Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

Ровно за десять секунд до истечения двухминутного срока глаз закрылся и зал опустел.

— Узел Байата, — безмятежно улыбнулся Сариманс, — причем в безупречном исполнении!

— Потрясающе! Ошеломляюще! Восхитительно! — восклицал Эвнефеос. — Тралкес, ты, несомненно, восходящая звезда! А теперь, Сариманс, покажи, на что способен ты!

Сариманс взлетел по спирали, взвившись алым факелом, и медленно опустился на пол — Амберлин счел такую прелюдию излишней роскошью, граничащей с бахвальством.

Повинуясь жесту Сариманса, слева и справа проявились две огромные арки. Через левую в зал вливалась процессия прославленных волшебников Великого Мотолама. Первым шел Каланктус Мирный в пышной пурпурной мантии с зеленым и оранжевым узором — в ней он выступал на празднестве Аланктоне, где посрамил Конамаса Софиста. Маг с улыбкой прошествовал мимо тронного возвышения, склонил голову в любезном приветствии. За ним проследовал Дибаркас Майор в пестротканой огненной мантии, прославившей его по всей земле, и на его плечах отплясывали два огненных демона. Он приветственно поднял руку и двинулся дальше, скрывшись за порталом, распахнувшимся справа. Зинкзин Энциклопедист, явившийся за ним, держал в руках чудо-книги, обеспечившие ему место в анналах среди величайших. Он тоже поклонился собравшимся и скрылся за дверью.

Далее в зал вступил Амберлин Первый в изумрудном одеянии с золотыми прожилками, а за ним — Амберлин Второй, в светящейся желтой мантии и в маске. В сравнении с прочими эти двое казались суровыми: они уважительно кивнули Эвнефеосу и его коллегам, но держались несколько надменно. Оба, один за другим, шагнули за правую дверь и пропали.

Следующими вошли Вапуриалы — все трое смеялись и приветствовали зрителей, поднимая в тостах неиссякающие кубки с вином далекого Перголо. Достигнув правого выхода, они подбросили кубки в воздух, и те взорвались вспышками кобальтово-синего, шафранного и янтарного цветов.

Колдунью Ллорио внесли в зал в портшезе, покоившемся на головах ливрейных ящеров. Эти носильщики, если верить слухам, были ее поклонниками, отдавшими жизнь за одну ночь в году с прекрасной госпожой. Ллорио улыбалась и посматривала на окаменевших волшебников так, словно подумывала, достойны ли они занять место в ее свите. Этот взгляд несколько нервировал.

Члены Зеленой и Пурпурной Коллегий — трое ослепительных магов и три прекрасные волшебницы — вступили в зал в легендарных тюрбанах и регалиях своих школ. Они махали зрителям и явно были довольны собой. Едва эти шестеро миновали трон и приблизились к выходу, в левой арке показался архимаг Маэль Лель Лайо. Он пронесся через зал, кивнув Эвнефеосу и судьям так коротко, словно спешил куда-то. За ним явился Кайрол Порфиринсос, который, как сперва показалось, завершал шествие, поскольку, когда этот могущественный чернокожий колдун в серебряном одеянии миновал зал, последовала пауза. Затем в воздух взметнулся звук фанфар, зал озарило бело-голубое сияние, и явился первый среди лучших, Фандааль Великий, с улыбкой на губах. Он соблаговолил задержаться перед тронным возвышением и вскинул руки в братском приветствии, после чего продолжил свой путь под трубные звуки. Проходя в правую арку, маг взмахнул рукой, и портал, сверкнув напоследок, закрылся за ним.

Как восторгались хозяева Дессинги! Несомненно, они узнали каждого из этой легендарной процессии.

— Ты воистину оказал нам честь, мастер Сариманс, — произнес Эвнефеос. — Великие известны приверженностью протоколу и сознанием своего высокого места, так что даже их образы, явленные нам сегодня, не часто удается собрать вместе. Ты, учитывая обстоятельства, сумел порадовать нас гармоничным и благопристойным зрелищем. Я ценю это и благодарю тебя.

— Моя единственная цель — угодить зрителям, — скромно ответствовал Сариманс и возвратился на свое место.

— А теперь, Амберлин, — воскликнул Эвнефеос, — покажи, что ты нам приготовил напоследок. Лично мне не терпится посмотреть!

Амберлин склонился в изящном полупоклоне, вышел на середину и развернулся. У него остался последний шанс. Придется рискнуть всем. Не раздумывая больше, он произнес любовное возвращение Аспалина — самое зрелищное свое заклинание — в надежде, что на сей раз все гласные и согласные прозвучат как надо, а если Порча все же исказит их, то лишь в лучшую сторону, усилив и придав новый блеск старинному волшебству.

Прозвучал громовой удар, мощный световой луч пронзил темноту, и в зале с ревом закрутился прекрасный, совершенно неожиданный смерч. «Добрый знак», — с надеждой подумал Амберлин, глядя, как воздушная воронка сужается и стягивается в одно светящееся пятно. И вот с новым раскатом грома вихрь пропал, оставив после себя мертвую тишину.

На каменной плите стоял глиняный чайник. Он надтреснутым, гортанным голоском выговорил: «Ой-ой-ой!» — и запел вульгарную балладу земли Падающей Стены. Чайник успел исполнить припев и перешел было ко второй строфе, когда отпущенное время истекло, и кухонная посудина вместе с песней испарилась красноватым дымком.

— Великий Эвнефеос, я все объясню… — начал Амберлин, но волшебник перебил его.

— Состязание окончено, — провозгласил он, поднимаясь с трона. — Никаких объяснений. Сейчас судьи огласят свое решение. Благородные маги, прошу вас снова занять свои места, чтобы встретить жюри.

Трое волшебников послушно замерли, глядя, как стеклянные короба за спиной Эвнефеоса жужжат и потрескивают энергией. Наконец дискуссия разрешилась, и нить силы ударила из каждого ящика в тело Эвнефеоса. Глаза его засветились белым сиянием, а в голосе, когда он заговорил, слились три тембра.

— Мы будем оценивать в порядке выступлений, — произнес триединый голос. Эвнефеос Темный застыл как статуя, двигались лишь губы и подбородок. — Тралкес Железная Звезда, поразительное исполнение. Ты прибег к магии, заимствованной у мастеров, однако наследование магии дается нелегко, а ты превосходно овладел им.

Тралкес поклонился.

— Спасибо, благородные господа. Уверен, ваш пример вдохновит меня на новые достижения.

Эвнефеос словно не услышал благодарности.

— Сариманс Рассеянный, в своих заклинаниях ты выказал изобретательность и истинное почтение к тем, кто лучше тебя. Ты искусен, ты хороший стратег и действуешь вдохновенно, хотя и несколько беспощадно.

Сариманс поклонился.

— Великие, к беспощадности меня подвиг ваш пример и преданность вам. Мы можем лишь мечтать о временах, когда вы были среди нас, и благодарны за дарованную нам встречу с вами.

И снова ни Эвнефеос, ни короба памяти не отозвались на благодарность.

— Амберлин Малый, — продолжал тройной голос, — ты поразил нас сегодня своим выбором чудес для столь серьезного состязания. В твоем решении видна новизна и свобода, нам по нраву твое беспечное озорство. Коротко говоря, помни, что для нас, волшебников великой силы, пусть и оставшихся лишь в воспоминаниях, волшебство и волшебные зрелища — вторая натура: они для нас ничего не стоят. А вот чего нам недостает, так это элемента абсурда и неожиданности. Именно им ты одарил нас сполна, и потому мы объявляем тебя победителем!