Алексей Замковой - Унесенные магией

— Я думал, она его прибьет, — прошептал Молин и отступил на всякий случай подальше.

— Нарив… — Если женщина и услышала, что я к ней обращаюсь, то не подала виду.

Нарив, широко шагая, отошла в сторону и, сев на первый попавшийся камень, закрыла лицо ладонями.

— Ну все… успокойся… — Ламил постарался успокоить трясущегося гнома, но тот его, естественно, не понял. — Алин! Чтоб тебя… Успокой этого коротышку!

— А?.. — Я с трудом отвел ошалевший взгляд от Нарив и только спустя какое-то время понял, что же от меня хотят. — Да… сейчас…

— Не нравится мне эта баба, — Ламил уже повернулся к Седому, — психованная какая-то… Может, избавимся от нее?

Я подошел к гному и принялся нести какую-то успокаивающую чушь насчет того, что нам в последнее время пришлось многое пережить, что Нарив очень почитает богов и такое отношение к ним вывело ее из себя, уверял, что Брумгуму ничего не грозит и никто его даже пальцем не тронет… Но мое внимание в основном было обращено на разговор капитана и десятника.

— …Не знаю, Ламил. — Седой говорит медленно, тщательно обдумывая ситуацию. — Она — наш единственный проводник…

— Да какой она проводник! — всплеснул руками Ламил. — Сама же сказала, что триста лет здесь не была. А по словам этого коротышки, тут все настолько изменилось…

— Но до гор она нас довела, — возразил капитан. — И к людям вывела.

— И за это ей большое спасибо! — перебил Ламил. — Тут кого-то другого найдем в проводники.

— Алин, — Седой отмахнулся от Ламила, — спроси у гнома насчет магов. Может, видел здесь кого-то из них?

Гном уже более или менее успокоился, и, хотя страх еще не покинул его глаз, рассудок в них уже вернулся. Он понял, что, по крайней мере сейчас, его убивать никто не собирается.

— Слушай, у вас есть маги? — Я присел на корточки и улыбнулся.

— Маги? — повторил он, с опаской глянув на так и продолжавшую сидеть неподвижно Нарив. — Какие-такие маги?

— Ну маги… — Дарен, как ему объяснить? — Знаешь, которые всякие чудеса творят, колдовство?..

— Погоди! — Гном окончательно пришел в себя и снова сел на камень, с которого, испугавшись Нарив, свалился. — Вроде как жрецы раньше чудеса творили…

— Нет, не жрецы… — попытался перебить я, но Брумгум не слушал.

— …Только нет у нас сейчас жрецов. Запретил их король. И чудеса, о которых ты говоришь, тоже запретил…

Он продолжал говорить еще что-то, объясняя, почему именно запретили жрецов и чудеса, но я уже понял основную мысль.

— Нет здесь магов. — Я встал и, похлопав гнома по плечу, подошел к капитану. — Говорит, что у них тут и жрецов, и всякую магию запретили.

— Ну вот, а ты говоришь — бабу прогнать… — Седой раздосадованно хлопнул себя по бедру. — Местные нам тут не помощники.

— А эта, которая триста лет тут не была, — Ламил упрямо кивнул в сторону Нарив, — помощница? Куда она нас приведет? И кого еще пришибет ненароком, дура психованная?

— Гном же сказал, что какие-то монастыри уцелели! — Я позволил себе вмешаться и перебить десятника, за что заслужил очень недовольный взгляд с его стороны. — И Нарив говорила, что маги посещали ее монастырь. Так в монастыре и надо искать!

— Вот! — поднял палец Седой. — А кто нас к монастырю приведет, если местные уже, наверное, и забыли, где они находились?

— А она, за триста лет, не забыла?

— Я так понял, — капитан поднял голову и посмотрел прямо в глаза Ламилу, — что для нее эти триста лет прошли, как для тебя — ночь. Пока она пойдет с нами. Если появится другой проводник — хорошо. Нет — будем довольствоваться тем, что есть.

Капитан ясно дал понять, что всякие обсуждения на этом закончены. Отвернувшись от недовольно сопевшего десятника, Седой посмотрел на испуганно косившегося в сторону Нарив гнома, потом на саму женщину, так и продолжавшую сидеть неподвижно.

— Спроси у гнома, что там дальше по ущелью.

Я не сразу понял, что вопрос обращен ко мне, — мои мысли вертелись вокруг произошедшего инцидента. Нарив ведь обычно так рассудительна, никогда не теряла головы… Хотя а как бы я себя чувствовал на ее месте? Скажи мне кто, что последнему из моих воспоминаний, которое вроде бы относится к совсем недавнему, не более недели назад, времени, исполнилось несколько сот лет… Да еще и весь мир перевернулся с ног на голову… Вот ты, Алин, как бы себя чувствовал, узнав, что из всеми уважаемого человека, можно сказать — героя, рисковавшего жизнью в бою с общим врагом, в один момент, даже сам того не подозревая, превратился в изгоя, которого чуть ли не ненавидят все твои соплеменники?..

— Алин, ты оглох? — Окрик капитана хлестнул, словно плеть.

Встряхнувшись, я принялся расспрашивать гнома о том, что ждет нас впереди.

— Как полдня пойдете прямо по этой расщелине, — ответил Брумгум, — то выйдете на перекресток с широким каньоном. Там, если налево свернуть, выйдете к Малому входу Карбума. Это город, где я живу. А если в каньон сворачивать не будете, то еще через день выйдете в долину Чаши, где, по левому склону, Большой вход Карбума…

— А сквозь горы как пройти? На ту сторону?

— В Гиблые места? — Брумгум посмотрел на меня как на сумасшедшего. Видно, что он очень хочет сказать по поводу нашей цели что-то нелицеприятное, но, снова взглянув на Нарив, просто покачал головой. — Туда никто не ходит. Это вам до Харума, нашего самого северного поселения, надо, а куда дальше — я не знаю.

— Седой, смотри, какую птицу поймали! — окликнул кто-то сзади, и все внимание окружающих переместилось на что-то, пока мне не видимое. — Да расступитесь же вы, ослы…

Толпящиеся вокруг солдаты зашевелились, будто высокие стебли травы, через которую кто-то пробирается, и вскоре перед капитаном остановились трое — два дюжих наемника и зажатый между ними незнакомый мне субъект, левую сторону которого украшает стремительно наливающийся краской синяк. Уж этот — точно человек, а не гном или еще кто-то. Стоит, нервно переминаясь с ноги на ногу и бросая по сторонам быстрые взгляды. Одет в длинную, ниже колен, кольчугу, из коротких рукавов которой, поразительно контрастируя с богатым доспехом, торчит какое-то серое, не первой свежести, тряпье. Ни оружия, ни шлема у пленника не оказалось.

— Мы там, позади, в заслоне стояли, — принялся объяснять тот из наемников, который постарше, — а тут Гарит шевеление какое-то заметил. Доложили десятнику, так тот и говорит, мол, изловите птичку, только аккуратно — чтоб перышки не помяли. Ну, мы за камнями скрытно обошли, а они, голубчики, там сидят и в носу ковыряют. Этого вот сразу по голове отоварили… Правда, пока с ним канителились — другой убег.

Седой лишь кивнул в ответ на рассказ наемника и тут же обратился к пленному. О Брумгуме все как-то разом позабыли.