Дмитрий Видинеев - Территория

- Спасибо, - прошептал Эльдар.

И выстрелил.

Вой, ударом ноги, отбросил мальчишку от Анны, которая упала на груду серых рулонов. Маленький морбест отлетел на несколько метров - бейсболка слетела с его головы, обнажив голову с русыми волосами, - тут же поднялся на четвереньки, зашипел, брызжа слюной, и прыгнул на ряды картонных коробок возле стены. Его рука поднялась, скрюченные пальцы сжались в кулак и разжались, сжались и разжались, словно он в своем воображении вырывал ногтями куски плоти. Лицо сморщилось и теперь походило на лицо старика, из уголков рта выползли две черные, как закопченная проволока, нити.

Вой двинулся к чудовищу, держа в согнутой в локте руке меч.

"Беги! - мысленно закричал он. - Беги, дурак!"

И тварь побежала. Соскочила с коробок и помчалась по коридору, как зверь, отталкиваясь от пола руками и ногами и хрипя при каждом порывистом вдохе.

Когда до лестницы оставалось совсем немного, прогремел выстрел. Мальчишка кувыркнулся и врезался в стену. Пуля попала ему в затылок. Пальцы на правой руке маленького чудовища сжались и разжались, сжались и разжались... и застыли на верхней ступени лестницы.

Вой медленно опустил меч, повернулся и посмотрел на Эльдара. По его лицу он понял: как и мальчишке, девочке - морбесту не удалось сбежать. Вот только удовлетворения от этого Вой не почувствовал.

"Ну почему она не бросила чертов рюкзак? Почему?"

Не говоря ни слова, он развернулся и пошел к лестнице. Поднял бейсболку мальчишки. На ней, над самым козырьком, желтыми нитями были вышиты буквы "ВП". Что они означают? Ничего кроме "Вы Прокляты" в голову не пришло. На него навалилась такая усталость, какая должно быть бывает у древних больных стариков, которым давно уже плевать, что каждый новый день может стать для них последним. Он дико, до безумия дико устал.

Вой положил бейсболку на живот мальчишки и покосился на Эльдара.

Тот нахмурился.

- Что-то не так? Не думай, что я испытал радость, убив их.

- Я и не думаю, - тихо сказал Вой. - Если бы пришлось, я бы сам бы их убил.

И это была правда.

Они спустились на первый этаж. Прошли коридор. Вой задумчиво пробормотал:

- Что означает "ВП"?

- Ты о чем? - Анна посмотрела на него с некоторой опаской.

- На бейсболке того мальчишки было написано "ВП".

Эльдар вздохнул.

- "Ветер перемен". На день города приезжал такой ансамбль из Серпухова. Бесплатно раздавали эти бейсболки.

Глава 30

Элла терпела, стараясь отстраниться от боли. Она думала, что если удавалось сосредоточиться до такой степени, что реальность растворялась, и открывался путь в Запределье, то наверняка возможно сконцентрироваться и внушить себе простую мысль: боли нет!

Но, черт побери, как же это трудно было сделать!

Отстраниться. Сосредоточиться и отстраниться. Индийские йоги знают в этом деле толк. Они много чего знают...

Боль пульсировала в пальцах и разливалась горячей волной по всему телу. Хотя нет, не по всему. У Эллы возникла странная мысль: "Совсем неплохо быть калекой, когда тебя пытают!" Да уж, действительно... палач не загонит иглы в пальцы ног, если ноги нихрена не чувствуют.

Внезапно Элла захохотала - истерично, безумно. Смех раздирал ее изнутри, а она не могла остановиться. Хотела, но не могла. Ей начало казаться, что каменные виноградные лозы на колоннах зашевелились, а проглядывающие сквозь них маски принялись кривить рты и морщить носы. Пламя свечей гоняло сгустки теней, по стенам побежали волны. Тронный зал обезумел!

И это было, чертовски, весело!

До боли весело!

До смерти...

Сосредоточиться и отстраниться? Зачем? Ведь есть способ лучше - взять и сойти с ума! Это же так просто! Нужно только продолжать смеяться и смеяться. И грань будет пройдена незаметно. Вот так можно обмануть отца. Сойти с ума, спятить, превратиться в бессмысленный овощ! Пускай тогда хоть иглы под ногти загоняет, хоть руки отрезает, ей уже будет плевать на все. Как же смешно, выход ведь лежал на поверхности...

- Возьми себя в руки! - крикнул Артемка.

Но Элла не собиралась прекращать свой истеричный хохот. Да она и не могла.

"Ты не понимаешь, малыш! Я нашла выход!"

И маски теперь смеялись вместе с ней, и гигантские сатиры возле стены захлебывались от хохота. Они понимали ее и поддерживали. Настоящие, настоящие друзья! Элле хотелось поблагодарить их, но это означало прервать путь к безумию. Ну, ничего, настоящие искренние друзья простят ее, если она не скажет им "спасибо".

- Прекрати, прекрати, прекрати, Элла! - Артемка тряс ее за плечо.

"Отстань, мальчишка! Мне бо-о-ольно! Бо-о-ольно, как ты не понимаешь?! Дай мне зайти за черту!"

- Ночь сменяется рассветом, помнишь?!

"Да, и я уже вижу рассвет! Он там за чертой, и он прекрасен!"

Элла порывисто задышала, хватая ртом воздух, и снова захохотала. А потом сквозь сгущающийся туман безумия, услышала уже спокойный и немного жалобный голос Артемки:

- Не оставляй меня, Элла. Вспомни Эльдара, Семена, Агату, мою маму. Вспомни их. Они придут на помощь, ты только потерпи и не оставляй меня. Пожалуйста, Элла...

И она вспомнила. Вспомнила, как Агата, дрожа от страха, все же бросилась с газовым баллончиком на морбеста, защищая не только себя, но им ее, Эллу. Вспомнила, как Эльдар спасал ее весь этот проклятый день. Семена, с его решительным лицом. Он из тех, кто никогда не сдается. Анну, маленькую коренастую женщину, сумевшую убить в себе чудовище. Эти люди исчезнут, если переступить черту! Сотрутся из памяти!

"Нет-нет, я не придам их. Они останутся со мной!"

Элла тяжело задышала, то и дело всхлипывая. Истерика проходила, черта, за которой начиналось безумие - удалялась. Виноградная лоза и маски на колоннах застыли, как и положено каменным изваяниям. Сгустки тьмы попрятались по углам, куда до них не мог добраться свет.

Боль нахлынула с новой силой, но Элла все же сумела улыбнуться Артемке.

"Мой ангел хранитель. Он снова спас меня".

Артемка улыбнулся в ответ.

- Ты вернулась, Элла.

- Да, я вернулась.

Она хотела погладить его по голове, но боль наполнила руки расплавленным свинцом, приковав их к подлокотникам трона.

Вдруг Элла услышала голос отца - глухой и какой-то вязкий. Слова будто всплывали зыбкими пластами из глубин темного омута:

"Какая же ты упрямая, дочка. О-о-очень упрямая, и о-о-очень глупая. Терпеть такую боль... но зачем? Боишься стать иной? Ты даже не знаешь, каково это... каково это... каково..."

Слова отца обволакивали сознание Эллы ядовитым туманом. Этот голос был с ней на протяжении всей ее жизни. Он рассказывал ей сказки - да-да, Черномор мог отлично, с театральным мастерством рассказывать сказки! В юности - читал нравоучения. Она помнила этот голос и гневным, и добрым. И насмешливым и печальным.