Алексей Замковой - Унесенные магией

Разбивая лагерь, мы столкнулись с одной очень серьезной проблемой. Судя по всему, провести эту ночь нам придется в темноте. Вокруг — ни одного дерева или даже жалкого кустика. Одна трава. Да, позади нас, неподалеку, стоит темной стеной лес. Но… Даже Ламил не приказал никому вернуться и набрать дров для костра. А если бы приказал — не знаю, выполнил бы хоть кто-то такой приказ. Лично я, скорее всего, отказался бы — лучше всю жизнь сортиры закапывать, чем вернуться в сгущающихся сумерках в тот лес с его ходячими скелетами и атмосферой ужаса.

— Вы дежурите в первую смену, — объявил нам десятник, — до половины первой ночной стражи. Дальше вас сменит десяток Жорена.

— Повезло, — шепнул Крамм. — Первая смена — не придется сон разрывать…

— Какое там «повезло»! — так же тихо ответил ему Дони. — Я уже не помню, когда последний раз спал нормально!

— «Нормально» — это на подушках и с бабой под боком? — съехидничал Молин.

— Если так, то ты, сопляк, «нормально» вообще никогда не спал небось? — не остался в долгу Дони.

— Тихо вы! — шепнул Баин. — Десятник идет!

Привлеченный перешептываниями, Ламил подошел к нашему концу строя.

— Сплетничаем? — поинтересовался он. — Обсуждаете, у кого девка помягче будет? Так давайте я попробую каждую — сразу ваш спор разрешу.

Кто-то заржал с другой стороны строя, а мы стоим молча — едим глазами десятника.

— На всякий случай, если вы увлеклись своими разговорами и не услышали того, что я сейчас сказал, — Ламил на мгновение умолк и обвел нас взглядом, — специально для вас, недоумки, повторяю: если хоть у кого-то из вас я увижу закрытые глаза — даже если вы просто моргнете в этот момент! — повырываю их лично и сварю себе из них неплохой супец! Повторить еще раз или до ваших задниц, по недоразумению оказавшихся на плечах, что-то дошло?

— Дошло, господин десятник! — гаркнули мы все как один, вызвав недоуменные взгляды наемников из других десятков.

— Тогда какого эльфа вы еще стоите здесь? — рявкнул Ламил. — Живо — по местам!

Шаг… Еще шаг… Десять шагов в одну сторону, вдоль границы лагеря, десять шагов в другую сторону… Нет, это невозможно! Спать хочется так, что я уже всерьез подумываю о том, чтобы придерживать сами собой опускающиеся веки пальцами. Вокруг темно — хоть глаз выколи. Слабый свет чужих звезд никоим образом не рассеивает ночную тьму. Кое-что, конечно, видно, но настолько неверно и искаженно, что, почитай, вообще не видно ничего. На севере, как раз там, куда мы направляемся, видно какое-то слабое фиолетовое сияние. Оно стало заметно, как только стемнело, и мы уже успели высказать несколько предположений о том, что это такое. Но обсуждение то было вялым, неохотным — все слишком устали. Впрочем, разговоры все равно не утихали — хоть так можно попытаться отогнать сон.

— Храпят-то как, сволочи! — сплюнул Молин. — Сами дрыхнут, а мы…

— Погоди, — обнадежил Баин, — вот скоро их черед придет — ты на них своим храпом и отыграешься.

Откуда-то из глубины лагеря донесся тихий смех.

— А этим чего не спится? — поинтересовался я, чуть не вывихнув челюсть в очередном зевке.

— Говорят, кто-то из баронских там, — Молин указал в направлении леса, — в лесу, подобрал череп, отвалившийся от одного из костяков…

— Зачем? — удивился я.

— А он, говорят, как отвалился — так продолжал зубами клацать. Ну, кто-то его и подобрал, забавы ради.

— Вот как угрызет его — будет забава, — сказал Баин.

