Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

— Я заставлю их признать меня, — сказал Птаха и пожал плечами, потому что понял: они могут никогда его не узнать так, как ему хотелось бы, или же их уже вовсе нет в живых.

Гандрил отвел взгляд, словно Птаха сказал что-то невозможно печальное.

— Я отправлюсь с тобой, — принял решение он. — И мы вместе пойдем навстречу судьбе. Я вижу портал, который ведет назад, к Сарноду, но могу только что-то через него отправить, самому же мне туда дороги нет. И это останется неизменным.

— Значит, Носяру Памяти послал ты? — спросил Бесшумная Птаха.

— Да, — кивнул Гандрил. — В надежде на то, что Сарнод одумается. И мне кажется, я преуспел, — по крайней мере, если верить твоим словам.

— Как бы там ни было, теперь нам нужно отправляться без промедлений, — сказал Птаха, уже уловивший быстро приближающиеся тревожные звуки. — Я словно пробудился от дремы.

— Да, бесспорно, задерживаться у нас причин нет.

С высоты к ним устремились все смертоносные существа здешних мест, которым вопль Бесшумной Птахи показался оглушительным, словно грохот обрушившегося в море утеса.

Птаха произнес заклятье сверхбыстрого передвижения, чтобы поскорей убраться вместе с Гандрилом.

Целых три месяца, два из которых они были любовниками, Т'сейс вместе с капитаном, который как-то раз ночью шепнул ей свое истинное имя, путешествовали над Областью сводящего с ума стекла. На протяжении трех месяцев они искали женщину по имени Вендра и не нашли никаких следов, зато сущностей самой Т'сейс здесь имелось преизрядно: чтобы увидеть призраков, достаточно было просто бросить взгляд вниз. На протяжении трех месяцев она даже не догадывалась о том, что капитан просто откладывает прибытие в нужное ей место. Многое отвлекало ее.

Лежа в постели после бурной ночи, Т'сейс опускала голову на поросший густыми волосами живот капитана и спрашивала:

— Почему ты выбрал именно меня, если существует великое множество других таких же?

И он шептал еще тише, чем Бесшумная Птаха:

— Потому что ты единственная Т'сейс. Только у тебя есть этот нежный пушок на затылке, который мне так нравится целовать. Только у тебя на лице отражается такое милое удивленное замешательство. И вот это. И это… — И через некоторое время, утолив вновь разгоравшуюся страсть, она погружалась в глубокий сон, удовлетворенная правдивыми ответами.

И все же они путешествовали так далеко и так долго, что Т'сейс, которую ежедневно отвлекали многочисленные опасности, все-таки не могла не обратить внимание вот на что: каждый раз, когда они начинали приближаться к скалам на восточном краю этого мира, капитан что-то шептал своему первому помощнику — и на следующий день горы оказывались уже дальше. Каждый раз.

Итак, в конце концов она задала один-единственный важнейший вопрос: почему? И по выражению глаза капитана поняла, что теперь он доставит ее туда, не рискнув снова солгать.

Через неделю они вдвоем на небольшом корабле, который нес малютка-мермелант, прилетели в то место, где осколки стекла внизу вплотную подходили к скале, выдававшейся вперед к ним навстречу. На крошащемся камне, заросшем ползучими растениями, было высечено лицо — точь-в-точь как собственное лицо Т'сейс.

— Что это значит? — спросила она, оборачиваясь к капитану.

— Та, которую ты ищешь, живет здесь в каменных хоромах на вершине скалы. Различай истинное и ложное, — сказал капитан.

— Почему ты говоришь так? — спросила Т'сейс, обнимая его.

— Некоторые жизни иллюзорны. Некоторые места реальнее других, — произнес капитан, затем снял вторую повязку с глаза и надел на Т'сейс. — Используй ее так, как пожелаешь.

Она поняла: капитан говорил о том, что будет после утеса, после каменного дома.

— На твоей спине двадцать семь родинок, — печально сказал капитан, когда она спускалась с корабля на скалу. — Твое левое запястье пересекает шрам там, где ты сломала руку, когда упала с взбрыкнувшей лошади. По утрам твои волосы пахнут лавандой. Тебе не нравится жужжание пчел, но мед ты любишь.

В каменном доме Т'сейс нашла женщину, похожую на нее саму как две капли воды, только волосы у той были с проседью. Дама восседала на растрескавшемся позолоченном троне посреди громадного мраморного зала. Вокруг нее замерли истлевшие скелеты и многочисленные черепа, на некоторых еще сохранились остатки плоти. В помещении пахло так приторно, словно тут упорно пытались избавиться от какого-то другого запаха.

Т'сейс осторожно пошла по направлению к трону.

Дама посмотрела на нее и нехорошо улыбнулась.

— Вижу, как приближаюсь я сама, — сказала она. — Интересно, отчего это зеркало движется, когда я хочу, чтобы оно оставалось на месте?

— Ты Вендра? — спросила Т'сейс, пробираясь сквозь груды костей.

— Вот чудеса, зеркало разговаривает, — проговорила женщина. — Оно назвало избранное мною имя, а не то, которое мне дали, хотя на самом деле я — вечное отражение самой себя. От этого не избавиться.

— Почему здесь столько костей? — спросила Вендру Т'сейс, которой была очень не по душе удушающая тишина и чувство, что она сама оказалась здесь после какой-то катастрофы.

— Эти? — спросила Вендра, махнув унизанной кольцами рукой. — Они спаслись от разбитого стекла, чтобы молиться мне, — взобрались на скалу, но принесли с собой в мыслях осколки, позабыли о еде и питье и потому все равно умерли.

— Но почему? — продолжала недоумевать Т'сейс.

Ей ответом сперва была голодная нехорошая ухмылка, затем последовало объяснение:

— Потому что смотреть на меня — все равно, что глядеть на само стекло, ибо я — воспоминание об Умирающей Земле, живое отражение, совсем как ты. Впрочем, не важно, что они умерли. Придут другие. Таков путь теней.

— Заклятье?

Вендра пожала плечами.

— Я не могу оставить эту преисподнюю собственной воли, зато я выучилась нескольким заклинаниям от тех, кто преклонялся предо мною. Каменные хоромы выстроены с помощью магии. Она же сотворила лицо на скале — это путеводная звезда, маяк. Путеводная звезда, маяк. Путеводная звезда, маяк. Путеводная звезда, маяк…

За сладким нектаром слов Т'сейс почудилось жало, она сдернула повязку с глаза и через несколько мгновений сумела побороть желание лечь и уснуть средь трупов.

Вендра вздохнула, голос и интонации у нее вновь стали нормальными, взгляд с противоестественным напряжением впился в Т'сейс.

— Я освобождаю тебя от твоего собственного заклятья, причем добровольно, — сказала Т'сейс. — Но если ты предпримешь еще одну попытку, клянусь, что скину тебя вниз со скалы. Лететь придется долго.

Вендра вздохнула глубоко, с дрожью.

— Не могу сказать, чтобы я хотела погубить человека по собственной воле, — как ни в чем не бывало продолжила она, не в силах поднять на Т'сейс взгляд. — Явно ты пришла сюда не просто так. Зачем ты здесь?