Ольга Пашнина - Драконьи Авиалинии

А я будто окаменела. Прижимала тихонько хныкавшую Эллу, не обращала внимания на побледневшую Риту. Точно так же, как и год назад, у Расщелины, я стояла перед Ладоном и вопреки непреодолимому желанию не отводила глаз. Знала, если покажешь слабость — умрешь. Эльку обидеть не дам, даже если это будет стоить мне жизни.

— Мне нужен Златокрылый.

Я впервые слышала его голос. И впервые в жизни испытывала такой страх, смешанный с отчаянием. Как уйти от него? Как спасти Эллу?

— Кайла здесь нет! — крикнула я что было силы. — Он улетел в «ДА»!

— Я хочу говорить только со Златокрылым. — От этого голоса я вздрагивала.

— Я не знаю, где он, — поняв, что Ладон меня отлично слышит, я стала говорить тише. — Он ушел к своим подчиненным.

— Ты — его жена.

Не спрашивал. Утверждал. И рассматривал.

— Я помню тебя. Девочка с испуганными глазами. Девочка с даром. Глупая девочка.

Я услышала, словно издалека, прерывистый вздох Риты. И ощутила дуновение ветра, принесшее запах дыма.

— Мы не участвуем в этой войне, Ладон, — сказала я. — Уходи, со мной ребенок, она не причинила зла ни тебе, ни драконам.

— А что насчет нее?

Взгляд уперся в Риту. Та на пару шагов отступила.

— Она работает на тех, кто загнал драконов в рабство. И твой муж тоже.

При мысли о Кайле паника едва не лишила меня способности мыслить. Но все же отступила. Элька, доверчиво прижавшаяся ко мне, не давала упасть духом. А уж ее тихое, но отчетливо прозвучавшее в напряженной тишине восклицание «дракон!» и вовсе вызвало прилив нежности. И вслед за ним пришла дикая ярость, вызванная спокойными словами Ладона, прогрохотавшими над головой:

— Отдай мне девочку.

Мгновенно я оказалась перед сидящей на земле Элькой, загораживая ее от Темного Дракона. Попробуй он приблизиться, разорвала бы голыми руками!

— Не смей трогать ребенка! — процедила я. — Только попробуй! Она не виновата в том, что с тобой случилось. Она не участвует в твоей войне. И не ей страдать из-за тебя!

— Глупая девочка, — все так же спокойно ответил Ладон. — Я не трону ребенка. Но она очень дорога своему отцу. Он сдастся, если она будет у меня. Тебе незачем погибать. Просто отойди в сторону. Если Златокрылый будет благоразумен, никто не пострадает, и ваша семья воссоединится. В моем мире.

В его мире жить я не хотела. Не хотела жить в мире, управляемом существом, которого на части разрывала неведомая мне древняя боль. Не хотела расплачиваться за его ошибки и ошибки его возлюбленной богини. И не могла отдать Эллу. Эта девочка, моя дочка, возможно, все, что мне осталось после любимого мужчины. И она того стоила.

Стоила того, чтобы умереть.

Стоила того, чтобы не сдаваться.

Кайл сдастся, если она или я окажемся у Ладона. Сдастся, это я знала точно. Еще год назад не поверила бы, отговорилась его равнодушием ко мне и дочери. Но не сейчас, не сегодня. Высший! Почему именно тогда, когда я по-настоящему поверила, что у меня есть семья, все так повернулось!

— Нет, — сказала я, до боли сжав кулаки. — Нет. Эллу я не отдам. И не думай об этом, Ладон!

— Да кто ты такая?! — раздался оглушительный рев, и из пасти дракона вверх исторглась струя огня. На миг меня опалило жаром. Элька заплакала.

— Никто! — рявкнула я, и длинный охотничий нож Кайла вошел прямо в глаз монстру, заставив его отшатнуться и завыть.

Боевая подготовка у Зрячих и Погонщиков тоже есть. Пусть я ненавижу насилие, но это не значит, что не посмею его применить.

Темная кровь капала с морды Ладона на ярко-зеленую траву. Где-то вдалеке грохотал гром, а может быть, эхо от взрывов. Я подхватила Эллу и скрылась в доме.

— В подвал, быстро! — скомандовала Рита.

У нее, естественно, был погреб для хранения продуктов и укрытия от урагана. Достанет ли Темный Дракон нас там?

Элла цеплялась за шею и плакала, плакала, лишая меня последних сил. Но все же я быстро сбежала по лестнице вниз и едва успела увернуться от обломков и осколков стекла, полетевших нам вслед. Рита крепко заперла люк и стала накладывать заклинание. От меня в этом толку было мало.

— Тихо, родная моя.

Элька постепенно успокаивалась:

— Злой дракон!

Она тяжело вздохнула и в последний раз всхлипнула. У меня для нее не было ни игрушки, ни чего-то вкусного. Об этом мы не позаботились, гораздо важнее было сбежать от Ладона.

Сверху раздавался грохот.

— Он сейчас очень зол. — Рита спустилась ко мне. — Но сюда пробраться вряд ли способен. Ненадежное убежище, конечно, если не придет подмога — всем конец. Боль лишает дракона значительной части магических способностей. Лихо ты ему в глаз…

— Надеюсь, он ослепнет, — пробормотала я, пытаясь унять дрожь.

— Это вряд ли. Драконы обладают способностью к регенерации. Поразительной регенерации. Так что отрастит наш Ладон новый глаз.

— И пойдет мстить.

Это я и сама понимала. Главное, чтобы не оставил никого дежурить у дома в ожидании, пока мы выберемся. И главное, чтобы не прислал магов — те сорвут все заклятия Риты за пару минут. Если он окажется достаточно глуп, нам удастся сбежать. Если нет — я совершила серьезную ошибку, пожалуй, роковую.

— Элечка, ты как? — Рита погладила девочку по голове. — Пить хочешь?

Мы напились чистой прохладной воды, которая у Риты хранилась в подвале. И просто уселись на старый диван, оставленный здесь на всякий случай. Элька вскоре задремала, как и Рита. А мне спать не давал шум, доносящийся сверху — грохот, какие-то неясные крики и другие звуки, страшные, заставляющие нехорошие мысли так и лезть в голову, несмотря на все мои усилия.

Против собственной воли я вспоминала Кайла, его улыбку, руки, голос. Не хотела верить, что мы больше не увидимся. Представляла нашу встречу, проговаривала про себя все, что хотела ему сказать, все, в чем боялась признаться. Родной мой. Ворвавшийся в мою жизнь внезапно, разобравший ее до основания и выстроивший новую, гораздо более счастливую и спокойную. Подаривший дочку, подаривший любовь.

Многое я бы отдала, чтобы вновь почувствовать его крепкое объятие, поцеловать его, услышать излюбленное слово «сладкая»… Это прозвище, которое Кайл каждый раз произносил с легкой ухмылкой, поначалу казалось пошлым и оскорбительным, а сейчас было дороже всех комплиментов и признаний.

Я то проваливалась в какое-то странное состояние, на грани между бодрствованием и сном, то окончательно засыпала, просматривая раз за разом жуткие сны, в которых непонятно, чего было больше — страха или отчаяния.

А время играло. Создавало иллюзию, будто тянется медленно, словно минуты растягиваются на часы. А между тем там, в Лесном, оно стремительно пролетало, оставляя, как я узнала потом, разрушенные строения и трупы тех, кто посмел встать на пути разъяренного Ладона.