— Эй, Алин! — Мы как раз проходим мимо Робана.

— Чего тебе?

— Слушай, а баба та, которая все вокруг тебя вьется…

— Это еще кто вокруг кого вьется! — хмыкнул Молин.

— В общем, это… — отмахнулся от него Робан. — Она в нашем десятке или как?

— А что? — спросил я.

— Да мы вот думаем…

— Кто это — «мы»? — поинтересовался Молин. — Ты же один здесь стоишь! Или ты завел себе невидимого друга?

— Молин, я тебе сейчас нос сломаю! — пообещал Робан. — Мы с Дони тут размышляли. Он сейчас отлить отошел. Так о чем я? Вот, смотри — баба та — Нарив, да? — все у нашего десятка вьется. И в бою, и так — когда идем. Получается — в нашем же она десятке?

— Ну… — Я задумался. — Наверное, получается, что так…

— Тогда почему она спит, когда мы тут ходим?

— Спроси у нее сам! — Почему-то я разозлился. Даже спать расхотелось. — Давай разбуди ее и спроси!

— Да я же просто… Интересно… — тут же пошел на попятную Робан.

— Робан, она — наш проводник, — вступил в разговор Баин. — В нашем десятке она потому, что только Алин понимает ее речь. И потом, думаю, если бы она должна была дежурить с нами, Ламил ей об этом сказал бы.

— Ага… Скажешь ей… — пробурчал Робан, но мы уже пошли дальше, продолжая отмерять шаги вдоль границы лагеря.

Ночь, тишина, разрываемая храпом спящих, мерный шорох шагов по траве. Кажется, что это все мне уже снится, а не происходит на самом деле. Шаг… Шаг… Справа, со стороны лагеря, мелькают какие-то тени. Я остановился и, стараясь сфокусировать взгляд, пригляделся. Наконец-то! Это, недовольно ворча и позевывая, идет наша смена.

— Это мне снится или нас все же соблаговолили сменить? — высказал мои мысли вслух Молин.

Вместо ответа я только зевнул. Дождался, пока те, чья сейчас очередь сторожить лагерь, подойдут поближе, и, не говоря ни слова, потащился в лагерь. До места, отведенного нашему десятку, всего-то пройти чуть более двадцати шагов. Но какие длинные и тяжелые эти, последние перед сном, шаги! Как я упал и отрубился, уже не помню.

— Тревога! — Чей-то крик настойчиво, как червь-древоточец, ввинчивается в мой сон. Дарен, как не вовремя! Я ведь как раз, показав Нарив чудеса рынка у Крепостных ворот, полакомившись странным, но изумительно вкусным заморским фруктом, пригласил ее к себе… Какая тревога в спокойном Агиле?

То, что это был лишь сон, дошло далеко не сразу. Но дошло. И весомую помощь в этом мне оказали крики и беготня, царившие вокруг. Проморгавшись, я пару мгновений тупо наблюдаю за тем, как наемники спешат занять свои места в строю, поправляя на бегу доспехи и оружие. Посмотрел на небо. Судя по розовой полосе на востоке и тому, что стало значительно светлее, — уже рассвет. Мотнул головой, прогоняя остатки сна, и вскочил. Кольчугу я так и не снимал — остается только подобрать лежащее рядом оружие и шлем.

— Что случилось? — Молин подавил зевок и привстал на цыпочки, пытаясь разглядеть происходящее впереди.

Мы оказались в одном из задних рядов выстроившейся армии, и перед нашими глазами маячат только спины и затылки стоящих впереди.

— Где Нарив? — тут же спросил я, оглядываясь.

— Вперед куда-то побежала, — ответил Баин. — Я как раз вставал, когда она пронеслась мимо меня.

Прошло еще пять-шесть мгновений, за которые вопросы, общим смыслом которых было «Что случилось?», я услышал по меньшей мере десятка полтора раз.