Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

— Дринго, у меня нет официальных документов на зачисление тебя в коллегиум. И соответствующие ассигнования тоже не пришли.

Дринго выдержал его взгляд и ответил со всей отвагой, на какую был способен:

— Я уверен, что мои верительные грамоты еще в пути, лорд Личенбарр. Я приехал из земель к западу от Плоского моря. Должно быть, я обогнал посыльного с документами.

— Боюсь, что этого объяснения недостаточно, — покачал головой лорд Личенбарр.

Друзья предлагали Дринго держаться понаглее и, если понадобится, напугать лорда Личенбарра гневом могущественного отца; однако теперь юноша был уверен, что их замысел не сработает. Стало очевидно, что лорда не запугаешь и это лишь даст повод для вопросов, на которые у Дринго не было ответов.

— Я прошу вашего снисхождения, лорд Личенбарр. Я просто подавлен этим первым днем, но с нетерпением жду ваших завтрашних занятий. Я буду стараться. Очень прошу, не выгоняйте меня.

Лорд Личенбарр задумчиво разглядывал его, но затем изумил Дринго, заявив:

— Я подожду несколько дней. Иди обедай, долой с глаз моих.

Дринго ушел, твердо решив впредь не думать об этом. В любом случае больше он не мог поделать ничего. В конце концов, а вдруг солнце не взойдет завтра утром — и затруднение Дринго тоже канет во тьму.

На следующий день лорд Личенбарр гонял их с неиссякаемой энергией, требуя точности во всем и с жаром карая за ошибки. За Дринго он следил с особенным пристрастием. В конце дня их учитель покинул аудиторию, не сказав ни слова, и не вернулся, оставив их спорить о том, могут ли они сами также отправиться на обед. Они хорошо помнили про зуд Лагвайлера.

Еще один день не принес ничего нового, равно как и следующий за ним. На пятый день Дринго и Гастерло удалось кратковременное заклятие яркого света. Их воодушевление подстегнуло остальных, и через два дня весь класс умел это.

Последующие недели явили им трансформацию самого лорда Личенбарра, куда более чудесную, чем мог вообразить Дринго. Их наставник превратился в терпеливого и увлеченного учителя, столь же скорого теперь на похвалы и поощрения, как раньше — на издевки и ругательства. Однажды вечером, после дня, проведенного за нудным разбором «Основ практической магии Килликлоу», он пригласил всех выпить к себе на огражденную балюстрадой площадку на крыше. Пятнистое солнце цедило дрожащие от старости тусклые бледно-лиловые лучи, скатываясь за округлые холмы Границы, прохладный вечерний воздух благоухал сладкими ароматами димфнии и теланксиса.

— Сначала я был сильно возмущен тем, что мне пришлось покинуть свой дом, — начал лорд Личенбарр. — Вы покорили меня своей юной энергией и энтузиазмом. — Он сделал паузу, чтобы вновь наполнить бокалы пряным желтым вином. — Я настолько доволен вашими успехами, что решил: вы вполне готовы к своему первому практическому испытанию сегодня ночью.

Его слова были встречены громкими стонами и невнятными протестами.

Лорд Личенбарр рассмеялся.

— Вот ваша задача: вы свободны, можете сегодня вечером прогуляться к Гриппо. Предупреждаю, опасностей множество: виспы, эрбы, фермины, асмы, все ужасные порождения искаженной магии. — Помедлив мгновение, он добавил: — Конечно, если вы не чувствуете себя готовыми…

Дринго первым обрел голос:

— НЕТ! Мы готовы.

Громкий хор согласных криков эхом зазвучал среди пурпурного заката.

Юные маги возвратились вечером следующего дня с затуманенными взорами и нетвердо стоящие на ногах, но беспечные и расслабленные. Дринго также ощущал новый прилив уверенности в себе. Одно дело — произнести несколько слов наизусть в классе, и совсем другое — в точности воспроизвести нужные первульсии при реальной необходимости. Они с Гастерло от души посмеялись вчера у Гриппо, вспоминая свою первую ужасную встречу, казавшуюся теперь столь далекой.

Лорд Личенбарр начал собирать их на ужин в небольшой комнате отдыха, предназначенной для этой цели. Такие вечера давали не меньше знаний, чем дневные лекции. Практические аспекты магии казались более понятными, когда сопровождались хорошей едой и еще более хорошим вином.

Быстро пролетали месяцы. Зима стояла мягкая, несмотря на то что от солнца, казалось, с трудом поднимавшегося каждое утро над краешком замерзшего горизонта, было мало толку. Трилло Макшоу, хоть и имел какие-то способности, решил покинуть коллегиум магии. «Мы тут корпим, в то время как умирающая Земля расслабляется напоследок. Лучше предаться веселью посреди всеобщего праздника, пока эта славная планета продолжает дарить нам свои фрукты и вина, своих шаловливых нимф в их бесстыдной наготе и песни умирающей Земли еще звучат в наших ушах».

Хотя Трилло и не хватало, особенно во время их периодически случавшихся вылазок к Гриппо, требования лорда Личенбарра все время росли, не оставляя молодым людям времени особо расстраиваться по этому поводу. Дринго по-прежнему опережал остальных, но все же опасался, что их учитель вдруг возобновит свое расследование по поводу отсутствия у него документов о зачислении. Он утешал себя тем, что теперь, во всяком случае, он куда лучше подготовлен к неведомым испытаниям, с которыми может встретиться, возобновив поиски отца.

Лорд Личенбарр никогда не позволял юным магам использовать кого-либо могущественней бесенят — низшей, а потому самой управляемой формы сандестина. Попытки перекодировать рабочие инструкции заклинания в непредсказуемый разум высшего существа становились причиной несчастных случаев с множеством магов. Учитель особенно подчеркивал это предостережение всякий раз, когда лекции сопровождались практическими занятиями.

Причиной беды, как это обычно и бывает с молодыми людьми, стала самонадеянность.

Кавор Сентгорр пытался воспроизвести следствие к заклятию ускоренного развития интеллекта. Неправильно произнесенная по памяти первульсия побудила низшую сущность просить о помощи демона, известного раздражительностью и мстительным нравом.

Демон поднялся, окутанный облаком газов и зловония своего субмира. Он навис над учениками, поводя туда-сюда головой со злобными глазами смарагдового цвета. Растущая вдоль хребта по всей его длине вздыбленная грива походила на спинной плавник морского существа. Под раздувшимся мешком брюха, наводившим на мысли о только что съеденной крупной живой добыче, покачивался отвисший половой орган. Существо уставилось на Кавора и произнесло:

— Твой вызов побеспокоил меня. Однако я подчиняю свои желания твоей воле. — Голос демона был безмятежен и удивительно похож на человеческий, и тем ужаснее прозвучали его следующие слова: — Мне понадобится помощник. — Его глаза снова обежали комнату и опять остановились на Каворе. — Никто из вас не подходит. Я сделаю голема и использую твои… — он взглянул на Гастерло, — глаза. — Демон повернулся к Попо Киллрею. — И возьму твои ноги. Они кажутся достаточно крепкими. И, думаю…