отобрали столь призрачное будущее.

— Так, на эти лирические отступления у нас нет больше времени, — оборвал Амандину один из напавших на меня мужчин. У него была густая рыжая борода, прятавшая добрую половину лица. — Ты хотела на неё посмотреть — посмотрела. Бери деньги и убирайся. Нам надо ехать.

— Верно, — согласно кивнул второй, долговязый, сидевший напротив меня. Он извлёк из-за пазухи кошель и перебросил бывшей экономке. — И учти: наш приятель служанку упустил. Догонять нам некогда, да нам она и не нужна. Как выкручиваться-то будешь? А то смотри, если тебя поймают, деньги не понадобятся. Может, и не отдавать их тебе?

Он усмехнулся, второй тоже.

— Понадобятся, — заверила весельчаков Амандина. — Я знаю, где переждать, пока всё поуспокоится. Есть в горах один домик. Заодно и покупателя найти успею. А как искать перестанут, выберусь из виконтства. С такими деньгами уж точно не пропаду.

— Ну, смотри, — равнодушно пожал плечами рыжебородый. — Давай, вылезай. Пора убираться отсюда, да и ждут нас.

Бросив на меня последний победоносный взгляд, Амандина полезла из кареты. Вот тут я не удержалась. Извернулась и со всей силы придала ей ускорение ногами. Экономка вылетела наружу носом о дорожку. Послышались нецензурные возгласы, которые я понимала лишь частично, но жажда мести была очевидна по интонации. Однако долговязый с громким смешком захлопнул дверцу, и карета сразу же тронулась.

Мы ехали долго, во всяком случае, так мне казалось. Выглядывать в окошко кареты мне не позволяли; оба окна были тщательно закрыты тёмно-синими занавесками. Кляп тоже не вытаскивали, и руки оставили связанными.

Первое, что я почувствовала, когда карета всё-таки остановилась, и долговязый распахнул дверцу, — это что стало ощутимо холоднее. А потом догадалась, в чём дело: мы подъехали к горам. Так оно и оказалось. Стоило мне выйти наружу, подталкиваемой рыжебородым, как я увидела перед собой подножие горы и резко уходящую вверх тропинку. Людей вокруг не было, пасшейся скотины тоже не видно. Да и не мудрено. Склон крутой, почва каменистая, никаких домов здесь стоять не может. Трава есть, и время от времени каких-нибудь коз тут, наверное, пасут, не зря же тропинка имеется. Да только поблизости достаточно более удачных мест, где зелени больше, а склоны более пологие.

— Всё, теперь ножками, — заявил долговязый, подталкивая меня в спину. Рыжебородый уже начал подниматься по тропе. Третий, который сидел на козлах, снова взялся за поводья, увозя карету. Правильно, нельзя же карету здесь внизу оставлять. Она бы привлекла внимание. А так кто догадается, куда меня увезли? Допустим, Мэгги добежит до замка. Расскажет обо всём Дамиану. Он отправит людей на поиски. А нас уже и след простыл. Откуда им знать, что мы поехали в горы? А если даже про горы догадаются, мало ли здесь укромных мест? Всё равно не найдут. Я сглотнула, пытаясь избавиться от поселившегося в горле комка.