Максим Субботин - Хозяин земли Духов - 1 (СИ)

И тут из "колодца" ударил поток раскаленной магмы. По крайней мере, ощущение сложилось именно такое. Жидкое пламя рвануло в небо, расцвело над "часовней" яростным бушующим цветком. Я успел увидеть, как цветок начал раскрываться, а потом все вокруг исчезло. Буря обрушилась на древние развалины, вцепилась в них мертвой хваткой. От громоподобного грохота раскалывалась головы. Порыв ветра, века томившегося в заточении места Духов, закружил в безумии смерча. Не знаю, что именно кружилось вместе со мной. Возможно, это были камни. Воздушная мясорубка сдирала кожу, срывала с костей мясо. Очень хотелось кричать. Выплеснуть боль, терзающую тело. Но из раскрытого рта не вырывалось ни звука. А быть может, я просто не слышал.

Сколько тянулось мое локальное светопреставление — не знаю. Последним его аккордом стала волна, сначала сжавшая пространство с силой гидравлического пресса, а потом, высвободив всю скопившуюся энергию, покатившая в стороны.

Скрежет трущихся друг о друга камней потонул в грохоте взрыва. Мое сознание разлетелось на сотни частей, развеялось в пространстве. И только спустя время снова собралось воедино.

Через закрытые веки чувствовалось тепло солнца. Тишина казалась волшебной, ласковой, доброй. Я открыл глаза — лежал у "колодца" места Духов. Ожидал увидеть полное опустошение, выжженную землю. Ничего не изменилось. Получается, все произошедшее обрело реальность только в моей голове? Тогда где ворожея? У нее имелось достаточно времени, чтобы превратить меня в отбивную. И никто бы ей не помешал. Но болотной ведьмы нигде не видно. Плевать на нее. В голове слишком медленно ворочаются мысли, чтобы решать какие-то вопросы.

Я оперся рукой о край "колодца", подтянулся. Ног совсем не чувствовал. Место Духов изменилось. Живой огонь уступил место мягкому зеленоватому мерцанию — точно клубится подсвеченное изнутри облако. Магический жезл мерно покачивался на его волнах. Протянув руку, легко забрал артефакт. Замер в ожидании возможных последствий. Ничего не изменилось.

Я снова сполз на камень. Голова закружилась, мир подернулся мутной пеленой. Где-то вдалеке звучали возбужденные выкрики. Вроде бы даже звали меня по имени. Не уверен. Остатки сил вытекали, точно вода из дырявой банки.

Так или иначе, но мы сделали то, к чему шли последние дни. Хотелось надеяться, что болезнь покинула эти места, болота уйдут. Теперь осталось просто ждать. Я и ждал, пока не провалился в беспамятство.

Первый раз я очнулся еще в пути. Домовые соорудили нечто вроде волокуш и, попеременно впрягаясь в них, куда-то тащили. Наверное, в деревню. Спросить мне не удалось. Все тело парализовало. И это оказалось очень страшно. Куда страшнее нападения умрунов или ворожеи. Пока шевелишься — есть шанс что-то изменить. Лежа без движения — не изменить ничего. Но разум благосклонно не дал мне запаниковать — отключился.

В следующий раз пришел в себя уже в стенах деревенского дома. В жарко натопленной комнате, наполненной запахами множества трав. Аромат стоял такой, что становилось тяжело дышать. Я лежал под отрезом чистой ткани, мокрой от пота. Рядом, легко дотянуться, стоял кувшин. Почему-то подумал, что там вода. Потянулся. Чудо — тело неуверенно, но повиновалось! Слабость ощущалась дикая. Даже малейшее движение требовало огромных затрат сил. Прежде чем удалось ухватить кувшин, прошло наверное минут двадцать. Но своего я добился. На удивление прохладная влага прокатилась по горлу. Никогда прежде мне не доводилось пить такой вкусной воды. Пил и не мог напиться. В конце концов, голова снова пошла кругом. Кувшин опрокинулся, а я потерял сознание.

Снаружи доносился шум дождя. Громыхал гром. Судя по всему, ливень разразился неслабый. После такого и на улицу не выйти — деревенские улицы развезет не хуже болота.

Я открыл глаза, некоторое время полежал, глядя в потолок. В стороне тихо потрескивал огонь в печи, слышался негромкий разговор, деревянный стук. Света немного, но вполне достаточно, чтобы рассеять глубокий мрак.

Приподнявшись на руках, осмотрелся. За столом в центре комнаты сидел Зосима с женой и о чем-то рассказывал. Милена же больше слушала, кивала и параллельно мелко нарезала какие-то травы.

— Привет… — собственный голос показался вороньим карканьем, горло обожгло сухой болью.

Староста кубарем скатился с лавки, подскочил ко мне, положил руки на грудь.

— Покуда тебе не след вставать. Нам удалось урезонить твою хворь, но ты еще слишком слаб. Лежи.

Я откинулся на лежанку, хотя чувствовал себя гораздо лучше и сильнее, чем в прошлый раз.

— Что случилось? — спросил, глядя на Зосиму.

Тот расплылся в широкой улыбке. За его спиной появилась Милена с глиняной кружкой, над которой поднимался пар.

— Выпей, — протянула кружку. — Осторожно горячо.

Я принял питье, отхлебнул маленький глоток. На вкус отвар оказался горьким, аж зубы свело.

Староста заулыбался еще сильнее.

— Чай, не навозный отвар пьешь, нече морщиться. Потому — хорошее лекарство не может быть вкусным.

В том, что отвар в действительности настоян не на навозе, уверенности у меня не было. Но высказывать сомнения не стал.

— Предки стояли за твоей спиной, поддерживали за руки, — со значением кивнул Зосима. — Еще бы немного — и не вытащить с того света. Уж больно основательно подцепил тебя водяной.

— Отравил?

— Как есть отравил.

Я попытался пошевелить ногами. С трудом, но получилось.

— А что с местом Духов?

Домовые переглянулись с деланной серьезностью, но я видел, что им не терпится поделиться со мной новостями.

— Ты все сделал! — наконец выпалил Зосима и победно взмахнул кулаками. — Минуло немного времени, но порча уже отступает. Болота сохнут, появилась первая зелень. Зелень! — он снова потряс руками. — Даже там, где уже много лет не видели ничего, акромя грязи. И еще… — он понизил голос. — Аеш говорил, что уже видел утку и заячьи следы.

Значит, жив ендарь. Хотя наверняка в кустах шарахался, в самом пламени.

— Поймал кого-нибудь? — усмехнулся я.

— Нет. Но за снаряжение силков и охотничьей изготовки принялся с завидными силами.

— А что с тварями? Кто-то у деревни появлялся?

— Пока не видели. Но порченых созданий в болоте множество. Исцеление коснется не всех сразу. Для иных должно миновать время.

Похоже, все действительно было не зря. Своими бы глазами посмотреть на изменения.

— Долго я был без сознания?

— Да почесть… — староста взглянул на жену.

— Неполных две седмицы, — напомнила та.

"Две недели… ничего себе!"

— Спасибо, — поблагодарил я. — Спасибо, что вытащили.

Лица домовых посерьезнели.

— И тебе благодарность наша, — сказал Зосима. — За то, что дал местам нашим надежду.