Александр Годов - Я не умру

Именно тогда сквозь пелену бреда она подумала о том, что Секст не походил на других черных плащей. Его взгляд был живым, наполненным силой и желанием жить. Обычно демортиуусы напоминали статуи — такие же холодные и бесчувственные. Секст отличался от них, как свет отличается от чернильной тьмы.

«Надо поговорить с Безымянным Королем. Тут что-то не то. Я чувствую».

— Мора, а мы как раз вас искали!

Она вздрогнула и чуть не уронила трость. Если бы не вовремя подоспевший лекарь Сертор, то плюхнулась бы прямо на пол!

— С тобой все хорошо, милая? — спросил врачеватель. Пухлое лицо озарила широкая улыбка, зубы блеснули как два ряда перламутра.

Мора кивнула и оперлась о трость. Проклятую спину заломило от боли.

— Как рад я вас видеть, красавица!

К ней подошел старейшина Димир, учтиво поклонился и поцеловал её в тыльную сторону ладони. После слюнявых губ захотелось вымыть руку. Служитель дагулов выпрямился и принялся перебирать четки. Его фиолетовый плащ был столь ослепительно чист, что украшенные золотыми листами стены казались грязными. Странно: Димиру давно перевалило за восемьдесят, а морщины испещряли только щеки. В голове Моры мелькнуло, что она тоже не прочь узнать секрет молодости старейшины, дабы и в преклонном возрасте оставаться красивой.

— Тебя не так-то легко найти, милая! — воскликнул лекарь. — Мы обошли несколько этажей, пока случайно не натолкнулись здесь.

— Мне… надо разминать больную ногу, — косноязычно ответила Мора и принялась мысленно корить себя за непослушный язык.

— Сертор, мой старый друг, немного преувеличивает, — сказал Димир и слегка покачал головой. — Лично мне было в радость искать столь прекрасную юную особу! Словно вновь оказался молодым юношей.

— Я… польщена.

Врачеватель обнял одной рукой ее за плечи и принялся тараторить:

— Старейшина интересовался твоим здоровьем. Когда ты еще бредила в кровати, то именно он доставлял в Юменту необходимые лекарства. Без него бы у меня не получилось в столько короткие сроки поставить тебя на ноги. А еще старейшина хочет узнать, когда ты будешь готова для переезда.

Мора замерла.

— Для переезда? — тупо спросила она.

Мохнатые брови Димира удивленно изогнулись, улыбка стала шире.

— Конечно, милая! Прошло уже достаточно времени, ваши раны зажили. И пора вам возвращаться к семье в Венерандум.

— Но…

Мора замерла. В груди защемило. Неужели Безымянный Король хочет, чтобы она уехала? Они столько времени проводят вместе. Ей казалось, богочеловек всегда радуется её присутствию. Лжец!

— Я понимаю, что вы привыкли жить в особняке, — начал старейшина, — однако в Нижнем Городе сейчас небезопасно. В любой момент могут напасть лжепророки. Поэтому уезжайте, пока есть возможность, милая. И ничего не бойтесь — я прикажу двоим палангаям сопроводить вас до колонны.

Мора гневно посмотрела на лекаря, ища у него поддержки. Так неправильно! Она хотела узнать все эти слова не от Димира, а от самого Безымянного Короля! Пусть скажет все в лицо. Глаза наполнились предательскими слезами, отчего очертания коридора исказились. Руки задрожали. Мора присела на краешек подоконника, дабы никто не заметил её слабости.

— А трость? — спросила она. — Мне еще трудно ходить. Я не смогу подняться по колонне.

Старейшина пренебрежительно махнул рукой.

— Чепуха, милая! Рабы отнесут вас на паланкине до самого дома.

Лекарь положил тяжелую ладонь на плечо девушки.

— Нога скоро пройдет, Мора. Через несколько мэнсе трость тебе не понадобится. Не переживай, я дам специальную мазь. Ею ты должна будешь растирать каждый анимам спину, дабы больные позвонки восстановились. Нет же ничего лучше возвращения домой? Старейшина позволит тебе забрать с собой и некоторые книги, хранящиеся у вас в родовом особняке.

Тяжело вздохнув, Мора уставилась на малахитовые плиты пола. Голова отяжелела, налилась свинцом. Сейчас Сертор разительно отличался от того доброго толстяка, что ухаживал за ней. Он прекрасно знал, кто мучил её, кто приказал воинам насиловать… Лизоблюд! Лекарь боялся потерять работу из-за дочери предателя.

«Не вини его, дурочка. Ты по-прежнему наивна. Никому не нужна обесчещенная девица. Привыкай к тому, что теперь все будут относиться к тебе как к шлюхе».

— Пройдемте в мои покои, Мора, — сказал старейшина и рукой показал в нужную сторону. — Нам надо составить список необходимых вещей, которые понадобятся вам в дороге.

Лекарь собрался было направиться вместе с ними, однако Димир остановил толстяка холодным взглядом.

— Вы нам больше не нужны, Сертор, — заявил служитель дагулов. — Девушка прекрасно дойдет сама. Спасибо за оказанную помощь. Сегодня же один из моих рабов принесет вам деньги.

Румяное лицо врачевателя залила густая краска.

— Как будет вам угодно, — пролепетал он смущенно.

Не одарив лекаря даже взглядом, Мора направилась за старейшиной, старясь не расплакаться. Она сильная, она сможет выдержать любой каприз судьбы. Пусть даже дагулы заставят её раздеться и голой пробежать по центральной площади Венерандума, она молча проглотит оскорбление. В конце концов, всё приходит и уходит.

Старейшина и Мора петляли в коридорах особняка. Путь им освещали ярко полыхавшие в подставках на стене жар-камни. В абсолютной тишине тяжелое дыхание Димира казалось оглушительно громким. Наконец они остановились у большой костяной двери, украшенной причудливой резьбой. Служитель дагулов отпер замок и вошел внутрь.

«Может, честно признаться? Сказать, что я не хочу возвращаться? Ведь меня дома не ждут. Отец вряд ли обрадуется моему появлению».

Мора шагнула через порог.

Покои в размерах не уступали королевским: потолок был настолько высок, что даже жар-камням не удавалось разогнать из углов тьму, по обе стороны от массивного стола возвышались статуи героя Сципиона и Менеона, у дальней стены красовалась гигантская кровать, на которой в хаотическом порядке лежали шелковые подушки всех цветов.

Старейшина грациозно опустился на кресло с резными ручками в виде ощерившихся пастей дагулов и подпер голову кулаком.

— Присаживайтесь, милая, — сказал он. — Не мучайте себя. Знаю, спина у вас еще побаливает.

«Побаливает? Да она разрывается от боли, старый идиот! Пусть на тебе тоже кто-нибудь попрыгает, дабы почувствовать то, что чувствовала я».

Но вместо этого Мора села на роскошное кресло напротив стола Димира. После прогулки в ноге стреляло, а руки тряслись. Стоило пошевелить головой, как в шее что-то противно хрустело.

— Давайте сразу же перейдем к делу, милая.

С этими словами старейшина вытащил из шкафчика чистый линумный лист, писчую палочку и чернила.